Морган Райс - Небо Заклинаний
«И какова цена за моего сына?» – нерешительно спросил Тор.
«Отцы и сыновья едины. Эта связь глубже, чем можно объяснить. Один должен пожертвовать ради другого, хочет он того или нет. Сыновья несут на себе грехи отцов, а грехи отцам еще предстоят».
Тор встревоженно посмотрел на город. Он ощущал нечто мрачное на горизонте.
«Я должен знать, когда умру», – настаивал Тор. – «Это случится скоро?»
Аргон медленно покачал головой.
«Твое время еще не пришло, юный Торгрин», – сказал он. – «Во всяком случае не сегодня. Тебе еще многого предстоит добиться – это будут очень значительные вещи, о которых ты никогда не мечтал. Твое обучение еще не завершено. Ты все еще не освоил свои силы. А они тебе понадобятся там, куда ты собираешься».
«Куда я собираюсь?» – озадаченно спросил Тор. – «И для чего они мне понадобятся? В Кольце наступил мир».
Аргон повернулся и медленно покачал головой.
«Мир – всего лишь иллюзия, пелена, за которой всегда ожидает пламя войны».
Сердце Тора забилось быстрее.
«Где таится следующая опасность, Аргон? Просто скажи мне это. Как я могу подготовиться?»
Аргон вздохнул.
«Опасность таится повсюду, Торгрин. Ты можешь подготовиться, только освоив свои силы».
«Моя мать», – сказал Тор. – «Я до сих пор вижу ее в своих снах».
«Потому что она зовет тебя. Это не тот призыв, который ты можешь проигнорировать. Твоя судьба зависит от этого. Судьба твоего народа зависит от этого».
«Но как я найду ее?» – спросил Тор, удивленно глядя на горизонт. – «Я не знаю, как…»
Тор повернулся к Аргону, но в эту минуту он был потрясен, увидев, что друид уже исчез.
«АРГОН!» – крикнул Тор, поворачиваясь во все стороны, чтобы его найти.
Он стоял и смотрел, ожидая, выглядывая не один час, пока первое солнце не коснулось неба, но не имеет значения, как долго он смотрел, ответом ему было только завывание ветра.
Глава двадцать первая
Гвендолин сидела на своем троне в восстановленном зале Совета. Ранний утренний свет первого солнца бил через витражные окна, окрашивая комнату в приглушенные тона. Она окинула взглядом большое количество людей, заполнивших покои. Гвен с трудом верила в то, что столько людей оказалось в зале – советники, доброжелатели, дворяне, лорды, слуги – и теперь, в такой особенный день, как сегодняшний, за стенами комнаты, внизу, и за стенами замка выстроились просители. В день после Летнего Солнцестояния, по традиции, правители выслушивали прошения, и Гвендолин, несмотря на сильную усталость, не собиралась разочаровывать своих людей.
Кроме того, Гвен была поражена тем, насколько блистательно теперь выглядела комната. Всего лишь шесть лун назад она сидела здесь, в этом зале, который представлял собой груду щебня, и холодный ветер врывался сюда через дыры в стенах. Теперь стоял прекрасный летний день, и через открытые арочные витражные окна налетал умеренный ветер. Это был самый прекрасный зал в обоих королевствах. Гвен удвоила размер этого прославленного зала, удвоила размер стола совета и построила для них удобные сиденья, чтобы они смогли достойно ждать.
Именно в этом зале Гвен теперь проводила большую часть своих дней. Ей хотелось выйти отсюда, отправиться в поле, быть беспечной, как во времена своего детства. Или проводить время с Тором, гуляя по дворам и садам. Но, увы, правление королевством требовало большого количества мелких решений и вопросов, выслушивания одного человека за другим. Уже не первый день, приходя сюда, Гвен рассчитывала на то, что рано покинет эти стены, но она не успевала замечать, как день клонился к вечеру и она уходила с наступлением темноты.
Гвен решила, что сегодня будет иначе. В конце концов, Летнее Солнцестояние наступало только раз в году, а сегодняшний день был Днем Отъезда – многие люди отправятся в разные уголки королевства. Люди верили, что отъезд на следующий день после Летнего Солнцестояния приносил удачу и относились к этому серьезно.
Поблизости находились Тор, Рис, Кендрик, Годфри, Эрек, Абертоль, Штеффен, Алистер, Селезе и десятки ближайших советников, включая всех тех, кто когда-то был членом совета ее отца. Гвен чувствовала усталость после празднеств прошлой ночи, и еще большую усталость из-за своей беременности. Целительницы говорили ей, что роды могут наступить в любой день, хотя она ощущала это и без их слов. Ее ребенок шевелился как сумасшедший, и с каждым днем Гвен становилось сложнее восстанавливать дыхание. Она сидела в этом зале ранним утром, чувствуя сонливость, борясь с тем, чтобы не закрыть глаза.
