Чарльз Стросс - Семейное дело
До захода солнца оставалось четыре часа, и Мириам ясно понимала, что нельзя терять время. Температура воздуха будет падать вплоть до ночных заморозков, и она решила прежде всего как следует обустроиться здесь. Бросив рядом с каштаном рюкзак, она набрала охапку сухих веток и листьев и засыпала его… Это не обмануло бы настоящего лесника, но в целом делало рюкзак почти незаметным издалека. Затем Мириам принялась расхаживать туда-сюда в пределах сотни ярдов, меряя шагами лес в поисках его границы. То, что край леса существовал, не стало потрясением: крутой отвесный обрыв находился в том самом месте, что и на изображающей ту же область ее собственного мира туристической карте, которую она захватила с собой. Там, где земля обрывалась вниз, открывался головокружительный вид на осенний лес, спускающийся на дно долины. Океан, скорее всего, находился восемью-десятью милями восточнее и был скрыт за холмами и дюнами, но Мириам все равно ощущала его присутствие.
Бросив взгляд на юго-запад, она заметила тонкую струйку дыма - какое-то поселение, но явно небольшое. Ни дороги, ни телеграфные столбы не нарушали пейзажа долины, в котором, казалось, не было ничего, кроме деревьев, кустарника и беспорядочно разбросанных прогалин и полян. В этом лесу она была одна, настолько, насколько ей еще никогда не доводилось. Она взглянула наверх. Прозрачное перистое облако пятнало голубое небо, но нигде не было видно инверсионных следов реактивного самолета.
- Район кажется почти необитаемым, - пробормотала она в диктофон. - Вероятно, здесь что-то жгут - дрова или уголь - в ближайшем селении. Ни дорог, ни телеграфных столбов, ни самолетов не обнаружено. В воздухе никаких запахов цивилизации. Нет искусственного по происхождению шума. Только птицы, ветер и деревья.
Она отправилась обратно, к “своей” поляне, чтобы сориентироваться, а затем прошла в противоположном направлении, в сторону от рюкзака, по пологому склону.
- Внимание: в диком лесу стоит смотреть в оба. Медведи и все такое прочее. - Она нервно похлопала по правому заднему карману. Может ли пистолет не просто напугать медведя? Она никак не ожидала, что здесь будет до такой степени пустынно и безлюдно. Медведей не было, но, переходя через небольшой ручей, Мириам едва не свалилась в воду.
Казалось, куда бы она ни пошла, лес тянется бесконечно. И никаких признаков поселений, кроме того места, где она заметила вьющийся дым. Было около четырех. Она вернулась на поляну, уверенная, что вокруг никого нет, и отвязала от рюкзака палатку. У нее ушло полчаса на то, чтобы вырос купол из ткани, и еще полчаса на маскировочную сетку и листья. Палатка в результате превратилась во что-то, напоминавшее бесформенную кучу валежника. Мириам потратила еще пятнадцать минут, чтобы, вернувшись к ручью, наполнить водой десятилитровую канистру. Следующие полчаса ушли на выкапывание по соседству небольшой ямы, а затем Мириам затратила еще десять минут на то, чтобы перебросить через сучок веревку и поднять над землей сумку с едой. Едва стемнело, она зажгла портативную газовую плиту, чтобы вскипятить чай. “Мне все удалось! - с торжеством подумала она. - И я не забыла ничего важного!” Теперь оставалось только провести завтрашний день и послезавтрашнее утро необнаруженной.
Ночь без костра обещала быть очень холодной, но в спальном мешке при полностью застегнутом входе в палатку было почти жарко. Мириам спала чрезвычайно чутко и начинала просыпаться при малейшем шуме - беспокоясь о возможном появлении медведей или других крупных животных, способных забрести в ее временный лагерь, и пугаясь порывов ветра и легкого стука предрассветного дождя. Как-то ей даже почудился далекий волчий вой. Но без всяких злоключений наступил рассвет и вытащил ее, полусонную, из палатки присесть на корточках там, где, как ей помнилось, она вырыла накануне “окоп”.
- Наконец-то тренировки в лагере для девочек-скаутов оказались полезными, - продиктовала она, злобно растягивая слова.
Банка сосисок с фасолью, запитая крепким черным кофе, составила вполне сносный завтрак.
- И что теперь? - спросила Мириам сама себя. - Оставаться в лагере или отправиться на разведку?
На минуту Мириам стало страшно. Чудовищность самого того, что ее окружает дикая природа, начинала действовать ей на нервы, как будто именно в этом был смысл ситуации, в которую она загнала себя.
- Я могу сломать здесь ногу, и никто не найдет меня в этой глуши. Или… - Ночной обстрел из автоматического оружия . - Ведь кто-то же убил мою мать, и она так и не добралась сюда, чтобы спастись. Наверняка это случилось не без причины. Или нет?
