Кровь и честь - Грин Саймон
Джордан попятился, увидев, что на него бросился один из опомнившихся стражников. Как и всякий актер, Джордан знал несколько фехтовальных приемов, но понимал, что долго не продержится, потому что его противник — профессиональный воин. Актер взглянул на Гэвэйна, но у того было по горло проблем с собственным противником. Джордан неохотно вытащил один из последних оставшихся огненных шариков, раздавил его левой рукой и замахнулся на солдата охваченным пламенем кулаком. Нападавший невольно поднял руку, чтобы защитить лицо, и Джордан пронзил его своим мечом.
Родрик попытался было воспользоваться своим искусством владения чарами Высшей Магии, но слишком уж часто за последнее время он черпал из этого отнюдь не бездонного колодца. Графу просто не хватило сил, и даже воздушная стихия перестала слушаться его.
Гэвэйн размахивал своим оружием, держась за рукоять обеими руками. Наконец ему удалось погрузить лезвие секиры в бедро стражника. Рыцарь вытащил свое оружие и оглянулся вокруг, выбирая следующего врага, чтобы помериться с ним силами.
Де Гранж, увидев, как много его людей уже погибло, с ужасом помчался к выходу. Джордан, рука которого все еще была охвачена пламенем, устремился за ним. Актер вдруг остановился, сообразив, что совершил большую глупость, кинувшись за начальником стражи, который в любом случае владел мечом куда лучше, чем он, Джордан, огонь-то, лизавший руку, уже почти угас. Де Гранж бросился в атаку, и актер едва сумел парировать удар. Руку Джордана пронзила боль, и он отступил, а де Гранж наседал, намереваясь прикончить его, прежде чем подоспеет подмога. Пот градом лился с лица актера, кровь ударила ему в голову, он из последних сил отбивался от ударов де Гранжа.
— Ложись, Джордан! — раздался голос за спиной актера, который, не раздумывая, прыгнул на пол.
Что-то светящееся пролетело над ним и ударило прямо в лицо де Гранжа, который отшатнулся, но так и не выпустил из рук меча. Джордан посмотрел на начальника стражи и увидел, что секира Гэвэйна торчит прямо из разрубленного лица бывшего преступника. Тот медленно грохнулся на колени и, опрокинувшись на спину, замер. Джордан закрыл лицо руками и постарался привести в норму свое дыхание. Гэвэйн подошел к убитому, раздался неприятный чавкающий звук, когда рыцарь вытащил из лица де Гранжа свое оружие. Актер начал подниматься и с благодарностью посмотрел на Гэвэйна, подошедшего, чтобы помочь ему.
— Вы спасли мне жизнь. Спасибо.
— Вы нам всем жизнь спасли, когда уничтожили ворота, ваше высочество.
— Думаю, у меня существовали веские причины, чтобы сделать это, — ответил Джордан и, посмотрев на открытую дверь в гостиную, спросил: — Там все в порядке?
— Люди де Гранжа перебиты, никто из нас не пострадал серьезно. Так, несколько царапин. Принц Виктор в безопасности.
— Хорошо, хорошо, — актер напряженно посмотрел на рыцаря, — на сей раз обошлось, но нам следует ожидать других предательств и готовиться, чтобы встретить их во всеоружии. Дела обстоят таким образом, что в настоящее время доверять мы никому не можем.
— Я это прекрасно понимаю, — ответил Гэвэйн, — но, к несчастью, у нас нет выбора, мы нужны друг другу, чтобы выполнить нашу работу. И к тому же, приняв участие в заговоре, мы поставили себя вне закона. Если принцам удастся доказать, что вы самозванец, мы все будем болтаться на одной виселице.
Джордан медленно покачал головой:
— Если бы я знал, что все так сложится, непременно бы попросил прибавки к жалованью.
— Вы это уже сделали.
— Ладно, пойдемте и возьмем у Виктора анализ крови, — сказал Джордан, — пора уже отправляться на церемонию.
