Лезвие пустоты - Джордж Элизабет
Она вошла в палату. Нога юноши была подвешена на вытяжку. Взглянув на нее, Бекка вспомнила, с какими жуткими переломами она нашла Деррика в лесной лощине. Сможет ли он заниматься спортом после окончания лечения?
– Врачи говорят, что нога будет функционировать нормально, – сказал юноша, когда их взгляды встретились. – Хотя и не в этом году.
– Ты читаешь мои мысли?
Деррик засмеялся.
– Если бы я мог читать мысли, то делал бы только правильные ходы. И я встречался бы с Баффи из вампирских фильмов. Увы, это не так. Ты посмотрела на мою ногу, и я понял ход твоих рассуждений. Ведь мне приходится глазеть на нее большую часть своего времени. Когда я просыпаюсь по утрам и вижу ее, мне постоянно лезут в голову одни и те же мысли.
Он улыбнулся и похлопал рукой по матрацу кровати.
– Я рад, что ты пришла.
Бекка знала, что он предлагал ей сесть рядом с ним. Однако внезапное смущение заставило ее придвинуть к постели пластиковый стул. Деррик выглядел замечательно, отметила она. Таким же милым, как в тот день, когда она увидела его на пароме. Гладкая темная кожа. Ошеломляюще красивая улыбка. Она попыталась оформить свои мысли в слова и вдруг почувствовала препятствие перед всем, что хотела рассказать ему. Увидев на его столе высокую стопку учебников, девушка решила продолжить беседу в другом направлении.
– Мы оба отстаем от программы, – кивнув на книги, сказала она.
– Да, жизнь умеет обламывать, – ответил Деррик.
Похоже, он просто показывал, что понимает, о чем она говорила. Бекке было странно и приятно вести разговор в такой стенографической манере. Ей хотелось сжать руками его ладонь и поднести ее к своим губам. Но она осознавала, что Деррик больше не находился в коматозном состоянии. Он пристально наблюдал за ней большими темными глазами, и в них отражалось его ожидание.
– Я многого не помню, – сказал он. – Все произошло невероятно быстро. Я стоял на тропе. Затем откуда-то выбежала собака. Она врезалась в меня, и я потерял равновесие. Наверное, я испугался этого пса и тем самым встревожил его. Не знаю… Потом я проснулся и увидел папу, склонившегося над моей кроватью.
Бекка немного расстроилась. Очевидно, Деррик не помнил момента выхода из комы. Юноша не помнил, как она сидела у его кровати. Девушка почувствовала необъяснимую печаль, хотя она и не знала, чем была вызвана эта перемена настроения.
– Деррик, – тихо сказала она, – я думаю, что тебя вывела из комы твоя сестра Радость.
Его коричневые глаза стали еще темнее.
– Что? – чуть слышно спросил он.
Бекка рассказала ему, как нашла письма, принесла их в госпиталь и прочитала вслух одно из посланий. Она осмотрелась по сторонам и заметила на столе снимок, который держала тогда в своей руке. Девушка снова приподняла фотографию.
– Радость – одна из этих девочек?
Он ничего не ответил. Взглянув на Деррика, она увидела, что его глаза наполнились слезами.
– О господи! – прошептала она. – Твоя сестра умерла? Вот почему ты прятал эти письма?
Он покачал головой.
– Нет. Нет…
Слезы покатились по его щекам. Деррик отвернулся от нее, и она увидела, с каким трудом он старался остановить неудержимый плач. Это заставляло его плакать еще сильнее. Бекка испугалась, что он может опять уйти в то место, где прятался в коме. Она схватила руку юноши и мягко встряхнула его за плечо.
– Расскажи мне, что случилось с Радостью. Я твоя подруга. Теперь и навсегда. Деррик, ты должен рассказать мне о ней.
Она подумала обо всех ужасных происшествиях, которые случались в Африке с простыми людьми, о бедах, порожденных политическими волнениями, гражданской войной, геноцидом, голодом и болезнями.
– Пожалуйста, расскажи, – повторила она.
– Я бросил ее, – ответил он.
– Что?
– Я не сказал им, что она моя сестра.
Когда он повернулся к Бекке, слезы продолжали литься по его щекам.
– Я боялся упустить свой шанс усыновления. Они могли не взять нас двоих. Поэтому я умолчал о ней. Они ничего не знали о Радости.