Гвен заставила себя сконцентрироваться. В конце концов, это большой день, один из самых важных и благоприятных дней в году, и зал совета, уже и без того полный, становился все более переполненным.
Гвен принимала иностранных делегатов и доброжелателей с самого рассвета, встречала посетителей изо всех уголков Кольца и Империи, которые прибыли на ее свадьбу. Угол комнаты уже был наполнен свадебными подарками для нее и подарками для ее ребенка. До ее свадьбы все еще оставалась половина луны, но подарки уже поступали: золотые подсвечники, драгоценные камни, древние ковры, всевозможные деликатесы… Их было больше, чем Гвен могла сосчитать или когда-либо использовать в своей жизни. Массы людей осыпали ее своей любовью и она быстро становилась народной Королевой. Возможно, причина крылась в том, что она страдала, и люди – все те, кто также по-своему страдал – были связаны с ней.
Народ любил ее, так же как и дворяне, а это было редкостью в королевстве. Даже ее отец не мог наслаждаться такой любовью. Дворяне МакГила уважали его, а народ боялся и ценил. Все считали его справедливым королем, но ни один из них его не любил. Отец Гвен держал народ и дворян на расстоянии, Гвендолин же держала двери открытыми и относилась к ним как к членам семьи.
Закончив развлекать всех своих иностранных делегатов, когда все ее внешние дела были завершены на сегодняшнее утро, пришло время обратиться к внутренним делам. Абертоль прокашлялся, постучал своим посохом по полу и вышел вперед, начав заседание. Присутствующие в зале притихли.
«Мы начинаем с отчета сборщика податей», – объявил Аргон.
Эрнан, старый сборщик податей ее отца, вышел вперед, поклонился и зачитал со свитка.
«Две тысячи бочек с вином», – объявил он хриплым голосом. – «Тысяча бочек с элем. Восемь тысяч цыплят, шесть тысяч кур. Одна тысяча коров…»
Он опустил свиток и поднял голову. Лицо его было угрюмым.
«Королевские празднества и свадьба королевы, организованные нами, представляют невиданную прежде щедрость в истории двух королевств. Миледи, Вы – самый щедрый правитель из всех, что когда-то сидели на этом троне. Но эти празднования также являются поводом и для тревоги. Мы уже потратили то, что осталось от королевской казны».
Комнату накрыла мрачная тишина, когда глаза всех присутствующих устремились на Гвендолин.
«Я знаю о расходах», – сказала она. – «И все же люди счастливы. После всех трудностей им нужен повод для радости. Ни один пенни не потрачен зря. Без сильной души и духа нет воли».
«ДА! ДА!» – закричала толпа в зале в ее защиту.
«Может и так, миледи», – ответил Эрнан, но в мои обязанности казначея входит сохранение наших запасов. Они должны быть пополнены. Я предлагаю повысить подати для людей».
Толпа начала свистеть, пока Абертоль несколько раз не стукнул своей тростью. Люди притихли.
Эрнан прокашлялся и продолжил:
«Восстановление королевского двора стоило нам немало, миледи. Люди получают от этого выгоду. Они также должны помочь нам заплатить за это».
Все присутствующие в зале повернулись и посмотрели на Гвен. Она тщательно задумалась над его словами, пока, наконец, не пришла к выводу.
«Я благодарна тебе за выполнение твоих обязанностей», – сказала Гвен Эрнану. – «Ты хорошо делаешь свою работу. Тем не менее, я не буду облагать свой народ большим налогом. Чтобы решить эту проблему, ты можешь взять средства из моего собственного состояния».
Глаза Эрнана широко распахнулись от удивления.
«Миледи?» – переспросил он.
«Все эти подарки, которые я получила, все эти драгоценности ты можешь взять для казны. Возьми все это. Я скорее предпочту взять все это у себя, чем у своих людей».
Гвендолин посмотрела на Торгрина.
«Это также и твои свадебные подарки. Предполагаю, ты согласен?»
Тор решительно кивнул в ответ.
«Конечно, миледи», – ответил он. – «Эти материальные вещи ничего не значат для меня».
Гвендолин удовлетворенно кивнула Эрнану.
«Полагаю, что вопрос решен», – сказала она.
Эрнан поклонился.
«Да. Это самое удовлетворительное решение, которого я не ожидал. Людям повезло, что у них есть Вы. Сомневаюсь в том, что какой-нибудь другой правитель сделал бы то же самое».
