Питер Бретт - Копье Пустыни

Он положил руку на плечо Пар’чина и заглянул ему в глаза.

– Не слишком полагайся на оружие. Я видел куда более опытных воинов, которые раскрашивали копья и плохо кончали.

– Я не сам его сделал, – возразил Пар’чин. – Я нашел его в руинах Анох-Сана.

Сердце Джардира перестало колотиться и замерло. Возможно ли это? Он притворно засмеялся.

– Родного города Избавителя? Копье Каджи – легенда, Пар’чин, а затерянный город давно поглотили пески.

Пар’чин покачал головой:

– Я побывал там. И могу отвести тебя.

Джардир помедлил. Пар’чин не склонен лгать, и не похоже, чтобы он насмехался. Он предлагает всерьез. На мгновение мысленному взору Джардира представилось, как они с Пар’чином вместе находят древние боевые метки, скрытые в песках. Лишь огромным усилием воли он вспомнил о долге и отогнал соблазн.

– Пар’чин, я шарум ка Копья Пустыни, – ответил Джардир. – Я не могу просто сесть на верблюда и отправиться в пустыню на поиски города, который существует только в древних книгах.

– К утру ты передумаешь, – пообещал Пар’чин.

Джардир изогнул губы в улыбке:

– Обещай мне не делать глупостей. С меченым копьем или без, ты не Избавитель. Мне не хочется тебя хоронить.

– Сегодня та самая ночь, – сказала Инэвера. – Я давно ее жду. Убей его и забери копье. На рассвете ты объявишь себя Шар’Дама Ка и через месяц будешь править всей Красией.

– Нет, – ответил Джардир.

Инэвера не сразу поняла смысл.

– …Шарах сразу примет тебя, – рассуждала она, – но с Каджи и Маджах придется повозиться… Что?

Она повернулась к нему, ее брови взмыли под самое покрывало.

– Предсказание… – начала она.

– К Най предсказание! Я не стану убивать друга, что бы тебе ни сказали кости демонов. Не стану грабить его. Я шарум ка, а не тать в ночи.

Звук пощечины эхом отразился от каменных стен.

– Глупец, вот ты кто! – рявкнула Инэвера. – Сегодняшняя ночь – развилка, на которой возможное становится неизбежным. К рассвету одного из вас объявят Избавителем. Тебе решать, кого – шарум ка Копья Пустыни или кладбищенского вора с севера.

– Мне надоели твои предсказания и развилки, твои и других дама’тинг! Это всего лишь догадки, при помощи которых вы помыкаете мужчинами. Но я не предам друга ради тебя, и плевать, что ты видела в своих меченых кусках дерьма алагай!

Инэвера с криком занесла руку для удара, но Джардир перехватил и вздернул ее запястье. Мгновение женщина сопротивлялась, но с тем же успехом могла бросить вызов каменной стене.

– Не вынуждай причинять тебе боль, – предостерег Джардир.

Инэвера сощурилась, резко извернулась, развела свободные указательный и средний палец и вонзила ему в плечо. Рука, сжимавшая ее запястье, мигом повисла. Дама’тинг высвободилась, отступила и поправила платье.

– Ты по-прежнему думаешь, будто дама’тинг беззащитны, муж мой, хотя кому, как не тебе, знать, что это не так!

Джардир в ужасе посмотрел на руку. Она безжизненно висела, отказываясь повиноваться.

Инэвера подошла к нему, взяла за парализованную руку и надавила на плечо. Повернула, с силой нажала, и та вдруг ожила, по ней побежали колючие мурашки.

– Ты не вор, – голос Инэверы вновь стал спокойным, – а просто вернешь то, что принадлежит тебе по праву.

– Мне? – Джардир разминал пальцы и таращился на руку.

– Кто из вас вор? Чин, ограбивший гробницу Каджи, или ты, потомок Избавителя, вернувший украденное?

– А если это не Копье Каджи?

Инэвера скрестила руки на груди:

– Это Копье Каджи. Ты понял это, едва увидел, и ты всегда знал, что этот день настанет. Я никогда не скрывала от тебя твою судьбу.

Джардир промолчал.

Инэвера ласково коснулась его руки:

– Хочешь, я отравлю его чай? Он умрет быстро и легко.

– Нет! – с криком отпрянул Джардир. – Вечно ты предлагаешь самый бесчестный путь! Пар’чин не хаффит, его нельзя убивать как собаку! Он заслуживает смерти воина.

– Так подари ему смерть, – настаивала Инэвера, – пока не началась алагай’шарак и никто не знает о силе копья.

Джардир покачал головой:

– Если я должен его убить, то убью в Лабиринте.

Он ушел, терзаясь сомнениями. Можно ли гордо нести звание Шар’Дама Ка, поправ тело друга?

– Пар’чин! Пар’чин!

Крики эхом разносились по Лабиринту. Джардир смотрел со стены, как землепашец ведет даль’шарумов от победы к победе. Ни один алагай не мог устоять перед Копьем Каджи.

«Сегодня он отважный чужак, – подумал Джардир. – Завтра – Шар’Дама Ка».

