Диана Джонс - Волшебный витраж
– Дешевая потаскушка! – добавила она, когда Титания захромала прочь. И топнула в третий раз. – Вот. – И повернулась к Эндрю, отряхивая руки.
– Думаю, она на самом деле довольно дорогая потаскушка, – проговорил Эндрю, сдерживая смех.
Стейси была не настроена шутить. Лицо у нее раскраснелось, она сдвинула брови и воинственно отбросила волосы назад.
И тогда Эндрю рассмеялся и крепко обнял ее.
– Спасибо тебе, – сказал он. – Ты просто чудо! Выходи за меня замуж.
– Да, спасибо, – ответила Стейси и прижалась к нему.
Они завороженно глядели друг на друга.
Естественно, именно в эту минуту и вошла миссис Сток со словами:
– Интересно, я сегодня здесь приберусь или… Ой!
На ее лице отразилась смесь потрясения, гнева и страха потерять работу.
– Это у вас дело к свадьбе или так, развлекаетесь? – кисло поинтересовалась миссис Сток.
– Да, миссис Сток. Именно к свадьбе, – поспешно ответил Эндрю. – Прошу вас, поздравьте нас – первой будете. И мы, конечно, надеемся, что вы будете работать у нас и дальше, как обычно.
– Ха! – высказалась миссис Сток. – Она-то небось к домашнему хозяйству не приучена!
– Верно говорите, – легко согласилась довольная Стейси. – Я все свалила на папу.
– А уборку, если можно, отложите на потом, ближе к вечеру, – добавил Эндрю. – Мы со Стейси поедем в Мелфорд купить кольцо и разузнать про брачную лицензию.
– Ну, тогда ладно, – нелюбезно буркнула миссис Сток и вышла.
– Ох, задаст она нам, – вздохнул Эндрю.
– Не волнуйся, – сказала Стейси. – Скоро успокоится.
Некоторое время спустя Эндрю сказал:
– Ты читала те письма от Аделы Кейн?
Стейси кивнула ему в плечо.
– Тогда ты знаешь, что Эйдан на самом деле дальний родственник…
– Пятиюродный брат, – сказала Стейси, которая разобралась во всем уже несколько дней назад. После чего ойкнула и отпрянула от Эндрю. – Мамочки! Я же пришла сказать, что нашла тот пергамент! Где же он, где?!
Они кинулись искать. Сначала им показалось, будто пергамента нигде нет. Зато они нашли очень много бисера и бусин, в том числе явно драгоценные камни. Стейси собрала их в горсть и ссыпала в вазочку, чтобы не растерялись.
– А давай-ка захватим их сегодня в Мелфорд к ювелиру, – предложила она, и тут Эндрю нашел пергамент.
Пергамент жестоко пострадал в схватке и был похож на использованный бумажный носовой платок. Во время драки кто-то – то ли Стейси, то ли Титания – наступил в самую середину черной печати острым каблуком-шпилькой, и она треснула пополам. А когда Эндрю попытался разгладить пергамент, и вовсе рассыпалась и усеяла весь ковер черными крошками.
– Ерунда, – отмахнулась Стейси. – Ну, что там?
Они склонились над пергаментом, сгорая от любопытства. Пергамент был датирован 1809 годом. Первая часть была написана черными вычурными буквами – этот почерк Эндрю помнил, так писал свои письма мистер Браун. Документ гласил:
Я, король Оберон, вознамерившись найти себе прибежище в волшебном краю в окрестностях Мелстон-Хауса, настоящим предписываю Джозайе Брендону, владельцу и охранителю вышеупомянутого волшебного края, расширить свою область попечения, дабы оберегать и мою персону, и все, что мне принадлежит, покуда цела наша Печать. Вышеупомянутый Джозайя Брендон сим выражает свое согласие держать мое местопребывание в тайне от всего мира и от моих жен. Кроме того, он выражает свое согласие предотвращать появление Двойников моих подданных либо уничтожать их, буде они возникнут из-за проникновения нашего волшебства в его область попечения. Кроме того, я строжайшим образом приказываю вышеупомянутому Джозайе Брендону держать волшебный витраж в крыше его Часовни прикрытым, а саму Часовню – в запустении из страха вызвать мое крайнее неудовольствие.
Подписано в День середины лета сего 1809 года.
Король Оберон
Ниже было приписано несколько строчек – уже обычным, очень сердитым почерком, жирными черными буквами:
Я, Джозайя Брендон, волшебник и владелец Мелстон-Хауса и области попечения вокруг него, согласен соблюдать все вышеуказанные условия, покуда цела черная печать Оберона.
Собственноручно подписал
Джозайя Брендон.
И вот интересно – в бледном кружочке, оставшемся на месте печати, было добавлено тем же почерком:
Подписать сей документ меня вынудили силой. А ты, мой потомок, отныне свободен от обязательств. Дж. Б.
