Робин Хобб - Город Драконов
Элис собрала свои вещи, включая отвалившуюся от камина облицовочную плитку. Еще раз посмотрев на рисунок, она передала пластинку Лефтрину. Он достал из кармана потрепанный платок и обернул им драгоценный предмет.
– Я буду ее беречь, – пообещал он прежде, чем она успела его об этом попросить.
Рука об руку они вышли из дома.
На улице пасмурный день померк еще сильнее: тучи сгустились, а солнце стало опускаться за пологие холмы и более крутые скалы, высившиеся за ними. Тени домов падали на извилистые улицы. Элис и Лефтрин шли быстро, и холодный ветер подгонял их. Когда они оставили позади скромные дома, которые обследовала Элис, и вышли в главную часть города, шепот стал громче. Она слышала его не ушами, и ей не удавалось вычленить какой-то из голосов или цепочку слов: скорее, это было давлением мыслей на ее разум. Она тряхнула головой, отгоняя их, и поспешила дальше.
Она никогда еще не бывала в подобном городе. Удачный был крупным и величественным городом – городом, построенным для того, чтобы впечатлять, однако масштабы Кельсингры превращали людей в карликов. Улицы в этой части Кельсингры были широкими – настолько широкими, что драконы могли бы разминуться там друг с другом. И размеры сверкающих черных домов тоже были рассчитаны на то, чтобы принимать в них драконов. Потолки были подняты, дверные проемы были широкими и высокими. Где бы им ни встречались лестницы, их центральная часть неизменно бывала широкой и пологой, совершенно не рассчитанной на походку человека. Два шага на то, чтобы пройти по ступени, а потом переход на следующую. Параллельно по обоим краям таких лестниц шли пролеты, чьи размеры подходили людям.
Она миновала пересохший фонтан. В его центре дракон в натуральную величину поднимался на задние лапы, зажав в зубах и передних лапах оленя. За следующим поворотом ей встретился памятник государственному мужу из Старших: в одной длинной и изящной руке он держал свиток, другой указывал вверх. Памятник был сделан из того же черного камня, пронизанного тонкими серебряными прожилками. Было совершенно ясно, что здесь жили и Старшие, и драконы – рядом друг с другом, возможно даже, деля одно жилище. Она вспомнила хранителей и то, как драконы их изменяют, и подумала, что, возможно, в городе снова появится такое же население.
Они свернули на широкий бульвар, и ветер взвыл с новой силой. Элис попыталась плотнее закутаться в свой жалкий плащ и пригнула голову навстречу ветру. Эта улица вела прямо к городскому порту и остаткам причалов, которые когда-то ожидали здесь прибытия кораблей. Чуть подняв голову, она устремила слезящиеся глаза на блестящую черную поверхность реки. На горизонте солнце уже нырнуло за лесистые холмы.
– Где Рапскаль? – Она почти кричала, чтобы ее слова могли преодолеть напор ветра. – Он обещал, что на закате приведет Хеби к берегу.
– Он будет на месте. Пусть он странноватый, но если речь идет о выполнении своих обещаний, он – самый ответственный из хранителей. Вон так. Вот они.
Она проследила за указующим жестом Лефтрина и увидела их. Драконица задержалась у края высокой каменной площадки, выходившей на воду. Рядом с площадкой был осыпающийся пандус. По барельефам, украшавшим его, Элис поняла, что когда-то здесь была взлетная площадка для драконов. Она предположила, что, возможно, более старшим и тяжелым драконам необходимо было возвышение, чтобы оторваться от земли. До того, как камни пандуса поддались напору зимних паводков, он, наверное, был очень высоким. Сейчас он обрывался сразу за постаментом статуи.
Хранитель Хеби влез на постамент и стоял у ног статуи, многократно превосходящей рост человека и изображающей чету Старших. Мужчина указывал куда-то отставленной в сторону рукой, а протянутый палец женщины и ее изящно наклоненная голова говорили о том, что ее взгляд за чем-то следит – возможно, за полетом дракона. Рапскаль запрокинул голову, и, вытянув руку, касался бедра одного из Старших. Он стоял и взирал на высокое красивое создание, словно завороженный.
Его драконица, Хеби, ждала его, беспокойно переминаясь с лапы на лапу. Наверное, она уже успела снова проголодаться. В последнее время она только и делала, что охотилась, ела и снова охотилась. Размеры красной драконицы стали вдвое больше по сравнению с тем, какой ее впервые увидела Элис. Она уже не напоминала прежнее приземистое и угловатое существо: ее тело и хвост удлинились, шкура и полусложенные крылья ало блестели, ловя красные лучи заходящего солнца и снова их отражая. Взбугрив мышцами выгнутую шею, она наблюдала за их приближением. Резко опустив голову, она тихо зашипела, предостерегая их. Элис тут же остановилась.
– Что-то случилось? – громко спросила она.