Но возможно, такова воля Эверама? Когда Творец создал мир из бездны Най, разве не породил Он и землепашцев? Разве не может у Него быть планов на их счет?

– Но Пар’чин не верует в Эверама, – произнес он вслух.

– Может ли быть Избавителем тот, кто не склоняется перед Творцом? – спросил Хасик.

Джардир глубоко вдохнул:

– Не может. Позови Шанджата и самых верных людей. Ради блага всего мира Избавителем должен быть кто-то другой.

Джардир нашел Пар’чина во главе толпы шарумов, которые с гвалтом неслись по Лабиринту, выкликая его имя. Землепашец был вымазан черным ихором демонов, но его глаза горели свирепой радостью. Он вскинул копье в знак приветствия, и сердце Джардира сжалось от того, как придется обойтись с аджин’палом – куда хуже, чем Хасик обошелся с ним самим.

– Шарум ка! – крикнул Пар’чин. – Ни один демон не уйдет живым из вашего Лабиринта сегодня ночью!

«Война – это обман», – напомнил себе Джардир, притворно засмеялся и вскинул копье в ответном приветствии. Он подошел к Пар’чину и обнял его в последний раз.

– Пар’чин, я тебя недооценил. Я не повторю этой ошибки.

Тот улыбнулся:

– Ты каждый раз это говоришь.

Землепашца окружали воины, упивающиеся победой. Им уже нельзя было доверять.

– Даль’шарумы! – крикнул Джардир и показал на трупы алагай в извивах Лабиринта. – Соберите эту падаль и вздерните на внешней стене! Нашим пращникам пригодятся мишени! Пусть подземники за стенами увидят, что случается с теми, кто нападает на Копье Пустыни!

Воины одобрительно взревели и поспешили исполнить приказ. Джардир тем временем повернулся к Пар’чину:

– Дозорные сообщили, что в одной из восточных засад еще кипит схватка. Ты не устал, Пар’чин?

Землепашец оскалился:

– Веди!

Оставив шарумов, они бросились в Лабиринт. Путь уже был расчищен от возможных свидетелей. Джардир вел Пар’чина навстречу гибели, словно наживку. Наконец они подбежали к засаде.

– Ут! – крикнул Джардир, и Хасик подставил подножку Пар’чину.

Землепашец грохнулся на землю, перекатился и мгновенно вскочил на ноги, но самые доверенные люди Джардира уже отрезали ему путь к спасению.

– В чем дело? – спросил Пар’чин.

Сердце Джардира пронзила боль при виде изумленного лица друга. Он знал, что так и будет, и все же ловушка захлопнулась, и добычу он не выпустит.

– Копье Каджи принадлежит Шар’Дама Ка. Ты не он.

– Я не хочу с вами сражаться, – произнес Пар’чин.

– И не надо, друг мой, – взмолился Джардир. – Отдашь мне копье, заберешь коня, уедешь на рассвете и никогда не вернешься.

Инэвера назвала бы его глупцом за такое предложение. Даже помощники удивленно загудели, но Джардиру было все равно. Он молился, чтобы друг принял предложение, хотя в глубине души знал, что услышит отказ. Сын Джефа не трус. В яме за его спиной раздалось рычание. Пар’чина ждала смерть воина.

Даль’шарумы бросились на него. Он сражался отчаянно, ломал кости, но по-прежнему не желал убивать. Джардир стоял в стороне, сгорая от стыда.

Наконец все было кончено. Хасик и Шанджат скрутили Пар’чина, и Джардир наклонился, чтобы поднять его копье. Сжав древко, он ощутил прилив мощи. Казалось, копье всегда принадлежало ему. Несомненно, это оружие Каджи, седьмой сын которого был первым Джардиром.

– Мне очень жаль, друг мой, что так вышло, – произнес он.

Пар’чин плюнул ему в лицо:

– Эверам видит твое предательство!

Джардир озлился. Пар’чин не верит в Небеса, но поминает Творца, когда ему это выгодно. У него нет ни жен, ни детей, ни семьи, ни племени, но он уверен, будто знает, что лучше для всех. Его заносчивость не ведает границ!

– Не смей поминать Эверама, чин, – прошипел Джардир. – Его шарум ка я, а не ты. Без меня Красия падет.

На рассвете они тайно выехали из города. Большинство алагай уже вернулись в бездну, но песчаный демон, должно быть, заслышал шаги, затаился и выскочил из тени дюны всего за несколько минут до восхода солнца.

Джардир был начеку и отбил атаку. Защитные метки на древке копья вспыхнули. Алагай рухнул на землю и взглянул на разгорающееся небо, но развоплотиться не успел – Джардир соскочил с коня и пронзил демона копьем.

Во вспышке света меченый наконечник продырявил зернистый панцирь, и копье словно ожило в руке Джардира. Он содрогнулся, как от грозового камня Инэверы, но то была не боль, а экстаз. В тот же миг он стал сильнее и быстрее. Боль от застарелых ран, к которой он привык настолько, что давно не замечал, внезапно исчезла. Он ощутил себя бессмертным. Неуязвимым. Джардир без труда размахнулся и отшвырнул труп демона на тридцать футов ждать восхода.