Афанасий - герой республики (СИ) - Беймук Олег "Olevka"

– Простите, Дамир, но нельзя ли мне вернуть хотя бы часть имущества официальным способом? ­– попытался я продолжить беседу.

– Официальным? Через суд? Судебная тяжба с компанией Ройзенберга? – задумчиво проговорил, как бы размышляя, Дамир. – Забудь! Нет таких адвокатов, которые могли бы выгрызть в этих условиях у Хайфовича хоть копейку. И угрожать ему бессмысленно, и подкупить его нечем. Я уже обкашлял эту тему с нашими адвокатами. Нет, это дело дохлое. Как говорят наши друзья в САСШ, «Если лошадь сдохла – слазь». А эта лошадь, извини за намек, уж точно сдохла. Так что даже не дергайся против Ройзенберга официальным путем. Действуй, как я сказал!

Я в ошеломлении тоже поднялся и, сопровождаемый Юджином, на деревянных ногах двинулся на выход. Да, новости, которые на меня обрушились, немного вывели из себя. У моего отца, потомственного и рафинированного аристократа, члена малого совета Дворянского собрания, были какие-то темные совместные дела с главным бандитом города? И он собирался посвятить в это «семейное дело» меня? Как говорят наши крестьяне, «Интересно девки пляшут, по четыре бл@ди в ряд!» И что это могут быть за дела? Но ведь я же ни разу не разговаривал с отцом о том периоде его жизни, что он провел на каторге. Знал, что его арестовали, а затем, через пару лет, отпустили «За недоказанностью обвинения». Чем он там занимался? Как выжил? С кем связи завязал? А оно вот как интересно все завязывается!

Как только мы с Юджином вышли в коридор, ка зверь захлопнулась, рядом с нами вырос тот самый щеголевато одетый «дворецкий». Видимо, это и был Алтынбай. Он молча сунул мне в руки увесистый кошелек, маслянисто звякнувший. Положив его автоматически в карман камзола, последовал за дворецким, а на ступеньках усадьбы нас перехватил все тот же звероватый безымянный охранник. Выйдя в полном молчании за ворота, я перевел дыхание и переглянулся с Юджином. Затем достал из кармана мешочек и развязал тесемки. В лучах заходящего солнца блеснули желтыми боками золотые червонцы. Странная валюта для сегодняшнего дня. В быту деньги такого крупного номинала практически не используются! Так что придется обращаться в банковскую обменку, чтобы разменять их на «имеющие хождение на территории страны» номиналы. Можно, конечно, обменять золото на нал у частных ювелиров, но это дело не совсем законное. Видимо, это очередной этап проверки на «самостоятельность» и умение решать нетривиальные задачи.

Я выловил одну монетку и протянул ее Юджину.

– Что скажешь? Где будем менять на нормальные деньги?

– Разумеется, в центральном банке, у Симона Хайфовича. Чтобы ему побыстрее доложили, что у тебя появились деньги, и он притормозил процесс экспроприации недвижимости. А там… вдруг что-то и выгорит. А Вам, Афанасий Матвеевич, и правда, нужно привести гардероб в порядок и начинать искать невесту с приданным. Это и правда, единственный вариант в нынешних обстоятельствах.

– Ну хорошо, лови экипаж, поехали в банк.

В банке все прошло отлично, Хотя сперва нас пытались не пустить в операционный зал, намекая на дресс-код. На что Юджин, взглянув на служителя сверху вниз и взяв за шиворот, прошипел, что как только управляющий узнает, что швейцар не пустил в кассу клиента с деньгами, ему сложно будет найти даже работу младшего помощника уборщика сортиров.

Кассир, встретив нас сперва недоверчиво, стал сама любезность, когда я выложил на прилавок полдюжины тяжелых желтых кругляшков. Он тут же засуетился, достал из ящичка стола скляночку с пипеткой, капнул на каждую маслянистой жидкостью. Затем протер монетки тряпочкой, сравнил с какой-то палитрой, и поинтересовался, какими номиналами выдать обмен. Я заказал купюры небольшого достоинства – от 10 до 50 гривен. И получил целую стопку разноцветных бумажек. А вот бумажника у меня не было, так что пришлось рассовать наличку по карманам, оставив полтинник «на чай» и мы покинули уважаемое заведение, провожаемые уважительными взглядами персонала.

