Сын менестреля - Джонс Диана Уинн
Морила задели слова отца насчет того, что он не имеет своей головы на плечах. Но Морил и теперь без раздумий согласился бы с Брид и насчет Киалана, и насчет истории с Ганнером. Однако в обоих случаях Брид, похоже, ошибалась. Что же теперь делать?
– Наверное, мне пора было бы привыкнуть к тому, что ты витаешь в облаках, – донесся до него голос Кленнена. – Тебе тоже хочется поплавать.
– Нет, ответил Морил. – Да. То есть… Значит, та история про Ганнера – правда?
– Истинная правда. Если не считать того, что я забыл лицо этого типа, а не его имя. Я могу кое-что приукрасить, но я никогда не рассказываю историй, которые неправдивы. Запомни это, Морил. А теперь иди и купайся, если хочешь.
Было заметно, что Кленнен испытывал немалое облегчение из-за того, что Линайна не пожелала поехать в Маркинд. В тот вечер он выпил немало вина, чтобы это отпраздновать. Уровень жидкости в бутыли понизился почти до края оплетки, и только тогда отец завалился в большую палатку и заснул. Он все еще храпел, когда Дагнер с Киаланом пошли поутру проверять силки. Линайна поднялась и отправилась к озеру умываться, Брид принялась разжигать костер, а Морил попытался почистить Олоба. Конь был чем-то раздражен. Он то и дело вскидывал голову и шарахался от теней.
– Что с ним? – спросил Морил у матери.
Гребень у Линайны застрял в спутавшихся волосах. Она яростно его дергала и не готова была по-настоящему слушать.
– Понятия не имею. Оставь его в покое.
Морил оставил Олоба в покое и повернулся, чтобы убрать щетку обратно в повозку. При этом он увидел людей, продиравшихся сквозь кустарник к берегу озера. Они вышли на открытое пространство почти сразу же, как Морил их заметил. Их было шестеро. Они стояли рядом, глядя на Морила, на Брид, стоящую у костра на коленях, на Линайну у озера, на повозку и палатки.
– Кленнен-менестрель, – сказал один из них. – Где он?
Олоб тряхнул головой и зарысил на другой берег озерца.
– Его здесь нет, – ответила Брид.
Морил решил, что тоже ответил бы так: эти люди ему не понравились. Странно было увидеть шестерых хорошо одетых мужчин у края леса, вдали от жилья. А они были очень хорошо одеты. Материя, из которой были сшиты их костюмы, напоминала ткань куртки Киалана, и все шестеро были гладкие и откормленные, как люди, которые никогда не знали нужды. У каждого был меч в аккуратных кожаных ножнах. Морила насторожило, что рукояти мечей блестят, будто полированные, от частого использования. Но больше всего его встревожило серьезное и решительное выражение на лицах незваных гостей. Плохие предчувствия налетели на Морила, как порыв ледяного ветра. Ему стало страшно.
– Мой отец вернется очень не скоро, – сказал он, надеясь, что эти люди уйдут.
– Тогда мы его подождем, – сказал тот мужчина, который задал вопрос.
Морилу он не понравился больше других. Он был светловолосый и светлоглазый, а взгляд у него был очень странный.
Линайна явно разделяла его мнение.
– Почему бы вам не передать со мной ваше сообщение для Кленнена, – предложила она и направилась к ним, даже не убрав волосы.
– Оно вам не понравится, госпожа, – сказал мужчина. – Мы подождем.
– Морил, – велела Линайна, – обойди озеро и приведи отца.
Морил подумал, что это она хорошо придумала. Это обманет незнакомцев, а Дагнер и Киалан, возможно, как-то помогут. Он бросил щетку в повозку и рысцой побежал к озерцу. Но Кленнен как назло выбрал именно эту минуту, чтобы вылезти из палатки.
– Меня кто-то звал? – спросил он сонным голосом, зевая и потягиваясь.
Морил беспомощно остановился. Дальше все происходило так быстро, что он едва мог поверить, что видит это наяву. Шестеро мужчин как один двинулись вперед. На миг они заслонили от Морила Линайну, но потом он снова увидел ее – мать прижимала к себе Брид. Клинки чужаков сверкнули в розовых лучах утреннего солнца. Группа сомкнулась вокруг Кленнена, чуть заколыхалась. Кленнен хоть и не успел до конца проснуться, но, похоже, сумел оказать сопротивление. Один мужчина отлетел в сторону и оказался по колено в воде. Второй плюхнулся в озеро, подняв брызги. А потом все шестеро, снова вложив мечи в ножны, побежали прочь от озера. Один заглянул в палатку Кленнена, второй на бегу бросил взгляд в повозку.
