Неофит - Матару Таран
– Вот разница между хорошим воином и великим. Рук сражался жестко, но проиграл бой. Не сражайся жестко. Сражайся с умом.
Глава 48
Пот тек со лба Флетчера. Он в очередной раз нарисовал в воздухе символ щита. Зафиксировал, повернул палец, глядя, как щит следует за каждым его движением.
– Хорошо. А теперь самое сложное, – сказала Сильва. Ее голос эхом отдался на пустой арене. Сераф смотрел на них со стороны, закончив свои сегодняшние тренировки.
Сознание опять, казалось, было готово раздвоиться, когда он снова попытался одновременно регулировать поток энергии в символ и внутри него. Наградой была тонкая полоса белого света, повисшая перед ним в воздухе.
– Пока достаточно, Флетчер. Теперь придай ему форму.
Оказалось, достаточно легко превратить полупрозрачное вещество в диск после бесчисленных часов тренировки с путеводными огнями. Диск был тонок, он разлетелся бы от пары ударов мечом, но пока было достаточно и этого.
Втянув энергию из щита обратно, через палец, Флетчер почувствовал, как тело наполняется ею снова. До турнира оставались считаные часы, и расходовать ее запасы было бы неосмотрительно.
– Хорошо получилось, Флетчер! Теперь ты делаешь его почти с каждой попытки. Лучше многих второкурсников, – ободряюще сказала Сильва.
– Мне без разницы, как далеко я пройду в турнире, – простонал Флетчер. – Меня волнует только то, чтобы мы победили Исадору и Таркина. А они делают щиты за пару секунд, и вдвое толще моего. И с атакующими заклинаниями то же самое. Стабильность, скорость и сила – все, что имеет значение, как сказал Арктур. Они превосходят меня во всем этом.
Сильва сочувственно поглядела на него и взяла за плечо:
– Если ты выйдешь против них, им потребуется больше энергии, чтобы тебя победить, и это даст больший шанс нам. После всех этих занятий Сераф, – Отелло и я сравнялись с ними. Мы бы никогда не справились без тебя, особенно с тренировками по фехтованию! Даже Малик сказал, что ты хороший мечник, а Саладины имеют репутацию лучших фехтовальщиков в мире!
Флетчер слабо улыбнулся и пошел к Серафу. Сел рядом с ним. Время было уже к полуночи, но Отелло попросил их дождаться его у арены. Он исчез пару часов назад по какому-то неизвестному делу в Корсилуме.
Последние два месяца, заполненные постоянными упражнениями и учебой, оказались тяжелыми. Прошел экзамен по демонологии, который все они сдали на ура.
Двойняшки старались держаться от них подальше, как только начались тренировки. Немедленно прекратили свою наигранную дружбу с Сильвой, что дало понять Флетчеру, что Гриндл доложил своим хозяевам, кто был у пещеры той ночью.
– А, вы все еще здесь, – послышался голос Отелло позади. – У нас гости! Не стесняйтесь, поприветствуйте старых друзей!
Флетчер обернулся и увидел Отелло, Атола и Атиллу. Вскочил на ноги, и Атол тут же заключил его в крепкие объятия, приподняв, будто ребенка.
– Я-то думал, Отелло привезет мой заказ завтра! – со смехом сказал Флетчер. Атилла неловко улыбнулся ему, стоя в паре шагов, и уважительно кивнул.
– Настоящим друзьям гномов – персональная доставка, – загрохотал Атол, отпуская его. – Атилла день и ночь работал, услышав твою просьбу. Теперь, когда у него нога зажила, он решил тоже прийти.
– Точно, тонкая работа, но в радость, – сказал Атилла, выставляя на обозрение свое изделие.
Флетчер впервые подумал об этом после своего разговора с Арктуром. Камень ясновидения он мог использовать, лишь прижав вплотную к глазу. Повязка на глазу у Арктура навела его на мысль о том, что надо закрепить камень, оставив руки свободными.
– Я сразу же понял, что твоя идея с моноклем не сработает, как только начал работать, Флетчер. Он мгновенно вывалится, как только тебе придется сражаться. Но ты сказал, что мысль пришла тебе в голову, когда ты посмотрел на повязку на глазу у учителя. Так что я просто обточил кристалл настолько, что он стал прозрачным, и вставил в повязку вместо стекла. Попробуй сам.
