Кертис Джоблинг - Гнев Льва
– Манфред! Оставайся где стоишь!
Берган видел, что лорд-олень оказался отрезанным от своей личной охраны – четверых солдат в блестящих стальных доспехах с нарисованной на нагрудной броне парой оленьих рогов. Это были последние из оставшихся в Хайклиффе бойцов из Бейрбонса. Удачно посланный булыжник разрушил часть стены между ними и их лордом. По обломкам стены уже карабкались вверх легковооруженные солдаты из Омира, спеша занять позицию между лордом-оленем и его защитниками. Четыре рыцаря-охранника бросились на врагов, круша их и размахивая своими мечами – после каждого удара отлетала прочь чья-то рука или нога, – но так и не могли пробиться к Манфреду.
Манфред повернулся лицом к четырем бойцам на развалинах того, что осталось от ворот Кингсгейт. Внизу солдаты союзников пытались сдержать рвущихся сквозь разбитые ворота врагов – те неудержимой волной наваливались на защитников города. Берган понял, что удержать городскую стену не удастся, и спрыгнул вниз, в Высокий квартал.
Следом за ним спрыгнули трое солдат из Брекенхольма. Они не были личными телохранителями герцога, как четверо рыцарей Манфреда, но тем не менее готовы были отдать за Бергана свою жизнь
Трансформируясь на ходу, лорд-медведь бросился к воротам. Здесь образовалась пробка – толпа нападавших застряла в проеме ворот словно ощетинившийся копьями куст, защитники города слегка отошли назад. Берган увидел двухколесную телегу с сеном, которую отпихнули в сторону с дороги. Герцог бросил свой тяжеленный топорик первому попавшемуся солдату – бедный парень прогнулся под его тяжестью, – схватил телегу, поднял на уровень своей груди, а затем и над головой. Страшно зарычав, он швырнул телегу в нападавших врагов.
Омирские солдаты повалились под обломками сминавшей их тяжести, словно кегли. Берган забрал у солдата свой топорик и обрушил его на остатки деревянного днища телеги. Топорик, когти, клыки Медведя перемалывали врагов в кровавую кашу. Защищавшие город солдаты ринулись вперед, отвоевывая пространство – одни использовали остатки телеги как баррикаду, другие таранили врагов всем, чем попало: в ход пошли обломки досок, бочонки, ящики, даже сорванные с домов двери.
– Ко мне! – прорычал Медведь своим воодушевившимся солдатам. Боевой порыв нападавших был сломлен, и теперь защитники Хайклиффа косили врагов одного за другим. Берган еще раз взглянул, как разворачиваются события, и полез вверх по развалинам караульной сторожки. Он увидел, как мелькнули в воздухе рога, разрывая грудь одного из нападавших, – это вступил в бой Манфред. Тело убитого врага повалилось на землю словно тряпичная кукла, но его место тут же занял следующий.
Берган перескочил через обломки, затоптал подвернувшегося под ноги омирского солдата и бросился дальше.
Медведь не обращал внимания на ятаганы и стрелы, у него была одна цель – пробиться на помощь своему раненому другу. Ведущая наверх лестница была засыпана обломками, поэтому медведю буквально приходилось продираться по ней – только искры летели, когда он задевал за камни своими доспехами или топориком, который по-прежнему держал в руке. Берган достиг вершины башни очень вовремя – Манфред держался из последних сил.
Доспехи Манфреда были разодраны в клочья, удары ятаганов рассекли кожаные ленты, превратив их в лоскуты. Тело лорда-оленя было покрыто ранами – и старыми, и новыми. Один рог обломился и лежал на земле, левая рука Манфреда безжизненно болталась. Оружие у нападавших не было серебряным, но слишком уж много их было, врагов. Увидев Медведя, омирские солдаты перекинулись на него – Олень стоял, пошатываясь на своих ослабевших ногах.
Берган ринулся вперед, заслонил спиной своего брата-верлорда, повернулся лицом к врагам, встал, вращая в воздухе огромным боевым топором с блестящим, острым как бритва лезвием. Омирские солдаты как один попятились назад.
– Нападайте!
Омирские солдаты посмотрели за край стены и раздвинулись в стороны, освобождая пространство. Что-то приближалось – грозное и огромное. Берган перехватил в руках свой топорик и приготовился к бою. Над краем разрушенной стены появилась гигантская фигура, державшая в одной чудовищной темной руке тяжелый ятаган, а в другой – полутораметровый стальной лист, грубо выкованный в форме щита. Нижний, заостренный край щита был испачкан кровью. Гигант с головой Пса оскалил острые клыки.
– Берган из Брекенхольма, – прорычал лорд-пес, – старый жирный медведь! Лучше бы ты торчал в своем шалаше на дереве!