– Тут ничего! – крикнул он.
– Тогда ищите в лесу! – приказал светловолосый. И они исчезли.
Кленнен остался лежать на месте, наполовину в воде, и его кровь ручьем стекала в озеро.
Прежде чем Морил снова смог пошевелиться, раздался стремительный топот ног. Дагнер пробежал мимо него к озеру и упал на колени рядом с Кленненом, прямо в воду.
– Они его убили?
– Не совсем, – ответила Линайна. – Помоги мне его перенести.
Морил застыл на месте чуть в стороне, глядя, как они вытаскивают отца из спокойной солнечной воды. Лицо Брид стало белесо-серым, зубы громко стучали. Губы Дагнера все время кривились. А вот Линайна оставалась совершенно спокойной и не стала бледнее обычного. Когда они перевернули Кленнена, Морил увидел рану у него на груди. Ярко-красная кровь хлестала и чуть дымилась в холодном воздухе.
При виде этой картины яркие деревья, озеро и синее небо в глазах Морила вдруг качнулись
и закружились. Все стало горьким, серым и далеким. Он не мог сдвинуться с места. Он
смутно слышал, как те шестеро ломятся сквозь лес, переговариваясь на ходу, но они вызывали
У Морила так мало интереса, что с тем же успехом могли находиться на луне. Его глаза, до боли широко раскрытые, были прикованы к людям у воды.
Не теряя спокойствия, мать оторвала широкую полосу ткани от нижней юбки, а потом еще одну, пытаясь остановить кровь.
– Дай мне свою, – велела она Брид.
И пока трясущаяся и содрогающаяся Брид вылезала из нижней юбки, Линайна все так же спокойно сказала Дагнеру:
– Принеси мне из повозки маленькую фляжку.
Морил смотрел на то, как мать действует и распоряжается. Ее внешнее хладнокровие дало трещину лишь на миг – когда ее волосы упали вперед, мешая сделать перевязку.
– Вот надоеды! – сказала она. – Брид, завяжи их мне сзади.
Брид все еще пыталась завязать лентой волосы Линайны, когда Дагнер прибежал с фляжкой.
– Ты сможешь его спасти? – спросил он, словно умоляя Линайну об этом.
Она спокойно посмотрела на него.
– Нет, Дагнер. Самое большое, что я смогу, – это ненадолго задержать его. Он захочет поговорить. Он всегда хотел.
Она взяла у Дагнера фляжку и открыла ее. Морил безнадежно смотрел, как она пытается влить в рот Кленнену немного жидкости из фляжки. Это было несправедливо. Он считая совершенно несправедливым, что его отец умирает вот так, рано утром, вдали от людей. Он должен был получить предупреждение. Смерть – это то, что такой человек, как Кленнен, захотел бы встретить как подобает, в присутствии толпы зевак, по возможности – под музыку.
Но музыку, конечно, устроить можно было. Морил вдруг оказался у повозки, сам толком не зная, как он туда попал. Он влез в нее и схватил ближайшую квиддеру. Это оказалась самая большая. При обычных обстоятельствах Морил ее не выбрал бы. Но под навесом ему стало необычно тошно, так что он просто взял первый попавшийся инструмент и поспешно вылез обратно.
Набрасывая ремень на шею, он увидел, как открылись глаза Кленнена. И было понятно, что отец одобряет действия Морила. Мальчик услышал, как он сказал – довольно хрипло, но достаточно громко:
– Ни с того ни с сего, правда? Я предпочел бы получить предупреждение.
Морил положил пальцы на струны и начал играть, очень тихо, странную прерывистую мелодию «Плача Маналиабрид». Квиддера откликнулась на его прикосновения. Старая песня стала более мелодичной, чем обычно, далеко разнеслась над озером и словно заполнила собой долину. Морил услышал, как она эхом отражается от леса на противоположном склоне.
Его уши были наполнены звуками, так что он почти не слышал того, что говорил Кленнен. Да и голос у Кленнена после первых слов стал слабее, так что он говорил с Линайной едва слышным шепотом. Потом он какое-то время говорил с Брид, держа ее за руку, а Брид плакала. После этого наступила очередь Дагнера. К этому времени Кленнен уже очень ослабел. Чтобы слышать отца, Дагнер опустил голову к самому его лицу. Морил продолжал играть как можно тише и смотрел, как Дагнер слушает и кивает, – и смутно удивлялся тому, как много Кленнен хочет сказать. А потом Дагнер поднял голову и поманил Морила.
