Владимир Васильев - Волчья натура
– Поторопите своих волкодавов, – попросил Шадули. – Я с нетерпением жду.
– Я тоже, – заверил Варга. – С исключительным нетерпением.
Сопровождаемый референтом, гений современной генетики просеменил к выходу. Варга проводил его пристальным взглядом.
К обеду поспела новая порция газет, и шеф «Чирс» погрузился в изучение шуршащих страниц, что стекались в неприметный почтовый ящик одного из почтовых отделений Ашгабата со всего мира. Новых случаев не было; газеты мусолили случившееся ранее.
Резкий зуммер экстренной связи разорвался в тиши кабинета, словно крохотная бомбочка. Варга вздрогнул.
– Босс? Дежурный охранник СБ-двенадцать. У ворот человек, он назвал нечто похожее на старый пароль и требует, чтобы его пропустили к вам. В данный момент он пребывает в карцере при дежурке, а его раздолбанный мотоцикл уже унесли.
– Какой пароль он назвал?
– Просил подзарядить аккумулятор. Неверно построил фразу. И еще он несколько раз произнес слово «Перистальтика».
Саймон Варга вздрогнул.
– Что-о-о?
– Перистальтика, – послушно повторил охранник СБ-двенадцать.
– Этот человек лыс?
– Точно так, босс. Как страусиное яйцо.
– Немедленно отправьте его ко мне. Под присмотром, естественно.
– Слушаюсь, босс.
Охранник отключился, а Варга в замешательстве откинулся на спинку кресла. О газетах он временно позабыл.
Если Гном бросил все и примчался в Ашгабат – значит случилось нечто из ряда вон выходящее. И – это в момент, когда произошли все эти необъяснимые убийства. Подобное совпадение просто не может оказаться случайным. Гном что-то разнюхал, выяснил что-то такое, из-за чего счел необходимым завалить старое прикрытие и вылететь в Ашгабат.
Он вошел в кабинет Варги вслед за парой охранников – дюжих лобастых ротвейлеров. Лысый, коренастый полукровка – полупинчер-полуаморф. Гном был изнурен и потрепан, глаза лихорадочно блестели, а левое ухо безжизненно висело и вдобавок стало совершенно черным от спекшейся крови. Правую руку Гном баюкал; брюки были разорваны и протерты, словно ему пришлось свалиться с мотоцикла и юзом проехаться по асфальту – да так, вероятнее всего, и произошло.
– Бог мой! – всплеснул руками Варга. – Охрана, свободны. И пришлите сюда врача, немедленно.
Ротвейлеры безмолвно ретировались и плотно затворили за собой дверь.
– Босс, – свистящим шепотом сказал Гном. – Вам не достать ткани убийц. Это истинные волки. Все, что от них остается, немедленно сжигают. Прикрытие на уровне президентских соглашений.
– То есть… как волки? – Варга опешил.
– Волки. Чистые волки, изолированная линия. Их предки никогда не проходили биокоррекцию. Спецслужбы Европы, России, Сибири, Балтии и Турана в готовности «икс».
Варга обессиленно опустился в кресло. Вот значит, как. Тогда – да. Тогда все сразу становится предельно ясным. И череда убийств, и сознательный провал Гнома, одного из самых ценных агентов…
А он, наивный, полагал попользоваться подвернувшимся генетическим материалом. Дьявол, да ведь искомый ген, оказывается, вовсе не утрачен! Вот он, бери, вычленяй и пользуйся!
Варга дрожащей рукой нажал на сенсор общего селектора и вызвал начальника разведотдела и отдела безопасности.
– Сулим? Состояние «экстра». Вызывай всех, подчеркиваю, ВСЕХ агентов. Все коммуникации переключить в режим «ин-онли». Увольнения отменить. Охрану удвоить. Пока все.
– Слушаюсь, босс.
Сулим, пожалуй, был единственным человеком на «Чирс», которого Варга еще никогда не видел удивленным.
* * *– Симпатичная башенка, – сказал тот, что передавал привет от Бригеля. – Сколько ей лет, говорите?
– Лет сорок, пожалуй, – ответил Арчибальд Рене де Шертарини, не высказывая нетерпения или спешки. Впрочем, он и не испытывал ни того, ни другого. Он всего лишь исполнитель, куда ему торопиться?
– Хм… А разве при Самойлове такие выращивали?
– Выращивали.
Агент глубокомысленно покивал, словно морфография приморских селектоидов занимала его безмерно. Арчи потихоньку разглядывал обоих – и аморфа, явно ведомого, и этого поджарого русского овчара, несомненно оперативника со стажем и в данный момент – старшего двойки.
– Ник, – обратился овчар к напарнику Арчи. – Ты не погуляешь, а? Тут у нас разговор, видишь ли…
– Я уже догадался, – лабрадор продолжал скалиться. – Долго гулять-то?
– Не знаю. Полчаса, скажем.
– Ладно.
Ник коротко взглянул в глаза Арчибальду – держись, мол, напарник! – и бесшумно убрел в темноту.
– Прошу, – Арчи распахнул дверь тамбура и зажег свет. В единственной комнате первого этажа наблюдался некий разумный компромисс между рабочим беспорядком и деловой обстановкой. В углу валялись сваленные в кучу сигнальные стержни-буи, на стене, словно коллекция диковинных бубликов, красовались пробковые спасательные круги всевозможных расцветок и размеров. Стол был заставлен пустыми пакетами из-под сока и минералки, и пивными жестянками. Впрочем, жестянок из-под минералки тоже хватало.
