Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич
Однако смелость одинокого воина была оценена противником. Во вражеском стане наступила тишина. Потом в середине строя щиты разомкнулись, пропуская огромного рыцаря в латах для пешего боя: круглый шлем с поднятым забралом, выпуклая, дорого изукрашенная кираса на груди, стальная юбка, не стесняющая шага, тупоносые башмаки из грубой кожи без остроконечного, стального верха, надеваемого при верховой езде. В руке он держал тяжелый датский топор, на поясе висел длинный меч и мизерекордия – узкий «кинжал милосердия», который легко проскальзывает в любую щель доспехов и служит для добивания раненых. Рыцарь шагал медленно, но уверенно и по сравнению с Маккойном казался совершенно неуязвимым. Они были примерно одного роста, но капитан выглядел безоружным: ни брони, ни меча, ни копья, ни даже кинжала...
Поединщики сближались. Армия наступающих поддерживала своего бойца ритмичными ударами копий о землю. И этот грозный звук стократ перекрывал удары о щиты за спиной Маккойна, как гул землетрясения заглушает театральные аплодисменты.
Они сошлись примерно на середине открытого пространства. Рыцарь опустил забрало и приподнял свой топор, капитан привычно положил руку на пистолет. Сквозь узкую щель Маккойн не мог рассмотреть глаза противника, так же как тот не мог сквозь темные очки рассмотреть глаза капитана. Между ними оставалось пять-шесть шагов. Гул и удары смолкли: теперь никто не мог помочь бойцам, кроме них самих.
Над полем будущего боя наступила полная тишина. Расстояние сократилось до трех шагов. Напряжение достигло апофеоза.
Топор взметнулся вверх. «Кольт» выскочил из кобуры. И тут же все закончилось.
Грохот мощного патрона растворился в степном просторе настолько, что показался ударом молота о наковальню. На него даже не обратили внимания: такой звук не нес с собой опасности. Но закованный в блестящую сталь латник тяжело опрокинулся на спину и, раскинув руки, остался лежать без движения. Грозный топор отлетел в сторону. В выпуклом золоченом нагруднике чернело маленькое отверстие, окруженное вогнутостью диаметром с яблоко.
Маккойн вернул оружие в кобуру, четко развернулся, словно демонстрировал строевые приемы на учебном плацу, и тем же неспешным шагом, в полной тишине двинулся назад. Поединок продолжался около трех секунд. Собственно, и поединка-то по местным понятиям не было: безоружный марбек мгновенно и непонятно сразил тяжелого рыцаря. Никто – ни с той ни с другой стороны не мог понять, как это произошло.
Капитан прошел половину пути, когда тишину прорвали ликующие крики со стороны крепости и недобрый тысячеголосый рев сзади. Но Маккойн не ускорил движения. Двадцать пять автоматических винтовок, два пулемета и снайперка Санчеса целились в шеренгу противника, готовые в любой момент пресечь преследование. Но огневая поддержка не понадобилась. Под ликующие крики встречающих капитан Маккойн спокойно вошел в крепостные ворота. К этому моменту писарь записал в свой свиток, как бесстрашный марбек Шон-Магой ударом грома поразил огромного ифрита, к тому же закованного в толстое железо, и тем самым выиграл великую битву.
* * *Но летописец ошибся: победа не наступила. Томас Мясоруб нарушил правило и не увел свою армию от крепости. Напротив, начал усиленные приготовления к штурму.
Войско придвинулось ближе к крепостным стенам, его ряды перестраивались: конные кочевники в шапках из звериных шкур заняли правый фланг. Вид у них был совершенно дикий, и лошади какой-то особой породы – мохнатые, с короткими, как у собак, мордами. Конные сирийцы, турки и египтяне в белых тюрбанах обосновались на левом, на направлении главного удара сверкали кольчуги и шлемы. Перед конницей на флангах выстроились пешие строи чернокожих зиаров с копьями, в центре стояли копейщики в кольчугах и грудных кирасах.
