Джастин Хилл - Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы
Отец должен был решить проблему до своей смерти, а не оставлять её в наследство сыну.
* * *
По дороге к покоям Шулень господин Тэ прокручивал в голове, что ей скажет. Воображал её возражения и парировал их, приводя свои доводы. Дошёл даже до того, что когда она вежливо отказалась вынести меч из дворца, господин Тэ сослался на своё положение в обществе и прямо потребовал, чтобы она уехала. Так что к покоям Шулень он пришёл с таким решительным настроем, какой случался с ним только при разговорах с матерью.
Он остановился у входа в покои Шулень и подождал Старого Коня.
– Мне доложить, господин? – спросил Старый Конь.
– Да, – ответил господин Тэ.
Охранник загрохотал в ворота. Ответа не было. Он снова постучал, на этот раз громче, и нахмурился. Может быть, Шулень спала? А вдруг случилась беда? Господин Тэ подошёл ближе. Дёрнул головой, отдавая приказ. Старый Конь толкнул дверь плечом. Та распахнулась, и он ввалился внутрь, прямо в поймавшие его руки.
– Доброе утро, – произнёс Молчаливый Волк.
* * *
– Что он здесь делает? – прошипел господин Тэ.
Шулень взглянула на него. Её лицо осунулось. Очевидно было, что бÓльшую часть ночи она тоже не спала.
– Он здесь, чтобы помогать нам, разве вы забыли? – сказала она.
Господин Тэ кивнул, но взял Шулень под локоть, как будто хотел увести её.
Она замерла и посмотрела на его руку.
– Прошу прощения, – сказал он, разжимая пальцы. – Но я не могу спать. Моя мать уже третий день принимает опиум. Скоро она умрёт от истощения, и тем не менее меч до сих пор здесь. Что случится, когда взойдёт полная луна? Можем ли мы всерьёз рассчитывать, что Адский Дай уйдёт восвояси? И мне не нравится, что этот человек и его люди находятся тут. Взгляните на него.
Шулень повернулась к аристократу.
– Господин Тэ, – сказала она, – вы можете доверять Молчаливому Волку. Я верю ему, насколько это вообще можно – доверять другому человеку. Он уже спас мне жизнь. Он много сделал, чтобы помочь мне, вам, вашему отцу и всему вашему дому.
Иногда слова невольно выражают те мысли, которые мы никак не решаемся высказать вслух. И когда Шулень услышала из собственных уст «я верю ему, насколько это вообще можно – доверять другому человеку», она поняла кое-что, о чём раньше не догадывалась.
Молчаливый Волк тоже услышал эти слова. Он взглянул на Шулень, но она не ответила на его взгляд. Женшина стояла в воротах, он – в дверном проёме главного дома, и целый двор лежал между ними, и каждый спрашивал себя, о чём же думает другой.
Господин Тэ ожидал подобного ответа и повел разговор более решительно.
– Я не могу допустить этого. Вы этот меч принесли сюда. Неизвестно, до чего дойдёт Адский Дай в своём стремлении завладеть мечом. Вы должны немедленно унести его, пока мой дом ещё цел!
Шулень посмотрела на свою ученицу.
– Снежный Бутон, – окликнула она, и её голос звучал напряжённо даже для неё самой. Она улыбнулась, пытаясь смягчить слова. – Ты можешь подождать снаружи? Пожалуйста.
Девушка поклонилась. Атмосфера оставалась всё такой же напряжённой, когда она вышла за дверь и закрыла её за собой. Из-за двери доносились громкие голоса.
* * *
Снежный Бутон пересекла двор. Холод ночи отступал, начиналось утро. И хотя солнце ещё пряталось в дымке за низкими, плоскими облаками, его лучи пробивались сквозь их пелену, отбрасывая тени. Девушка почувствовала, что в тёплой стёганой куртке ей стало жарко.
Прорабатывая свои упражнения, она то и дело отирала бисеринки пота, выступающего над верхней губой. Спор в комнате продолжался ещё долго. Наконец, дверь открылась и господин Тэ вышел.
– Благодарю, – буркнул он, – я сам найду выход.
Снежный Бутон поклонилась, когда он проходил мимо. Выйдя, он оставил двери дома распахнутыми. Снежный Бутон закрыла их. Молчаливый Волк и Шулень остались внутри.
Голоса их были спокойны. Снежный Бутон сняла куртку, расставила ноги чуть шире плеч, приняв стойку Лошади. Её мать всегда учила её, что настоящее мастерство бойца проистекает из внутренней энергии и требуется целая жизнь, чтобы достичь контроля над ней. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и представила, как воздух движется, проникая в рот, затем вниз, к животу, раздувшемуся от силы, а затем сжавшемуся, когда она выдохнула энергию.
