Джо Аберкромби - Красная страна
Волнение переходило во всеобщую панику со скоростью лавины. По одну сторону от круга недавно построенные ряды сидений накренились. Люди спешно покидали их, топча друг друга. И вот с мучительным скрипом шаткая постройка начала заваливаться, складываясь. Подпорки ломались, как сухой хворост. Люди переваливались через неумело сбитые поручни и улетали во тьму.
Маджуд тащил Карнсбика, стараясь не обращать внимания на царящее вокруг насилие. Какая-то женщина, опираясь на локоть, смотрела на острый обломок кости, торчавший из ее ноги. Но сейчас каждый был сам за себя. Если кому-то не хватило удачи, лучше оставить их молить о ней Бога.
– О, Боже… – талдычил Карнсбик.
Происходящее на улице больше не походило на сражение, оно им стало. Люди бились с безумными и непонятными криками, сторона Папаши Кольца горела. Сверкали клинки, люди набрасывались друг на друга, катались по земле, падали в ручей. Кто был на чьей стороне? Кто-то забросил горящую бутылку на крышу. Стекло разбилось, огненные змейки побежали во все стороны, впились в солому, несмотря на сырость.
Мэр продолжала наблюдать за бушующей улицей с балкона. Спокойно отдавала распоряжения людям, стоявшим рядом с ней, указывала рукой. Маджуд уверился, что она не намерена успокоиться и довольствоваться ролью стороннего наблюдателя.
Сквозь тьму летели горящие стрелы. Некоторые втыкались в землю в опасной близости. Раздался еще один раскатистый взрыв. Обломки разлетались во все стороны, клубы густого дыма вздымались в плачущее небо.
Кто-то схватил женщину за волосы и тащил ее по навозу.
– О, Боже! – в который раз уже повторил Карнсбик.
Чья-то рука схватила Маджуда за лодыжку. Он ударил мечом плашмя и высвободился. Продолжал упрямо прорываться, держа курс на крылечки домов со стороны улицы, подчинявшейся Мэру. На вершине ближайшей колонны виднелись трое – двое с луками, а третий поджигал обмазанные смолой стрелы, чтобы они могли спокойно пускать их в дома через дорогу.
Дом с вывеской «Дворец траха» огонь охватил полностью. С громким криком с балкона выпрыгнула женщина и рухнула в грязь. Неподалеку лежали два трупа. Рядом стояли четверо с обнаженными мечами. Один из них курил трубку. Маджуду показалось, что это – крупье из «Игорного Храма» Мэра.
– Мы должны… – Карнсбик попытался вырваться.
– Нет! – отрезал Маджуд, продолжая тянуть его. – Мы ничего не должны.
Милосердие вкупе с прочими атрибутами цивилизованного образа жизни стало роскошью, которую они не могли себе позволить. Маджуд сорвал с пояса ключ от их лавки и сунул в руку Карнсбику, продолжая внимательно следить за улицей.
– О, Боже, – бормотал изобретатель, ковыряясь в замке. – О, Боже…
Они забежали во все еще безопасный полумрак лавки, озаряемый багровыми, желтыми и оранжевыми сполохами. Маджуд захлопнул дверь, повернул ключ в замке, вздохнул с облегчением и… почувствовав ладонь на плече, обернулся, едва не зарубив Темпла.
– Что, к дьяволу, стряслось? – Свет из окна выхватил половину испуганного лица зодчего. – Кто победил?
– Лэмб порвал Гламу Золотого, – Маджуд опустил меч и упер острие в пол. – Без преувеличения.
– О, Боже, – всхлипнул Карнсбик, сползая по стене.
– А Шай?
– Понятия не имею. Вообще, я ничего не знаю. – Маджуд выглянул сквозь «глазок» на двери. – Но полагаю, что Мэр занялась зачисткой.
Пожары на стороне Папаши Кольцо освещали уже весь город, прорисовывая все с небывалой четкостью. Белый Дом пылал от фундамента до крыши. Голодное и беспощадное пламя рвалось к небу. Горели деревья на склоне долины. Пепел и мерцающие угольки сыпались дождем.
– Разве мы не должны вмешаться? – прошептал Темпл.
– Настоящий деловой человек всегда сохраняет нейтралитет.
– Пока не возникает миг, и ты понимаешь, что довольно быть настоящим деловым человеком. Пора стать просто настоящим человеком.
– Все может быть, – отошел от двери Маджуд. – Но этот миг еще не настал.