Затем Юджин остановил лихача, и мы отправились в центральный универмаг, в отдел готового платья. Конечно, готовый костюм сидел немного непривычно, немного жал в плечах и под мышками, но смотрелся неплохо. А затем мы отправились в гостиницу, чтобы поужинать и закончить этот суматошный день.

Интересный момент: как только я появился в ресторане с деньгами в кармане, вокруг опять возникла стайка «приятелей», которые еще утром в упор меня не замечали. Но теперь я ответил тем же. И сделал вид, что не узнаю старых знакомцев и не понимаю совершенно прозрачных намеков на совместный кутеж. Так что быстренько отужинав, мы с Юджином отправились отдыхать в двухместный номер. В течение последних нескольких дней мы перешли от отношений «барин-слуга» к совершенно товарищеским, равноправным отношениям. Что было немного непривычно, но вполне понятно.

А следующий день мы посвятили поездкам к потенциальным невестам. Тут я почувствовал, несколько изменилось отношение потенциальных «родственников». Вопреки предупреждению Дамира, все-таки сунулся в гости в дворянские семьи, которые настойчиво подбирались к маман с матримониальными планами, предлагая созревших дочурок на должность новых производителей продолжателей рода Мезенцевых.. Теперь эти планы почему-то рухнули. И мне вежливо (а в ряде случаев, не очень) указали, что моя кандидатура больше не котируется.

В какой-то мере я был к этому готов, но все равно было немного обидно.

Так что, уже после обеда я направился за основной добычей: по купеческим семьям. Но и тут все оказалось далеко не так радужно. Пара купцов первой гильдии, которые ранее не давали мне прохода, отвергли мое предложение в категорической форме. А в семействе Морозовых мне прямо ответили, что моя кандидатура больше не имеет той рыночной стоимости, на которую они рассчитывали, делая предложение ранее. Поэтому пришлось умерить аппетиты и взять более низкий прицел. Но и тут мне удача улыбнулась далеко не сразу. Только пятый за этот день визит, в семейство заводчика Саввичева, подарило какую-то надежду.

Глава 5

Я стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, пока глава семейства Саввичевых внимательно осматривал меня, как штуку ситца на рынке, явно прицениваясь.

– Ну так как, Глеб Ефимович, что скажете на мое предложение? По-моему, неплохой обмен! Я даю вашей дочери (и семье) титул, а Вы подержите меня в трудную минуту. Я думаю, обмен равноценный? – наконец, проговорил я.

Странно, но я испытывал какую-то непонятную робость перед этим, совершенно обычным, мужичком. Даже по одежде было видно, что он далеко не дворянских кровей: белые штаны, простая полотняная рубаха, подпоясанная тонким кожаным ремешком, на ногах чуть ли не самодельные чуни. Морщинистое лицо окружали длинные волосы, прихваченные обручем, чтобы не рассыпались. Совершенно заурядный, на первый взгляд, этакий торгаш-хитрован, какими полны наши рынки. Но я-то знал, что это один из крупнейших торговцев тканями в области. И по богатству (как личному, так и вложенным в «дело» суммам) он легко обгонит иных «деляг», одетых в шелка от лучших портных. Вот не любит он показушного великолепия! Дело свое унаследовал от папаши, но развил его за последние годы собственными усилиями.

И самое главное: у него аж четыре дочки на выданье, от шестнадцати до двадцати четырех лет. Все, кроме младшенькой, старше меня, но это меня не слишком пугало. Правда, лично я с ними знаком не был: мы вращались в слишком разных кругах, и на балы он своих дочурок не выпускал. Но мне же жена нужна не для того, чтобы на нее любоваться! Я собирался строить семейную жизнь по примеру своих родителей: спальни у них были не просто раздельные, а разных крыльях усадьбы. И если папенька открыто зазывал на ужин и оставлял ночевать в своей спальне актрисулек местного театра (как балетных, так и популярных певичек), то Маман более тщательно скрывала появляющихся по вечерам и исчезающих с первыми лучами солнца статных молодцев из расквартированного в городе конногвардейского полка.