– Ты говоришь о Мэтисонах?
– Не только о них. Ей было три года, а мне восемь лет. В интернате жило много детей, парней и девушек. Монахини разместили нас в разных зданиях. Я никому не говорил, что Радость – моя сестра. Потом к нам приехала церковная группа, и мама Ронда сказала, что хочет усыновить меня. Это был единственный способ выбраться из нищеты…
Его пальцы сжались в кулак.
– Я ничего не сказал ей о Радости. Когда она вернулась с папой Дэйвом, они спросили меня: «Деррик, ты хочешь быть нашим сыном?» Если бы они хотели еще и дочь, то так бы и сказали. Поэтому я опять промолчал о сестре. Мне было страшно, что они передумают.
Он громко всхлипнул и отвернулся.
Бекка поняла, как это все вышло. Теперь она знала, какой секрет являлся бременем Деррика – той печалью, которая постоянно изливалась из его сердца. Она нашла простой ответ на свой вопрос: почему его душа так упорно кричала о Радости. Сев на край постели, девушка ласково погладила рукой мускулистое плечо Деррика.
– Все наладится со временем. Вот увидишь.
– Моя жизнь никогда не наладится, – ответил он. – Я думал, что буду писать ей письма. Я думал, что, если она поймет, как мне хорошо, ей будет радостно за меня. Я так хотел поклясться ей, что привезу ее сюда. Мне нужно было только освоиться на острове. Но в то время я не мог писать буквы. Даже если бы я отправлял ей свои письма, как она читала бы их?
– Тебе нужно рассказать о ней своим родителям. Они найдут твою сестру и привезут ее сюда.
– Я не могу этого сделать. Какой человек оставил бы трехлетнюю девочку без поддержки? Какой мерзкий тип мог бы притворяться, что не имеет близких родственников? Ты бы так поступила? Нет, и никто не вел бы себя таким образом. Дэйв и Ронда возненавидят меня. Я сам себя ненавижу.
Бекка промолчала, не зная, что сказать. Деррик совершил ужасный поступок, но он не был плохим человеком. Сейчас он столкнулся с одним из фактов, которые ее бабушка называла «реальными кишечными коликами». В жизни не бывает перестановок. Существование людей состоит из прошлых дел и будущих событий. Попав в беду, ты можешь только жить дальше и надеяться на лучшее.
– Деррик, ты сейчас в отчаянии, – сказала Бекка. – Любой взрослый человек поймет тебя. Ты был маленьким ребенком. Ты хотел жить с родителями, которые любили бы тебя и заботились о тебе. Ты был слабым и неопытным. Вот в чем корни твоего проступка. Но теперь ты стал другим человеком, который не бросил бы свою сестру. Ты даже подумать об этом не смог бы.
– Не знаю, – прошептал он сквозь слезы.
– Я знаю.
Она обняла его за плечи, и он вцепился в нее, словно утопающий за соломинку. Бекка поддерживала рукой его голову и нежно поглаживала юношу по спине. Затем она увидела, как дверь открылась и в палату вошла Дженн Макдэниелс. От удивления девушка замерла на пороге. Наверное, зрелище было потрясающим: Деррик и Бекка в объятиях друг друга. Лицо Дженн исказилось от обиды и ярости. Такая чистая ненависть не растворяется годами.
Бекке пришлось уйти. Она не хотела говорить с Дерриком в присутствии Дженн, а злючка Макдэниелс вряд ли оставила бы их теперь наедине друг с другом. Она сказала парню, что скоро вернется, и вышла в коридор. По пути в фойе она увидела помощника шерифа, который нес в руках пачку развлекательных журналов. Бекка подумала, что они спокойно разойдутся – ведь коп не знал, кто она такая. Но, проходя мимо мистера Мэтисона, она услышала позади себя голос Ронды.
– Бекка! Не уходи. Мы даже не попрощались.
Затем женщина обратилась к своему супругу:
– Дэйв, вот твоя таинственная девушка. Познакомься. Это Бекка Кинг.
Холодея от страха, Бекка повернулась к помощнику шерифа. Ей удалось изобразить смущенную улыбку. Она даже нашла в себе силы состроить:
– Таинственная девушка?
Дейв Мэтисон осмотрел ее с головы до ног. С его губ сорвалось только одно слово:
– Толстуха?
