Хрупкие вещи - Гейман Нил

Уязвленный до глубины души, я взял чистый блокнот и ручку, засел в беседке в дальнем конце сада и за полдня написал этот рассказ. А спустя пару недель я прочел его вслух на прощальном концерте на закрытии легендарного нью-йоркского клуба «CBGB». Это было, наверное, лучшее место и время для первого публичного чтения истории про панк и 1977 год.

Вещь написана в Нью-Йорке. В ту неделю, когда я начитывал аудиоверсию моей «Звездной пыли». Я написал ее в номере, пока ждал машину, которая должна была отвезти меня на студию. Стихотворение сделано по просьбе редактора и поэта Рейна Грейвза для сайта www.spiderwords.com. Мне было очень приятно, когда я понял, что людям нравится эта маленькая поэма, когда я читаю ее перед аудиторией. Значит, вещь удалась.

Моя старшая дочка Холли сказала мне прямо, какой подарок ей хочется получить на восемнадцатилетие. «Я хочу, чтобы ты подарил мне подарок, папа, который мне не подарит никто другой. Напиши мне рассказ». Она хорошо меня знает и поэтому добавила: «Я знаю, ты вечно опаздываешь и никогда ничего не делаешь вовремя, и мне не хочется тебя напрягать, так что если ты напишешь рассказ к моему следующему дню рождения, на будущий год, это будет нормально».

В городе Талса, штат Оклахома, жил писатель (он умер в 2002 году), который в конце 1960-х – начале 1970-х годов считался лучшим в мире сочинителем рассказов. Писателя звали Р. А. Лафферти, его рассказы не поддавались вообще никакой классификации: они были странными, необычными и совершенно неподражаемыми – читая рассказы Лафферти, ты понимал с первой строчки, что это именно Лафферти. В ранней юности я написал ему письмо, и он мне ответил.

«Жар-птица» – это попытка написать рассказ Лафферти, и она меня кое-чему научила: прежде всего тому, что в жизни все не так просто, как кажется. Холли получила подарок даже не на девятнадцать лет, а на девятнадцать с половиной, когда я застрял где-то на середине «Детей Ананси» и понял, что если не напишу хоть что-то законченное – что угодно, – я, наверное, сойду с ума. С разрешения дочки рассказ был опубликован в сборнике с очень длинным названием, которое обычно сокращают до «Шумные отморозки, недружелюбные дебилы и кое-какие другие штуки, которые не так страшны, как представляются», в рамках программы «826 Нью-Йорк».

Даже если у вас уже есть эта книга, может быть, вы захотите приобрести и тот сборник с очень длинным названием, потому что в нем опубликован рассказ Клемента Фрейда «Гримбл».

Что неизменно приводит меня в замешательство («замешательство» в данном случае выступает синонимом крайней степени раздражения), так это чтение умных академических книг и статей по теме фольклора и народных сказок, в которых говорится, что эти сказки никто не писал, и что нечего даже пытаться определить их авторство: сказки якобы не сочиняют, а собирают, находят или же, в лучшем случае, перерабатывают. Когда я читаю такое, я думаю: «Да, но все сказки когда-то придумались у кого-то в голове. Потому что истории всегда рождаются в голове – это не артефакты и не природные явления».

В одной умной: книге написано, что все волшебные сказки, в которых герой попадает в мир сновидений и встречается там с волшебными существами, родились из снов, пересказанных людьми с примитивным типом мышления, неспособными различать сон и явь – теория, с моей точки зрения, совершенно несостоятельная, потому что любая волшебная сказка, дошедшая до наших дней и пересказанная в различных вариациях, всегда строится по логике повествования, а не по логике сна.

Истории сочиняются людьми, которые их сочиняют. Если история хорошая, ее запоминают и пересказывают. В каком-то смысле это само по себе волшебство.

