Дуглас Хьюлик - Клятва на стали
– Прошу уважить мою честь как хозяина.
Я долго его рассматривал.
– Два условия, – заявил я. – Чтобы считать это уважением твоей чести, а все, что было до этого, – причинением мне неудобства.
– В пределах разумного. – Он медленно разогнулся.
– Во-первых, верните мой нож. – Я указал на талию Арибы.
– Это мой нож, – возразила Ариба, берясь за кинжал с теневой кромкой.
– Я добыл его в честном бою. Забрать его, пока я был без сознания, – совсем другое дело. Он по-прежнему мой.
– Я не… – начала Ариба.
– Он правду говорит? – спросил дед.
– Это не важно! Ты знаешь, что…
– Отдай.
– Что?!
– Ты слышала меня, девонька. Мы не ворье. Верни.
– Не отдам. – Ариба расправила плечи.
– Я твой амма. – Старик напрягся. – Глава твоей школы. Ты сделаешь, как я скажу.
– Но, дедушка, ты лучше других знаешь: то, что он просит…
Старый ассасин развернулся и ударил так быстро, что я почти не заметил. Сию секунду Ариба стояла руки в боки, сверкала глазами и кричала на деда, но вот она лежит, раскинувшись звездой, а глаза все пылают, но уже иначе.
– Ты можешь быть моей кровью и любимицей, – проговорил старик, отводя руку, – но покуда ты носишь галун калата, мои решения остаются законом. Я выразился понятно?
Ариба яростно взглянула на деда. Через секунду нехотя кивнула.
– Вслух! – заорал тот.
– Я слушаю и повинуюсь, о мой шейх.
– Всегда бы так, – откликнулся он не вполне убежденно.
Затем повернулся ко мне. Я поймал себя на том, что потянулся к клинку, хотя того и не было на месте. Он глянул на меня, потом на пустую кисть, потом опять на меня. И хохотнул. Сволочь!
Ариба позади него встала и вытащила из-за пояса кинжал. В следующий миг тот приземлился у моих ног.
Внезапно мне расхотелось его брать, но отказ лишь ухудшил бы их отношения. Я нагнулся и поднял.
– Ты упомянул два условия, – сказал старик. – Какое второе?
– Кто натравил вас на волхвов?
Ариба откровенно ахнула, а ее дед скрестил руки и уставился на меня так сурово, словно готов был приставить мне к горлу нож. Нет, я его не винил: мало того что мой вопрос был неуместен в среде наемных убийц – из него следовало, что я считал его достаточно бессовестным, чтобы он назвал имя заказчика. Сильнее оскорбить его можно было только предложением денег.
– Ты спрашиваешь, кто нас нанял?
– Именно так.
– А я должен спросить – почему?
– То есть помимо нашей внезапно возникшей, но прочной дружбы?
– Да, помимо нее.
– По трем причинам. Во-первых, эти волхвы нужны мне живыми, и я хочу знать, кому они мешают. Во-вторых, я тоже находился в том погребе, и мне не понравилось быть мишенью, пусть даже по касательной. И в-третьих, если это тот, о ком я думаю, то ты не много потеряешь, сказав мне.
Старый ассасин посмотрел на внучку, потом на меня. От глаз разбежались веселые лучики.
– Учись у него, Ариба. И часа в нашем обществе не прошло, а он уже угадывает наши мотивы. Хорошо, нас нанял Жирное Кресло. Ты подумал на него?
Я кивнул. В этом был смысл. Когда речь пошла о контрабандном глиммере, Жирное Кресло откровенно заявил, что считает, будто я обладаю в Эль-Куаддисе организацией. И чтобы поверить в это, он должен был небезосновательно полагать, что магия уже поступает из империи. Это означало, что Джелем и его люди каким-то образом успели привлечь внимание Жирного Кресла еще до моего прибытия. Мои поиски йазани лишь укрепили его подозрения, и он нанял нейяджинов.
Ну что же – теперь, после груды трупов, мне хоть не придется беспокоиться о том, что они примут от Жирного Кресла новый заказ.
– Благодарю, – сказал я и сотворил перед стариком лучший прощальный поклон, какой только мог в моем состоянии, после чего обратился к Арибе: – Уходим?
Она что-то буркнула и стремительно прошла мимо, задев меня плечом. Я повернулся к ее деду:
– Она ведь знает, что я должен добраться живым?
– О да. Но вот послушается или нет… – Старик пожал плечами.
Я забрал свое оружие и, прежде чем последовать за ней, уверился в том, что все клинки рассованы по местам.
22
Когда я вернулся в «Тень Ангела», восток уже посветлел. Я потер глаза и подумал об очередном ахрами, но счел за лучшее обойтись. Я достиг стадии, когда оно не поможет и только разбудит без ясности в голове. А я надеялся поспать.
И еще – избавиться от мрачной убийцы, гордо шагавшей рядом.
Когда мы дошли до гостиницы, Ариба остановилась в тени у ворот, не заходя во двор.
– Тебя здесь не тронут? – осведомилась она из-под тряпицы тоном порочным и одновременно безразличным.
Я огляделся. Хозяйский сынок перетаскивал столы от стенки, готовя двор к новому дню. Что-то клевали цыплята, и мне были видны распахнутые окно и боковая дверь кухни. Из трубы, что торчала подальше, поднимался дым.