Старые друзья
– Ну, ладно! – крикнул Папаша Кольцо, сглотнул и прищурился на солнце. – Вот и все, я полагаю! – Капельки пота блестели на его лбу, но Темпл и не подумал бы осуждать толстяка. – Я не всегда поступал правильно! – Кто-то вырвал серьгу из его уха, и разорванная мочка свободно болталась, когда он обернулся. – Осмелюсь предположить, никто из вас не будет скучать по мне! Но я, по крайней мере, прилагал все усилия, чтобы держать слово! Вам следует сказать – я всегда держал…
Мэр щелкнула пальцами, и ее человек столкнул Папашу с помоста. Петля затянулась, Кольцо дергался и боролся, веревка скрипела, а моча, сбегающая из штанины, дополнила пляску повешенного. Мелкие люди и крупные, храбрецы и трусы, сильные и слабые – все они умирают в петле одинаково. Сейчас болтались одиннадцать. Папаша Кольцо, девять его ближайших прихвостней и женщина, которая была главной над шлюхами. Нерешительные крики одобрения послышались из толпы. Скорее по привычке, чем от воодушевления. События минувшей ночи более чем удовлетворили жажду крови обитателей Криза.
– Вот и закончилось, – прошептала Мэр.
– Многое закончилось, – сказал Темпл.
Один из древних столбов, между которыми стоял Белый Дом, свалился от жара. Другой стоял непривычно голый, потрескавшийся и почерневший от копоти. Руины настоящего смешались с руинами прошлого. Большую часть построек на стороне Кольца постигла та же участь. В скоплении деревянных лачуг зияли выгоревшие бреши, мародеры слонялись среди куч мусора.
– Мы все отстроим, – сказала Мэр. – Восстановим обязательно. Соглашение уже готово?
– Совсем немного осталось, – выдавил Темпл.
– Хорошо. Возможно, эти листки бумаги спасут много жизней.
– Вижу, вы только и переживаете о спасении жизней…
Не дожидаясь ответа, Темпл развернулся и пошел прочь. Он не оплакивал Папашу Кольцо, но не имел ни малейшего желания наблюдать, как его пинают.
Весьма много жителей города умерли от рук других, сгорели или были повешены. Значительное число разбежалось, кое-кто собирал пожитки, намереваясь последовать за ними. А большинство оставшихся бродили по улице, рассматривая результаты междоусобицы. Игорный Храм стоял пугающе пустой, шаги Темпла эхом отражались от закопченных стропил. Даб Свит, Кричащая Скала и Корлин бездельничали за столом, перекидываясь в карты под пристальным взглядом старинных доспехов, расставленных вдоль стен.
– Не смотрели на повешение? – поинтересовался Темпл.
Корлин покосилась на него, обдав ядовитым презрением. Вполне возможно, ей рассказали о его забеге нагишом по улице.
– Однажды меня едва не повесили неподалеку от Надежды, – сказал Свит. – Обвинили по недоразумению, но от этого не легче. – Старый разведчик оттянул воротник пальцем. – Таким образом, мне надолго придушили охоту к этим забавам.
– Не повезло, – бросила Кричащая Скала, глядя на карты, половину из которых держала «рубашкой» внутрь.
При этом она не пояснила, в чем заключалось невезение – что Свита не повесили, или что он не хочет смотреть на казнь, или что людей вешают вообще. Эта женщина не отличалась склонностью к уточнениям.
– В то время, когда снаружи смерть, человеку лучше укрываться здесь, – Даб Свит откинулся на спинку стула и закинул грязные сапоги на стол. – Как по мне, это местечко загнило. Скоро можно будет больше заработать, провожая обозы отсюда, чем приводя сюда. Всего-то и делов – собрать необходимое количество отчаявшихся бедолаг и отправиться в Ближнюю Страну.
– Вполне возможно, что я к вам присоединюсь, – кивнул Темпл.
Толпа отчаявшихся бедолаг – как раз то, что ему нужно.
– Всегда милости просим. – Кричащая Скала бросила на стол карты и подгребла к себе фишки.
Даб Свит брезгливо встряхнул руками.
– Двадцать лет я проигрываю этой хитрющей духолюдке, а она продолжает притворяться, что не знает правила!
Савиан и Лэмб согревали себе души при помощи бутылки у стойки. Без бороды и усов северянин выглядел моложе, но гораздо жестче. Казалось, будто он колол лицом дрова. Сплошные струпья и синяки, рваная рана на щеке, грубо зашитая, кулаки замотаны окровавленными бинтами.
– Все равно, – проворчал он распухшими губами. – Я тебе сильно задолжал.
– Будь уверен, я придумаю, как ты сможешь вернуть долг, – ответил Савиан. – Ты как относишься к политике?
– Последнее время стараюсь держаться от нее как можно дальше.
Увидев Темпла, они замолчали.
– Где Шай? – спросил он.
Один глаз Лэмба заплыл и почти не открывался, а второй смотрел с бесконечной усталостью.
– Наверху, в покоях Мэра.
– Она согласится меня увидеть?
– Это ее дело.
Темпл кивнул.
– Я тоже тебе благодарен, – сказал он Савиану. – Ты очень помог.
– Все мы делаем, что можем.
Темплу показалось, что слова старика предназначались, чтобы его уязвить. В его положении ужалить могли любые слова. Оставив их за стойкой, он поднялся по лестнице. За спиной негромко говорил Савиан.
