Марк Лахлан - Фенрир. Рожденный волком
Маслянистая луна пробилась из-за туч, света было мало, но все же достаточно, чтобы немедленно отправиться в путь, поэтому они завели мула на борт.
Офети взялся за весла, и они выгребли на стремнину. Лодка рванулась и понеслась в сторону города. Двигались они ровно и быстро, хотя время от времени весло ударялось о мертвое тело, плавающее в воде, или что-нибудь еще. Офети усмехнулся и заметил:
– Вроде поздновато для купания?
Леший сидел, не сводя глаз со своих башмаков, Ворон тоже ничего не ответил. Он помнил, что пророчила ему Мунин, и сейчас, глядя на лица покойников, поблескивавшие под бледной луной, словно бока рыб, он видел свое будущее. Смерть от воды. Был бы у него выбор, никогда бы он не поехал по реке, однако он уже путешествовал так раньше и собирался идти на восток под парусом, если получится. «Тебя ждет великая судьба», – говорила ему Мунин. Но она так часто лгала. Может, ему суждено умереть какой-нибудь глупой смертью: он свалится за борт, или крестьянин метнет в него копье. Смерть как таковая нисколько его не пугала, он боялся только, что его не окажется рядом с Элис и он не сможет защитить ее от судьбы. Он уже умирал за нее раньше. Он видел, как на него надвигаются волчьи зубы, слышал ее крики в той тесной маленькой пещере, где встретился со зверем лицом к лицу. На этот раз, он знал, все будет по-другому. Смерть от воды.
По серому небу разлился свет зари. Поднялся легкий ветерок, и Офети поставил парус. Течение помогало, и они быстро неслись вперед. Река влилась в другую реку, побольше, и они продолжали двигаться по течению к морю. Земли по обоим берегам были выжжены, дома и урожай обратились в пепел.
Они пытались купить еды, однако обитатели этих мест прозябали в нищете. Их дома и фермы были разорены; те же люди, которым удалось спастись, не жили, а выживали. Поэтому путники остались голодными.
Когда наступил вечер и в темноте рассмотреть что-либо было уже невозможно, они пристали к берегу. Ворон развел костер, Леший выпустил мула поразмяться, и они так и сидели у огня, без еды, без разговоров, пока не заснули. На следующий день все повторилось. В этой местности дела у викингов складывались неважно и до большого поражения у города. У одного из домов головы северян были насажены на колья, и Офети пришлось долго отговаривать от того, чтобы высадиться на берег и восстановить справедливость. Одно дело оставить мертвое тело воронам там, где ты убил человека, и совсем иное – выставлять мертвеца вот так.
Они двигались дальше. Постепенно небо посерело и в воздухе запахло дождем.
– Вряд ли мы бы ушли так далеко по суше, – заметил Леший.
– В лесу трудно находить дорогу, – подтвердил Офети.
Течение стало еще сильнее, и Офети спустил парус, но лодка все равно шла неровно.
– Это не корабль, – проворчал викинг, – это кто-то набросал в кучу досок, сбил как попало и спустил на воду – авось поплывет. Франкам лучше ездить на своих конях.
Наконец-то показался берег, широкий и ровный, и под вечер свинцовые тучи залил свет заходящего солнца.
– Солнце сковало клинки облаков, крепкий ветер раздул паруса.
– Я и не знал, что ты поэт, – сказал Офети Леший.
– Воин должен быть храбрым, но еще он должен уметь прославить свои подвиги в веках, чтобы его сыновья вечно пели о них.
Хугин кивнул:
– Да, песни помогают сыновьям чтить нашу память. Я рад, что у тебя имеется подобный дар, Офети. Ты сложишь для меня песню о наших приключениях, чтобы я смог услышать ее в следующих жизнях.
Но Лешего больше волновали дела насущные.
– Мы сможем добраться на этой посудине до места?
Офети помотал головой.
– Это не морское судно, оно и на речное-то тянет с трудом. Его разобьет первой же более-менее высокой волной. Но, поверь мне, на побережье обязательно окажутся северяне. После такого побоища кому-нибудь непременно придется чинить корабль, кому-то нужно будет пополнить команду рабами или дождаться отставших товарищей. Мы найдем их на побережье и недалеко от реки.
Путники причалили к берегу и устроились на ночлег, а утром бросили лодку и пошли на восток. Через несколько часов они вышли к маленькой бухте. На берегу стоял драккар, люди возились с рулевым веслом на корме. Корабль был большой, длинный, низко сидел на воде, вот только резную голову с носа сняли. Викингов на нем оказалось человек двадцать, трое явно были ранены, они лежали на песке.
– Вот он, наш корабль, – сказал Офети и двинулся к воде.