Ветер унес ее слова, и Рапскаль не ответил. Драконица снова передвинулась и чуть приподнялась на задних лапах. Она понюхала Рапскаля, а потом подтолкнула носом. Тело паренька прогнулось от ее толчка, но незаметно было, чтобы он ее заметил.
– Ох, нет! – простонал Лефтрин. – Умоляю, Са, только не это! Дай пареньку еще один шанс!
Капитан отпустил руку Элис и побежал вперед.
Драконица запрокинула голову и громко засвистела. На мгновение испуганной Элис показалось, что сейчас Хеби бросится на Лефтрина или плюнет в него кислотой. Вместо этого драконица снова подтолкнула Рапскаля, и опять не добилась никакой реакции. После этого она опустилась на все четыре лапы и застыла, глядя на них. Глаза у нее вращались. Ее явно что-то вывело из равновесия, а это отнюдь не успокоило Элис. Расстроенный дракон – это опасный дракон.
– Рапскаль! Хватит грезить, займись Хеби! Рапскаль!!!
Крик Элис пытался пробиться сквозь ветер.
Молодой хранитель стоял так же неподвижно, как статуя, которой он касался, и меркнущий свет играл на алой чешуе кистей его рук и лица. Хеби шагнула, чтобы перекрыть Лефтрину дорогу, но речник ловко обогнул ее.
– Я иду ему на помощь, дракон. Не мешай мне.
– Хеби, Хеби, все будет хорошо. Дай ему пройти, пропусти его.
Забыв о грозящей ей самой опасности, Элис постаралась отвлечь драконицу, а тем временем Лефтрин уперся ладонями о пьедестал, заканчивавшийся на уровне его груди, и вспрыгнул на него. Обхватив Рапскаля поперек туловища, он резко развернулся прочь от статуи, отрывая ладонь паренька от камня. Как только это произошло, хранитель невнятно вскрикнул и внезапно обвис на руках мужчины. Лефтрин пошатнулся от неожиданной тяжести, и оба сели, опустившись на камень у ног скульптурной группы.
Хеби беспокойно переминалась, встревоженно мотая головой. Она одна из драконов никогда не разговаривала с Элис. Несмотря на то, что теперь она стала единственной, кто мог успешно летать и охотиться, она не казалась особо сообразительной, хотя, похоже, всегда разделяла добродушие своего хранителя. Сейчас, когда Лефтрин продолжал обнимать паренька и встревоженно разговаривать с ним, драконица напоминала скорее беспокойного пса, чем сильного хищника.
Тем не менее, направляясь к площадке, Элис обогнула Хеби на почтительном расстоянии. Взобраться на постамент ей оказалось гораздо труднее, чем Лефтрину, но она все-таки сумела это сделать. Капитан сидел на холодном камне, прижимая к себе Рапскаля.
– Что с ним? Что случилось?
– Он тонет, – проговорил Лефтрин негромким голосом, полным ужаса.
Однако когда голова Рапскаля безвольно упала, на обращенном к ней лице она увидела только идиотически-ошеломленную ухмылку и полузакрытые глаза. Она нахмурилась.
– Тонет? Он скорее похож на пьяного, чем на утопленника! Но откуда он взял спиртное?
– Он его и не брал. – Лефтрин снова встряхнул паренька. – Он не пьян. – Однако его поведение ничем не подтверждало это утверждение: он снова начал расталкивать Рапскаля. – Очнись, парень. Вернись в собственную жизнь. Здесь дракон, которому ты нужен, и ночь уже близка. А скоро начнется гроза. Нам нужно, чтобы ты очнулся, чтобы мы до темноты перебрались на другой берег.
Он взглянул на Элис, превращаясь в капитана Лефтрина, имеющего дело с чрезвычайной ситуацией.
– Спрыгни вниз и подхвати его ноги, когда я стану его спускать, – приказал он, и она повиновалась.
«Когда этот паренек успел так вырасти?» – удивленно подумала она, пока Лефтрин опускал поникшего Рапскаля ей на руки. Когда она впервые его увидела, он казался почти мальчишкой: его простодушие заставляло его выглядеть даже моложе сверстников. Потом он со своим драконом исчез, и все сочли их обоих погибшими. После возвращения его драконица доказала свою состоятельность как хищницы, а Рапскаль словно стал одновременно старше и таинственнее, так что порой его можно было принять за легендарного Старшего, а порой – за восхищенного мальчишку. Близкий контакт с драконом изменял его, как менял всех хранителей. В прорехах изношенных брюк мелькала плотная красная чешуя, покрывавшая теперь его стопы и голени. Она напоминала Элис плотную оранжевую кожу на куриных лапах. И, словно птица, он весил меньше, чем она ожидала: Лефтрин отпустил Рапскаля, а она приняла его вес целиком, удерживая стоймя. Глаза у него широко открылись.