Птицеловки не было видно, но это хорошо – ее работа в том и заключалась, чтобы бдение оставалось незримым. Сугубо для порядка я изучил линию крыши и увидел очертания головы и плеча, торчавших над конюшнями. Силуэт шевельнул рукой, подав сигнал, знакомый мне с Илдрекки. В следующий миг фигура исчезла.
– Все будет в порядке, – ответил я.
Долгая пауза: Ариба изучала меня, двор и Ангелы знают что еще.
– Это неправильно, – изрекла она наконец.
– Прошу прощения? – Моя рука потянулась к рапире, а глаза быстро обшарили улицу.
– Деду не следовало тебя отпускать.
Ах это? Я расслабился, но сразу передумал и положил руку поближе к кинжалу, чем к рапире. Ариба была слишком горяча, приди ей вдруг в голову «исправить» ситуацию.
– Ты можешь быть очень ценным для нас, – произнесла она, взглянув на меня снова. – Он считает иначе, но я-то знаю.
Ее глаза, сидевшие близко к узкому носу, были большими, темно-карими и подведены тенью. Под тканью проступали скулы. Все это вкупе с порочностью голоса, не говоря о выпуклости, которую я заметил под свободным одеянием…
Я моргнул. Дрот, очнись. Это убийца. Она порадуется при виде твоего трупа.
– Мы разговаривали при тебе. – Я кашлянул. – Ты слышала: я даже при желании не могу показать, как вижу то, что вижу.
– Я говорю не о желании, а о необходимости. Нам нужно противостоять Львам, лучшим из них… чтобы восстановить нашу гордость. Ты можешь помочь.
Я отметил, что она принялась рассеянно водить большим пальцем по серебряному кольцу на среднем. То же самое было в пустом помещении, когда старик спорил с ней и упомянул ее мать. Старые раны? Досада? Что-то еще?
Так или иначе, я буду дураком, если не воспользуюсь этим.
– У вас с дедом много разногласий, насколько я понимаю?
– Мы ладим достаточно хорошо.
– Но не когда речь заходит обо мне.
– Существуют йазани, – она подступила ближе, – которые умеют месяцами сохранять живыми человеческие органы – палец, ухо, ступню, сердце. Они используют их для магии и алхимии. Как ты думаешь, сколько времени они могут хранить целым и невредимым человеческий глаз? Наверно, достаточно, чтобы узнать его тайны?
– Это если считать, что магия заключена в моем глазу. Кто ее знает! Я же сказал твоему деду, что понятия не имею, как она действует. Лишить меня глаз может быть вернейшим способом лишить и магии.
Ариба сдвинула брови. Она явно не ожидала такого спокойного отношения к своей угрозе. Но я ее не винил, меня стращали лучшие из лучших.
– Меня больше интересует другое, – продолжил я. – Сколько времени у них проживет голова ассасина? Потому что если ты попытаешься ответить на свой вопрос при помощи тех йазани, то я клянусь, что у них будет шанс ответить на мой.
Мы долго рассматривали друг друга: она оценивала меня; я платил тем же, по ходу стараясь не затеряться в ее взгляде. Наконец Ариба изогнула тонкую бровь и фыркнула.
– Ты все-таки слишком ценный, Меченый, чтобы тебя убить, – признала она.
Я провожал ее взглядом, пока она не скользнула в тень. Затем пересек двор и вошел в гостиницу.
Немногочисленные местные сидели за столами и заканчивали завтрак. Несколько человек подняли на меня глаза, но большинство смотрело в тарелку. Не было ни людей Тобина, ни Птицеловки. До первых мне не было дела, я находился не в том настроении, чтобы общаться с выводком кудахчущих актеров, но от компании Птицеловки не отказался бы. Сейчас мне остро не хватало ее – чтобы была рядом, бранилась, шипела и в конце концов усвоила новости, с которыми я пришел. Возможно, причина была только в месте и часе, но мне вдруг отчаянно захотелось разделить бремя.
Как бы я ни устал, я не мог не отметить, что желудок уже пытается проесть дыру в хребтине. Я подошел к стойке и знаком велел принести того, что у них там было на завтрак. Затем привалился к ней спиной, утвердился локтями сверху и позволил себе расслабиться.
Охотники за джиннами? Какие, к черту, виды у кучки охотников за джиннами на меня, не говоря о моем ночном зрении? Дело казалось достаточно скверным, когда я считал их некими ассасинами, одетыми в тень, но теперь… Теперь мне приходилось гадать о связи между моим темным ви́дением и таковым у джиннов, или их погонщиков, или кем там, будь они прокляты, являлись Львы Арата. Если отбросить тот факт, что старый убийца меня отпустил, то я ни на секунду не верил в случайность того, что глиммер нейяджинки обманывал и зрение Львов, и мое собственное. Мой ограниченный опыт подсказывал, что в магии не бывает таких совпадений: нежданный глиммер обычно ухудшает ситуацию, а не наоборот. Это могло сколь угодно не нравиться мне, но представлялось вполне вероятным, что если между зрением моим и Львов Арата и не было прямой связи, то сходство оставалось разительным. Сходство, которое вполне могло указывать на джанийскую магию и джиннов.