Едва ли пестрое и многочисленное общество, заполнившее Главный Церемониальный зал, собралось здесь только для того, чтобы полюбопытствовать, как не слишком знатный дворянин будет проходить обряд Испытания. Молодой человек стоял без оружия, обнаженный до пояса, как того требовал обычай, между двумя своими помощниками, которые должны были морально поддерживать его. Юношу немного знобило, скорей всего, от холода. По залу, несмотря на то, что горели все камины, гуляли сквозняки. Люстру еще не отремонтировали, и было довольно темно. Принц Луи стоял с одной стороны, его окружали Монах, Железное Сердце и тяжеловооруженные воины. В свите старшего из сыновей Малькольма было что-то зловещее. Люди эти держались особняком, не обращая внимания на виновника торжества, и сильно отличались по виду от без умолку щебечущих придворных. Граф Вильям и госпожа Габриэлла стояли по обеим сторонам не занятого никем трона. Принца Доминика нигде не было видно.
— Вы его сильно подпалили? — шепотом спросил Родрик Джордана.
— Довольно здорово, — так же негромко ответил актер, — но с его способностями к Высшей Магии он легко излечится.
— Сейчас не следует особенно полагаться на колдовство, — вставил мессир Гэвэйн, — нереальное накладывает свой отпечаток на все. Поэтому-то многие и носят оружие. Меч — штука надежная.
Все трое — граф, рыцарь и актер — стояли рядом, окруженные плотным кольцом своих вооруженных стражников. Придворные, конечно, перешептывались по поводу того, что в зале находится так много людей с оружием, но открыто возражать против этого никто не решился. Джордан с сочувствием посмотрел на молодого дворянина, ожидавшего, когда будет проведен обряд Испытания. В любом случае не очень-то приятно доказывать чистоту своего происхождения и право принадлежать к высшему обществу, особенно в такой ситуации, которая сложилась сейчас при дворе. Оба помощника завели разговор с юношей, чтобы помочь ему расслабиться, но никто из них не был в подходящем для беседы настроении. Отец и мать дворянина, которым закон запрещал даже приближаться к сыну, с волнением ожидали начала церемонии.
Придворные зашевелились, когда главная дверь распахнулась и в зал вошел принц Доминик, окруженный стражниками. В Главном зале установилась полная тишина. Доминик казался абсолютно спокойным, позволяя придворным разглядывать его изуродованное лицо, словно ожидая, не посмеет ли кто-нибудь что-нибудь сказать. Но все хранили гробовое молчание, и Доминик, не торопясь, прошествовал к своему обычному месту. Проходя мимо Джордана, он остановился, и они пристально посмотрели друг на друга из-за спин стражников. Лицо принца было наполовину сожжено, и из-под обгорелой плоти выглядывала кость. Его правый глаз отсутствовал, а правое ухо превратилось в кусок запеченного мяса. Зубы белели сквозь разорванную щеку. Боль, которую испытывал Доминик, должна была быть ужасной, но он держался стойко. Джордану стало не по себе из-за того, что он сделал. Вина пробудила в нем желание что-нибудь сказать, но воспоминание о том, что Доминик сотворил со своей женой, заставило актера воздержаться от разговоров. Постояв немного, младший сын короля Малькольма прошел вперед и остановился справа от постамента, на котором размещался трон, напротив Луи. Регент сделал шаг вперед, и все посмотрели на него. Граф Вильям заговорил, голос его звучал ровно и спокойно.
— Господа и дамы, ваши высочества, мы собрались здесь по древней традиции, чтобы стать свидетелями обряда Испытания и принесения торжественной клятвы Камню. Джонатан Вирбрукский, сын Майкла Вирбрукского и Клариссы Трелони, докажет нам чистоту своей Крови. Пусть все свидетели узрят, подлинными или фальшивыми окажутся эти доказательства.
Оба помощника вышли вперед и поклялись своей Кровью и честью в том, что молодой дворянин тот человек, за которого себя выдает. Затем последовали несколько других торжественных речей и заявлений, и мессир Гэвэйн счел нужным объяснить их смысл Джордану.
— Этот обычай, как и большинство других в Полуночном Замке, берет свое начало во времена, когда часто заключались браки между родственниками. Стало очень важным устанавливать чистоту Крови, чтобы в дальнейшем обезопасить род от возможного вырождения. Многие годы Камень также помогал развитию способностей в магиях стихий. Ну и конечно, Испытание служит надежным средством в деле обнаружения самозванца из нереального мира, принявшего личину того или иного благородного дворянина. В конечном итоге это лучший и вернейший способ доказать свое происхождение и право наследования.