– Стой, франк! – Викинги заметили его приближение. – Знай, что мы готовы к смерти, но еще мы готовы драться за свои жизни. Сюда тебе не пригнать своих лошадей, тебе придется сражаться пешим, как подобает мужчине. – Человек, сказавший эти слова, был рослым и худощавым. В одной руке он держал топор, но вот другая безжизненно висела вдоль туловища, и Хугин догадался, что она сломана.
– Братья! – прокричал Офети. – Я не франк, женатый на кобыле, я такой же боец, как и вы.
– Так ты из племени хордов! Я слышу по твоему выговору.
– До мозга костей, которые порядком промерзли. Можно мне погреть их у вашего костра?
– Ты прекрасно владеешь словом, друг, я вижу, ты остроумен. Подходи, присядь с нами, – проговорил еще один викинг из отряда.
Их приняли тепло. У викингов оказалась рыбная похлебка, и их накормили. Это были даны, которые торговали с народом хордов, поэтому они по-дружески отнеслись к трем путникам. Хугин заметил, что его они опасаются, поскольку распознали в нем колдуна, но он помог им, как только сумел: обработал раны, наложил шины на переломанные конечности, сделал примочки и перевязал тем, что нашлось. Викинги дружно признали, что сегодня счастливый день, раз они повстречались с такими людьми.
Пока Хугин работал, к нему подошел Офети.
– На пару слов, – сказал он, хлопнув Ворона по спине, как будто отпуская какую-то шутку.
Хугин поднялся и пошел за Офети к драккару – великан притворился, будто внимательно рассматривает рулевое весло и спрашивает мнения Хугина по поводу починки или замены.
– Я знаю этих людей, точнее, одного из них, – сказал Офети. – Это Скакки Долговязый. В наших землях он вне закона. Ему мало было просто торговать, он еще и воровал рабов, добрых людей хордов. Я отплачу ему за это смертью.
– Он нужен нам, он и его команда, – сказал Хугин.
– Знаю. Но вот что я тебе скажу: когда мы уже будем у самого берега, я убью его и его воинов.
– Их же двадцать.
– Да, и это значит, что я погибну. Но к тому времени их останется пятнадцать или даже меньше.
– Мы не сможем причалить без тебя. Я не мореход.
– Я сделаю это у самого берега. Как можно ближе. Если повезет, его люди прыгнут за борт и поплывут к берегу сами. Если же не прыгнут, ты тоже сможешь доплыть. Я не жду от тебя помощи в этом деле.
Хугин кивнул, однако он не мог допустить такого конца. Он должен убить Олега, сейчас убийство князя представлялось ему наилучшим способом опровергнуть пророчество, не позволить богу погибнуть от зубов Волка. Он постепенно уверился в том, что Олег и есть бог, обретший плоть. Вещий Олег был прославленным воином, покровителем поэтов и провидцев. О́дин был богом войны, поэзии и магии. И еще безумия. Медлить нельзя, значит, Хугину придется убить и Офети. И все-таки ему не хотелось. Этот викинг принес ему удачу. Может, Один послал его в благодарность за то, что Хугин отправил в его чертоги столько воинов? Офети показал ему, что Волка тоже можно уничтожить. Ворон коснулся меча. Если бы он понял это раньше, в монастыре Сен-Морис, все могло бы выйти по-другому. Когда Волк еще был человеком, его можно было убить. А теперь? Хугин сильно сомневался.
Может ли он просить Одина о помощи? Не предал ли он бога? Разве он не пытается спасти женщину, которая приманит к нему Волка? Но к кому еще ему взывать? К Локи? Слова промелькнули в голове раньше, чем он успел одернуть себя: «Повелитель лжи, друг людей, помоги мне достигнуть цели».
Рослый викинг подошел к ним.
– Мы пытаемся починить руль, но из сырой древесины ничего нельзя сделать. – Он похлопал по разбитому веслу. – В этом походе нам не везло. Когда мы встретили франков, у нас была сотня кораблей, но Арнульф – могучий король, он хорошо знает эти земли. Он провел конницу через болото и напал на нас. Я никогда не видел столько лошадей. Нас просто перебили, мы еле успели добраться до кораблей. А рулевое весло оторвалось, когда мы только причаливали. Здесь полно отмелей.
– Неужели после таких испытаний вы не можете похвастаться добычей? – спросил Офети.
– Ничего не взяли. Вот только их, этих рабов мы схватили ниже по течению.
Хугин поглядел в ту сторону, куда кивнул викинг, и увидел двух человек, связанных спиной к спине. До сих пор он не замечал их. Один был крестьянский парень, жестоко избитый, едва живой. А вот второй оказался действительно примечательным типом: высокий, мускулистый, а кожа у него была такая, будто он жил под водой, – бледная, словно рыбье брюхо. Волосы у него были огненно-рыжие и торчали во все стороны.