Медленно и широко разведя руки, Снежный Бутон соединила ладони и кончиком языка прикоснулась к нёбу. Вдыхая, она направляла воздух через всё тело к ногам, ци скользила в землю, словно корни дерева, и она врастала в неё, пока не почувствовала себя её частью, не забывая при этом, что она – человек, стоящий на земле. Ощущение было таким сильным, что, наклонившись вперёд, она не качалась и не падала, но стояла, словно нависающая скала, на краю которой росло сухое дерево.
Снежный Бутон оттянула ци от земли. Вобрала её животом, где та циркулировала и росла, вскипала, словно разряд молнии, способный ударить через кулак или ноги. Подняться к её макушке, словно натянутая нить тряпичной куклы, а потом снова спуститься вниз, к ногам.
Дыхание девушки замедлилось. Мировая ци втекала в неё через нос, вниз к животу и обратно через едва разомкнутые губы. Всё в мире было циклично. Жизнь, смерть, возрождение; любовь, потеря, страстное желание; юность, мощь, старость. Для всего было своё место и время.
Она всё лучше и лучше постигала мастерство управления ци. Вбирать энергию мира становилось всё проще. Она могла взять столько, что голова начинала кружиться.
* * *
Наконец Снежный Бутон открыла глаза. Она расслабилась и выдохнула всю набранную энергию. Раздался звук открывшейся двери, и на пороге появился Молчаливый Волк. Девушка стряхнула с пальцев ци, словно липкую паутину. Когда она дышала, то не слышала ничего.
Молчаливый Волк посмотрел на девушку и коротко кивнул.
– Неплохо, – сказал он и вышел, закрыв за собой ворота двора.
Снежный Бутон направилась к Шулень.
– Минутку, – крикнула та.
Снежный Бутон ждала.
– Входи, – наконец разрешила женщина.
Переступая порог, Снежный Бутон услышала лёгкий щелчок и замерла. Затем до неё донёсся звук аккуратно закрываемой крышки сундука. Снежный Бутон помедлила, затем вошла и поклонилась.
– Учитель, я делала дыхательные упражнения, – сказала она. Заметила, что ковёр был тщательно расправлен. Повисла пауза. Шулень подняла взгляд и нахмурилась.
– Ты сделала свои дыхательные упражнения? Хорошо. Думаю, самое время позаниматься с мечом.
Снежный Бутон поклонилась.
* * *
Шулень показала ей два движения для отработки, и после этого они немного занимались. Наконец Шулень вложила меч в ножны и сказала:
– Хорошо.
– Хорошо? – переспросила Снежный Бутон.
Шулень заметила удивлённый взгляд ученицы.
– Да, – сказала она. – Ты быстро учишься. Сегодня ты сделала всё хорошо.
Слуги как раз принесли обед и расставляли подносы на столе.
– Я голодна, – сказала Шулень. – Поедим?
Снежный Бутон глубоко поклонилась.
* * *
Рядом с двумя глубокими мисками лежало два набора палочек. В центре стола на фарфоровых плоских тарелках лежали холодные солёные огурцы, варёный арахис и две закрытые миски, в которых обнаружились пельмени с бараниной и свежим зелёным луком.
Шулень нравилось приправлять еду уксусом. Снежный Бутон предпочитала рубленый чеснок. «То, что мы едим, – отражение нашего характера, – думала девушка. – Она – кислота, я – пламя».
Самые аппетитные кусочки курицы Снежный Бутон положила в миску Шулень.
– Не надо, – запротестовала та.
– Прошу вас, – попросила Снежный Бутон. – Вы учите меня, и я хочу выразить вам свою благодарность.
Шулень улыбнулась и приступила к еде.
Наступившая тишина совершенно не походила на то безмолвие, которое сопровождало их вечернюю трапезу. Напряжение спало, пришла близость, не требовавшая слов, похожая на близость между старыми супругами.
– Наелась? – спросила Шулень.
Снежный Бутон кивнула и встала. Оставалось ещё семь недоеденных пельменей.
– Возьми ещё, – предложила Шулень.
Снежный Бутон покачала головой.
– Я отнесу их Вэй-Фану, – сказала она.
Шулень посмотрела так, что сразу стало понятно: ни один человек с татуировкой красного дракона не стоит времени и усилий, но ничего не сказала.
Снежный Бутон прикрыла миску тарелкой и завернула в полотенце. Закрепив узел шпилькой, вышла из внутреннего двора, свернула направо, держась узкой тени у южной стены, а затем налево, вдоль стены внутреннего двора, туда, где ждал Вэй-Фан. Она видела самые длинные ветки сливы, когда шла вдоль стены, но была так взволнована, что забыла остановиться и полюбоваться на них.
– Кто идет? – окликнул тихий голос.
Снежный Бутон остановилась в двадцати футах от ворот. Смотровое отверстие было тёмным: кто-то наблюдал за ней изнутри.
– Это я, – ответила она.