– Кто ты? – спросил Берган, игнорируя издевку. Теперь два Верлорда кружили на месте, подняв свое оружие и пристально следя друг за другом.
– Хочешь перед смертью узнать мое имя?
– Не юли, Пес! Отвечай или заткнись и вступай в драку!
Эти слова произнес Манфред, тяжело возясь среди обломков того, что было лестничной клеткой. Пес взглянул на Манфреда, затем вновь окинул ненавидящим взглядом Бергана.
– Я Канис, сын Канана, принца Омира.
– Никогда не слышал о таких, – сказал Берган, обращаясь к Манфреду. – А ты?
Манфред отрицательно покачал головой.
– Мой отец законный правитель, король Омира, ясно тебе, лесное отродье?
– В последнее время таких самозваных королей появилось как собак нерезаных – прости за каламбур, Канис! Только вряд ли им удастся сохранить свои короны, и головы заодно!
– Заткнись, Медведь! Когда мы закончим здесь, я первым делом отправлюсь рубить твои деревья. Посмотрим, придутся ли по вкусу твоим людям мечи воинов из Омира!
С Бергана было достаточно. Лорд-пес еще не успел договорить, как герцог рванулся вперед – взмахнул топориком, а сам ударил головой в массивный торс Каниса. От удара Канис пошатнулся, а Берган разодрал когтями доспехи на груди Пса. Лорд из Омира попятился назад, пытаясь прикрыться своим щитом. Берган тоже отступил посмотреть, удалось ли ему обнажить живот Пса. В свете полной Луны из-за верхнего края щита показалась улыбающаяся голова Пса – его нижняя челюсть была разодрана когтями Медведя. Берган облизнул губы, тяжело выдохнул и приготовился к решающему броску.
Берган был одним из самых лучших воинов в Лиссии, но он успел состариться.
Канис оказался проворнее, его ятаган мелькнул раз, другой, третий и прорезал наконец грудь Бергана. Медведь отшатнулся, едва не столкнулся с Манфредом, а затем исхитрился ударить лорда-пса по челюсти плоской стороной своего топорика. Затем медведь раскрыл свои челюсти и впился ими в горло Пса. Хлынула кровь. Канис выронил ятаган, попятился и, стремительно выбросив вперед руки, впился когтями в глаза лорду-медведю. Берган стиснул руки Пса и оторвал их – крича, моментально ослепнув в результате этого выпада Каниса.
Ослепший Медведь привалился к краю площадки, на него сзади набросились омирские солдаты. Канис поднял свой ятаган, громко крикнул всем, чтобы они смотрели и слушали. Битва внизу на время прекратилась – все ее участники, затаив дыхание стояли, задрав головы и ожидая завершающего удара. Берган сыпал проклятиями – ослепший, он не мог даже видеть, как готовится этот удар. Канис поднял над головой свой ятаган.
– За тебя, отец! За Канана и во славу Омира!
Неожиданно Канис задохнулся – дышать ему не давала острая боль в груди. Кровь потекла с него ручьями, на губах вздулись кровавые пузыри. Из груди Каниса теперь торчали четыре острых черных лезвия – это сломанный рог глубоко вошел в его тело. Герцог Манфред стоял за плечом Каниса. В этот момент на небе сверкнула молния, и прокатился раскат грома.
– Ты слишком много болтаешь, – сказал лорд из Стормдейла, скидывая труп Пса вниз с башни.
К этому времени Берган успел стереть заливавшую уцелевшие, по счастью, глаза кровь и бросился туда, где, по его мнению, должны были находиться четыре омирских солдата. Те, смертельно боясь схватки с Медведем, предпочли сами спрыгнуть со стены вниз.
Берган перевел прищуренные глаза на раненого Манфреда:
– Спасибо тебе, старый дружище.
– Потом будешь меня благодарить, – прохрипел Олень, страдая от боли. Он поднял свой меч и добавил: – Пойдем, нужно защищать стены. Мы не можем пропустить этих монстров в город.
Оба Верлорда подошли, сжимая в руках оружие, к разрушенному краю стены, к которой надвигалась новая волна нападавших.
Граф Вега проталкивался сквозь толпу солдат, его спутники шли следом за ним. Впереди Вега мог видеть ворота Кингсгейт, место, где развернулось самое жаркое сражение. Караульная сторожка была разрушена выстрелами омирских катапульт, южная башня превратилась в груду обломков, но северная башня еще держалась. На ее крыше Вега заметил Медведя и Оленя, их окружали враги с копьями и ятаганами. Вега схватил за плечо первого попавшегося офицера – тот побледнел, увидев частично трансформированное лицо лорда-акулы с немигающими черными глазами и выступающими вперед острыми как бритвы зубами.