Рассказчица Шехерезада – это вымышленный персонаж, как и ее сестра, и царь Шахрияр с наклонностями маньяка-убийцы. Сам сборник «Тысяча и одна ночь» – тоже вымышленная конструкция, составленная из историй и сказок, собранных в самых разных местах, а история Аладдина уже более позднее добавление, включенное в сборник французскими переводчиками всего лишь несколько сот лет назад. Иными словами, моя вариация истории Аладдина, безусловно, существенно отличается от изначальной истории. И тем не менее. И все же…

Эта история родилась – и существует – из моей страстной любви к отдаленным районам Шотландии, где природа еще не утратила своего первозданного великолепия, где кости Земли местами выходят наружу, где небо окрашено бледно-белым, и красота мира ощущается особенно остро. Мне было приятно вновь встретиться с Тенью через два года после событий, описанных в «Американских богах».

Роберт Силверберг попросил меня написать новеллу для его сборника «Легенды II». Ему было без разницы, по какому именно из миров: по «Задверью» или по «Американским богам». Я начал с «Задверья», но там возникли некоторые технические сложности (рассказ называется «Как маркиз вернул свой сюртук», и когда-нибудь я его обязательно допишу). Я начал писать «Повелителя горной долины» в Ноттинг-Хилле, где мы снимали короткометражный фильм под названием «Небольшое кино о Джоне Болтоне», и закончил буквально одним затяжным и безумным рывком в летнем доме у озера, где я сейчас пишу данное предисловие. Легенды о хульдрах и других сказочных существах из Норвегии я узнал от моей давней подруги Исельмы Эвенсен. Исельма также поправила мой норвежский. Как и «Беовульф» из «Дыма и зеркал», эта история навеяна эпосом «Беовульф», и к тому времени, когда я ее дописал, я был уверен, что сценарий «Беовульфа», который мы делали совместно с Роджером Эйвери, так никогда и не будет закончен. Разумеется, я был не прав, и мы доделали этот сценарий, и я получил истинное удовольствие от настолько разительного различия двух воплощений одного и того же персонажа: матери Гренделя в версии Анджелины Джоли в фильме Роберта Земекиса и в моем собственном варианте.

Мне хотелось бы поблагодарить всех редакторов и составителей антологий, где эти рассказы и стихотворения были опубликованы впервые. Отдельное спасибо – Дженнифер Брель и Джейн Морпет, моим редакторам в США и Великобритании, за поддержку и помощь, и самое главное – за терпение, и моему литературному агенту, отважной Меррили Хейфец.

Сейчас, когда я пишу эти строки, мне вдруг пришло в голову, что многие вещи, которые мы полагаем хрупкими, на самом деле на удивление крепки и прочны. В детстве мы проделывали разные фокусы с сырыми птичьими яйцами, чтобы показать, что их не так просто разбить, как кажется; и еще нам говорили, что взмах крыльев бабочки в определенных условиях способен вызвать ураган. Сердце можно разбить, но сердце – самая крепкая мышца, которая качает кровь на протяжении всей жизни, сокращаясь семьдесят раз в минуту, и работает практически без перебоев. Даже сны, самые тонкие, самые неосязаемые субстанции, бывают настолько сильны, что от них не избавишься и в яви.

Истории тоже относятся к хрупким вещам. Как люди и бабочки, как птичьи яйца, сердца и сны. Истории складываются из букв и знаков препинания. Или сплетаются из слов – из произносимых вслух звуков, абстрактных, незримых, исчезающих сразу же после того, как они прозвучат. Что может быть более хрупким?! И однако же некоторые истории – простые, незамысловатые рассказы об удивительных приключениях или о людях, творящих чудеса, о волшебстве и чудовищах, о прекрасном и страшном – пережили всех своих рассказчиков и будут жить еще долго.

Я не думаю, что истории, собранные в этой книге, навечно останутся в памяти человечества, но мне все равно было приятно собрать их всех вместе, найти для них дом, сделать так, что их будут читать и помнить. Надеюсь, они вам понравятся.