Арчи сгреб с дивана акваланг; тот недовольно пискнул.
«Надо его в воду посадить, – озабоченно подумал Арчи. – Сколько он уже на воздухе? Суток трое, не меньше… Жалко старика…»
– Ты бы его в воду выпустил, что ли, – сочувственно посоветовал овчар, словно умел проникать в чужие мысли. – Отбросит концы, неровен час, а нового, поди, не допросишься потом.
– Прямо сейчас выпустить? – спросил Арчи невозмутимо.
– Дело твое…
– Ладно, – Арчи не собирался спорить, тем более, что периодически вспоминал об этом верном селектоиде, но с той же периодичностью забывал о нем. Обычно Арчи на первый этаж даже не заходил, поднимался по внешней лесенке наверх, и все. А бедняга-акваланг сутками маялся в душной башенке.
– Вы пока присаживайтесь. Напитки в холодильнике.
– Спасибо.
Арчи отсутствовал около минуты – ровно столько, чтоб успеть неторопливо дойти до бассейна, выпустить акваланг, и так же неторопливо вернуться обратно. Когда он вошел в башенку, овчар сидел на диване и поза его казалась позой оцепеневшего сотни лет назад покойника, а аморф задумчиво стоял перед открытым холодильником и глядел внутрь. В холодильнике было пусто, если не считать одинокой формочки с ледышками-кубиками.
– Интересно, – с ехидцей поинтересовался аморф, – а что ты называешь напитками?
Арчи усмехнулся:
– Извините. Наверное, Ник опять девок приводил вчера. Я думал, там что-нибудь есть.
– Ваня, уймись, – строго сказал овчар. – Ты уже булькаешь при ходьбе. Куда тебе еще пить?
– Так жарко же! – пожаловался аморф.
– Не растаешь, не снеговик, – отрезал овчар.
«Ну и парочка! – подумал Арчи отстраненно. – Чего это с нашей конторой за два года стряслось, если таких поцев на задания отправляют?»
– Итак, – овчар полез в карман и извлек жука-шумодава. – На стол его можно?
– Можно, – Арчи не возражал, тем более, что на столе валялась только пожелтевшая старая газета. Жук, расправив надкрылки, принялся за дело: во-первых начал эту газету методично жрать, а во-вторых поселил во всех мыслимых и немыслимых диапазонах связи сплошной треск, сквозь который невозможно будет разобрать ни слова. Если, конечно, кто-нибудь задастся целью прослушать их разговор.
– Итак, – повторил овчар. – Я – спецагент Виталий Лутченко, код «Махаон». Он – просто спец, Иван Шабанеев, компьютерщик, код тот же. Вчера на тебя пришла директива; проводку доверили нам.
– Профиль? – спросил Арчи невозмутимо.
– Инфильтрация. За новостями следишь?
– Нет.
– Но об этом же весь мир жужжит! – удивился Лутченко. – Эпидемия убийств в Европе, Туране, Балтии и России. Неужели не слышал?
– А! – Арчи несколько оживился. – Слышал. Но ведь уже неделя прошла, разве нет? Или даже больше.
– Прошла-то прошла, – Лутченко наконец изменил напряженную позу, в которой застыл с секунды выпуска шумодава и откинулся на спинку дивана. – Только сейчас мы уловили систему в происходящем.
– Так это не просто эпидемия-рецидив?
– Нет, что ты. Два десятка убийств, и это все еще продолжается. Вот, к примеру, только сегодня днем нашли некоего Хорста Ингвара аб Штилике. А убили его семь суток назад. В собственной квартире, в Берлине. Так что мы еще не обо всем знаем. Тем более, что большинство событий происходит за кордоном.
– Ладно. Давайте картину, только без излишних подробностей, – попросил Арчи.
Излишние подробности на первых порах помогают мало, зато основательно сбивают с толку. Арчи знал это прекрасно.
Овчар мгновенно собрался.
– Без подробностей? Пожалуйста. Восьмого июня из Берлина в командировку в Сибирь выехал сотрудник «ИГ Биохимикшанце» Леонид Дегтярев. До места назначения, города Корсаков на Сахалине, он не добрался. Спустя неделю, пятнадцатого июня, ранним утром по европейскому времени, он, предположительно, осуществил один-единственный звонок по стандартному открытому межгороду. Абонент, которому он звонил, до сих пор достоверно не установлен. Больше никаких сведений о местоположении Леонида Дегтярева не собрано, неизвестно также жив он или нет. Начиная с полудня семнадцатого июня по европейскому времени неустановленными лицами совершаются убийства – в Европе, Балтии, Туране и у нас в России. Практически все жертвы ранее в той или иной мере имели тесные контакты с Леонидом Дегтяревым, за исключением двух случайных свидетелей, которых просто хладнокровно убирали вместе с намеченной жертвой, да плюс еще вышеупомянутого Хорста Штилике, который Леонида Дегтярева вообще не знал, и, по нашим данным, никогда с ним не встречался. Связывает этих людей только то, что они оба берлинцы. Наши бравые аналитики предполагают, что тот самый таинственный ночной звонок Дегтярев совершил именно Хорсту Штилике, причем ошибся при этом номером – дозвониться он намеревался кому-то другому.