Лучники будто тренируясь от нечего делать, выдвигались, время от времени на стоярдовые позиции, обстреливали стены и отходили. Сперва пускали обычные стрелы, потом какой-то гад пригнал подводу с бочками, наполненными то ли смолой, то ли какой другой горючей дрянью,– и стрелы стали обматывать пенькой, окунать в смолу и поджигать.
«Плохая идея»,– подумал Маккойн.
И действительно – загорелись две катапульты на галерее, и сама галерея занялась в западной части, но там огонь быстро потушили, только не водой, а песком, которого в крепости хватало в избытке.
Капитан Маккойн стоял на крепостной стене и осматривал в бинокль поле боевых действий. Десятки, а может, и сотни тысяч людей звенели оружием и что-то яростно кричали, грозовая атмосфера предшествовала сокрушительной атаке...
Он вспомнил позапрошлогоднюю заварушку в Йемене, когда разъяренная толпа пыталась взять штурмом американское посольство. Там невозможно было определить на глаз количество нападающих, потому что люди запрудили все улицы и подъезды к зданию. Ждали вертолет с базы в Амране, а пока весь персонал и члены семей сидели на раскаленной крыше посольства, с надеждой глядя в небо, а всего одиннадцать морпехов сдерживали опьяненную гневом человеческую стихию. Майор Бланк орал в мегафон, уговаривал, стращал, предупреждал, что каждый, кто переступит желтую парковочную линию у главного крыльца, будет убит. И до какого-то момента дистанция сохранялась. Люди тоже орали, швырялись камнями в окна, в майора, но все-таки не переступали желтую линию; до поры до времени их сдерживал тот непреложный факт, что морпехи вооружены до зубов и явно не намерены прятаться или отступать. Но потом что-то изменилось, словно какой-то сейсмический процесс произошел в глубине толпы, сдвинул неподвижные прежде пласты и бросил их на крыльцо...
Морпехи открыли огонь на поражение. Йеменцы были вооружены палками и ножами, они ничего не могли сделать против автоматов и гранатометов. Казалось бы, простая арифметика. Но людей было много, очень много, и никакая арифметика здесь уже не действовала. Первые ряды штурмующих полегли сразу, усеяв асфальт корчащимися в агонии телами и как бы обнажив второй слой толпы, тот самый, что толкал их только что вперед. До тех, до вторых, мгновенно все дошло, они видели, как люди падают и умирают, они услышали запах крови и растерзанных кишок и сейчас хотели просто убраться отсюда. Но они уже не могли повернуть назад, на них тоже напирали сзади, подставляя под пули... Потом был третий слой, и четвертый. И пятый. Это было все равно что руками вычерпывать воду из тонущего «Титаника». Позже, гораздо позже майор скажет об этом:
– Люди умнеют ровно за секунду до того, как умереть...
Морпехи не продержались и четырех минут, им пришлось убираться в здание посольства и забаррикадировать за собой дверь. Группа разделилась надвое, одна часть осталась прикрывать лестницы и коридоры, вторая поднялась на крышу. Пока они поднимались, дверь выломали, нападающие ворвались внутрь. Мако не знал, как там все происходило... но факт, что никого из второй группы они уже не увидели живыми. Хотя наверх йеменцы так и не пробились. Хуже было то, что в здании возник пожар. Возник очень быстро, и огонь был чрезвычайно сильным – видимо, кто-то специально приволок с собой канистры с бензином. В этот момент вышла на связь амранская база, чтобы сообщить: у вылетевшего вертолета возникли неполадки, и он только что совершил вынужденную посадку в пустыне. В общем, им всем была крышка, яснее ясного.
И вот тогда майор Бланк показал ему на рослого бородатого мужчину в самой гуще толпы, который стоял на крыше джипа, что-то крича и размахивая руками.
– Хочешь знать, откуда прет вся эта дурь? Свали-ка его оттуда, и посмотрим, что получится.
Маккойн снял бородача со второго выстрела. Тут же кто-то из ребят вогнал в этот проклятый джип один за другим два заряда из гранатомета. И произошло чудо. Толпа хлынула в разные стороны, мигом очистив площадку размером с баскетбольное поле, раздался многоголосый возмущенный вопль, после которого, как показалось Мако, здание посольства будет просто сметено...