Что- то в таком чрезмерном уединении подтолкнуло ее к болтовне: вероятно, желание заполнить гнетущую тишину. Но сыпавшиеся слова не много сообщили ей, за исключением того, что она действительно существовала… Надо стойко выдержать встречу с этим . Ой, боюсь! Наверное, я поступаю не совсем разумно? Но я не делала ничего разумного с тех самых пор, как в понедельник меня вытурили .
Стояло ясное, холодное утро; тот клочок дыма, который Мириам заметила вчера, уже исчез. Но она приблизительно помнила, где видела его, и новый тщательный, с помощью бинокля, осмотр горизонта теперь позволил точнее выявить нужное место - небольшой прогал в верхней границе деревьев, разорванный почти невидимыми вершинами гор. На глаз дотуда было около трех миль. Она посмотрела на небо и закусила губу. “Ничего особенного, - решила она, все еще не до конца уверенная, что не даст маху. - Я спячу, если буду просто ждать здесь два дня, а ведь Поли вернется за мной только завтра, не раньше”. Зарисовки плана маршрута легли в ее блокнот и на карту, а еще она делала зарубки на каждом пятом дереве вдоль цепи холмов, чтобы облегчить себе возвращение. Обрыв был слишком крутым, чтобы рисковать собой, но если идти вдоль гребня гряды, то можно очень легко и удобно спуститься в долину.
Однако столь легкий маршрут, как оказалось, был не совсем безопасным. Примерно через полмили пути - медленного и утомительного пути через кучи листьев, вынуждающего осторожно обходить буреломы и смотреть в оба, - неожиданный звук заставил Мириам замереть на месте, ее сердце подкатило к самому горлу, а в жилах начала стынуть кровь. “Это металл, - подумала она. - Это был металлический звук! Кто же там?” Она присела на корточки, привалившись спиной к дереву. Неподалеку раздалось фырканье то ли лошади, то ли мула.
Теперь был вполне отчетливо слышен топот копыт, скрип кожи и редкий лязг или звон металлических предметов. Мириам очень тихо пригнулась за деревом к самой земле и застыла в напряженной позе; по ее спине стекал пот, и она старалась не дышать. Она точно не знала, но звук подсказывал, что здесь всего один “комплект” копыт. В своей камуфляжной куртке, в трикотажной маске и с короткоствольным пистолетом в правой руке, Мириам произвела бы ужасающе впечатление на стороннего наблюдателя - но она и сама едва не сходила с ума от страха.
Она вела себя очень тихо: почти в десяти ярдах от нее странно одетый человек погонял мула. Животное было тяжело нагружено: раздутые плетеные корзины высоко поднимались над его покачивающейся спиной. Его хозяин был обут в своего рода обмотки и с головы до колен завернут в нечто, напоминавшее ветхое, побитое молью одеяло. Он не казался ни хитрым, ни коварным; он казался просто очень бедным человеком, его морщинистое лицо было смуглым, выдубленным ненастьем.
Мул остановился. Его хозяин почти машинально потянулся и звонко полоснул животное хлыстом по крупу. При этом он что-то проворчал: речь напоминала странный немецкий, смягченный и менее шипящий.
Мириам наблюдала, и ее страх переплавлялся в очарование. За поясом у бедняка, под “одеялом”, висел нож… огромный нож для охоты на кабанов, почти короткий меч. Мул издал странные звуки недовольства и вновь тронулся в путь. “А что в корзинах? - заинтересовалась она. - И где он это берет?”
Было абсолютно ясно, что в этих лесах живут люди. Дожидаясь, пока погонщик скроется из вида, она сказала себе: “Нужно быть осторожнее”, - делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мириам вновь начала раздумывать над тем, не отправиться ли обратно, в сторону своего лагеря. В конце концов любопытство взяло верх… но это было крайне осторожное любопытство.
Час спустя она отыскала вьющуюся меж деревьев тропу. Конечно, как ни напрягай воображение, это вовсе не мощеная дорога, но кустарник по ее обочинам вытоптан, а сама тропа казалась достаточно ровной и была покрыта грязью: свежий навоз подсказал Мириам, в какую сторону направился человек с мулом. Она сделала на дереве надрез-метку рядом с тем местом, где ее тропа пересекала дорогу, кое-как нацарапав набор цифр: азимут и расстояние. Если ее крепнущее подозрение было справедливо, то люди здесь не умели делать что-либо подобное. Мириам пошла вдоль тропы, держась между деревьями и стараясь не терять ее из вида. Примерно через полмили деревья уперлись в обилие бурелома и пней; некоторые из них были покрыты удивительными гроздьями опят. Мириам двинулась дальше, в сторону от тропы, а затем опустилась на корточки, вытащила бинокль и диктофон и только тут позволила себе выразить свое восхищение вслух.