Кожаная полоска идеально легла ему на голову, а камень ясновидения оказался прямо у левого глаза. Он практически идеально видел сквозь него, пусть и все слева от него окрасилось в слабый лиловый – оттенок.
– Идеально! Очень тебе благодарен! – вскричал Флетчер, пораженный чистотой кристалла. А если ему придется пользоваться видением, он будет видеть все так, будто находится на месте Игнатия, его глазами буквально.
– А мне такую можно? – с легкой завистью спросил Сераф. – Я никогда бы и не подумал, что так можно.
– Уже слишком поздно, – благодушно ответил Атилла, довольный похвалой своему труду. – Турнир завтра. Но если у тебя есть монеты и кристалл, я хоть сейчас возьмусь.
– Гм, кристалл мне завтра понадобится. Но, думаю, очень скоро к тебе обращусь, – сказал Сераф, доставая свой собственный небольшой кристалл и глядя на него с досадой.
– Впечатляет, весьма, – сказала Сильва, подымаясь по ступеням и зевая. – Но турнир уже завтра утром, и я хотела бы хорошо выспаться. Ты идешь, Сераф?
– Ага, я должен хорошо выспаться, чтобы завтра быть прекрасным и сразить сердце Исадоры, – пошутил Сераф, подмигнув Флетчеру на прощание и отправляясь следом. – Спокойной ночи всем!
Когда их шаги стихли в коридоре, Атол прокашлялся и выжидательно поглядел на Отелло.
– Правильно, есть еще один вопрос для обсуждения, Отелло. У Атиллы новая татуировка, чтобы скрыть шрам на ноге. Знаю, тебе это не нравится, но я принес набор для татуировки с собой, на случай если тебе надо будет сделать такую же. После того неудачного нападения Пинкертоны стали еще злее.
Отелло застонал, когда Атол вынул из мешка несколько толстых игл и флакон с чернилами.
– Нет! Не в этот раз! Я со временем понял, что, принимая на себя вину Атиллы, позволял ему избегать последствий. Если что его и научило, так это ситуация на грани гибели, за одну ночь он понял больше, чем за все пятнадцать лет жизни. Разве не так, Атилла? – сухо спросил Отелло, кивая в сторону Флетчера.
– Я был неправ насчет людей, – тихо сказал Атилла, опуская взгляд. – Но это не отменяет множества страданий, которые мы претерпели от них. Я понял, что ненавижу не их народ, а систему, в которой мы живем.
– А если мы хотим изменить систему, делать это надо изнутри, – сказал Отелло, беря брата за плечо. – Ты станешь поступать в академию в следующем году? Я один не справлюсь, брат.
Атилла решительно поглядел на него:
– Стану.
Отелло расхохотался от радости и хлопнул брата по спине.
– Превосходно! Давай покажу тебе свою комнату! Сможешь подняться по лестнице с больной ногой?
Двойняшки ушли рука об руку, оставив Флетчера наедине с Атолом.
– Как все меняется, – тихо сказал он.
– Точно. Это радует мое сердце, снова видеть их друзьями, – сказал Атол, вытирая слезу. – Они были неразлучны смолоду и всегда куда-нибудь влипали.
– Теперь у Атиллы все хорошо, – сказал Флетчер, задумываясь о собственной ненависти к Форсисам. – Не знаю, смогу ли я так же простить других.
– Прощать – не в характере гномов, – со вздохом сказал Атол, усаживаясь и глядя на одну из игл. – Мы можем быть упрямы, будто мулы, я в том числе. Но не Отелло. Я помню, как Отелло сам вызвался на проверку у Инквизиции. Я ему тогда сказал, что он идет в руки врагу. Знаешь, что он ответил?
– Нет. И что же? – спросил Флетчер.
– Он сказал, что главный враг воина может стать его главным учителем. Не по годам мудр этот юный гном.
Флетчер задумался, снова ощутив глубочайшее восхищение Отелло. Мадам Фэйрхэвен сказала почти то же самое. Познай врага своего. Но чему он может научиться у Форсисов, у Дидрика? Может, если бы у него была под рукой книга Джеймса Бейкера, он смог бы чему-то научиться у орков. Досадно, но печатники только что ее вернули, с трудом вырезав на деревянных штампах сложнейшие рисунки, сделанные покойным магом.
– А ты не хочешь сделать татуировку, а? Я делал ее и Отелло, и Атилле, умею неплохо, – в шутку предложил Атол.