Вид у этого участка пергамента был совсем новенький, будто приписку сделали недавно. Эндрю провел пальцем по строчкам – и сразу понял: Джозайя заколдовал надпись, чтобы она оставалась невидимой, пока печать не треснет. Наверняка мистер Браун так и нависал над ним – не мог дождаться, когда же Джозайя подпишет соглашение и можно будет наложить печать.
– Ха! – сказал Эндрю. – Однако же печать сломалась очень кстати! Выходит, я нарушал его приказы по всем статьям. Что он теперь сделает, как ты думаешь?
– Давай попробуем выяснить, – предложила Стейси и вытащила из-под груды старых комиксов Эндрю и писем Аделы Кейн сегодняшнюю газету.
Они склонились над результатами скачек. В первом заезде в Понтефракте победила лошадь по кличке Царицын Фаворит. Эндрю и Стейси это до того насмешило, что они и внимания не обратили, что вторую лошадь звали Репрессалия, а за ней следовал Сельский Праздник. И они все еще хохотали над тем, насколько в точку попал Царицын Фаворит, когда в дверь сунулся Таркин.
– Стейси, – озабоченно спросил он, – что ты тут натворила? Ты цела?
Стейси все ему рассказала, а в довершение добавила:
– А потом Эндрю сделал мне предложение, и я согласилась.
Таркин был в восторге.
– Кто бы мог подумать?! – воскликнул он не раз и не два, потряс в воздухе костылем и стиснул дочку в объятиях. А немного успокоившись, сказал: – Ладно, давайте-ка глянем на договор.
– Не столько договор, сколько список приказов, – уточнил Эндрю.
Таркин несколько раз перечитал мятый пергамент.
– Список и есть, – сказал он. – Страшно подумать, что Браун сделал с тем беднягой, чтобы выбить из него подпись. Наверное, взял в заложники жену с детишками. Так уж у них заведено. Эйдан-то как, не тронули его?
– Надеюсь, нет, – ответил Эндрю. – Я дал ему очень мощный оберег, и он обещал его не снимать. Таркин, мне бы хотелось выяснить, почему… гм… мистеру Брауну так важно, чтобы в деревне не было двойников.
Таркин задумчиво потеребил бородку.
– Думаю, если бы у нас их было достаточно, это изменило бы соотношение сил в пользу нас, людей, – проговорил он, – или, по крайней мере, уравняло бы противников. Вот и по цветным стеклам в этой вашей сараюшке видно, что перевес в нашу сторону. Брауну это нож острый.
– А что такого особенного в моем сарае? – спросил Эндрю.
Таркин ухмыльнулся:
– А это я, наверное, знаю. Я верно понимаю, что ваш Шон со своим двойником вместе его расчищают? Значит, их творение будет очень мощным, да-да. Сараюшка ваша очень древняя, ее построили задолго до старого мистера Брендона и до этого бедолаги Джозайи. Судя по резьбе на стенах, это храм, посвященный – ну, с позволения сказать, той силе, которой волей-неволей покоряются даже те, кто не ведает железа. Сдается мне, этой силе принадлежит на самом деле вся ваша область попечения. Потому-то Браун и велел накрыть стекло и забросить строение – и Брендонам не кого стало просить о помощи. А Браун волен делать, что ему заблагорассудится, такие вот дела. Ну, похоже на правду?
Эндрю кивнул. Лицо у Таркина просветлело – его осенила еще одна мысль:
– А разве дедушка не рассказывал вам, как призвать эту силу?
Эндрю взглянул в серьезные мерцающие глаза Таркина и изо всех сил попытался вернуться в субботний вечер, когда Эйдан показал ему его собственную подпись на комиксах и он столько всего вспомнил. Это было нелегко. В голову постоянно лезли мысли о Стейси – ах эта Стейси, умница и прелесть, хотя и командирша, и он скоро на ней женится! Он взял ее за руку. Стало легче. Можно было держать Стейси за руку и при этом думать.
И наконец он вспомнил. Произносишь длинную фразу из древних слов, на языке, на котором больше не говорят, учил старик Джослин. Эндрю прямо видел деда перед собой – он стоял спиной к камину в этой самой комнате и медленно, один за другим выговаривал странные слоги. Ощущение, как будто бы дед и сейчас здесь, в эту самую минуту, и смотрит на него, и требует, чтобы Эндрю все выучил. В то время Эндрю было столько же, сколько сейчас Эйдану, и он понимал: такого ему в жизни не запомнить. Потому-то он все и записал, все эти непонятные звуки, буковка за буковкой, записал на… на… на… На чем он тогда писал? Он же держал что-то в руках. Точно! На одном из этих самых комиксов!
Эйдан выпустил руку Стейси и бросился собирать комиксы, которые раскидали по всей комнате сначала Эйдан, а потом Стейси с Титанией.
