Меч Шаннары - Брукс Терри
Юноша нахмурился. — Не понимаю.
— Если бы я рассказал тебе о Мече все, что было мне известно, чтобы просветить тебя — и учти, что сейчас ты уже испытал все это на себе, а тогда для тебя это были бы лишь мои слова — чем это помогло бы тебе? Смог бы ты продолжать поиски Меча? Смог бы ты обнажить Меч против Броны, зная, что он всего лишь откроет ему правду о себе? Да вообще поверил бы ты мне, когда я сказал бы, что такая простая вещь способна уничтожить всесильного Повелителя Колдунов?
В тусклом свете костра он подался ближе к Шеа.
— Или же ты бросил бы эти странствия и отчаялся бы? Вынес бы ты такую правду?
— Не знаю, — неуверенно ответил Шеа.
— Тогда я скажу тебе то, чего не мог сказать раньше. Пятьсот лет назад Джерле Шаннара знал все это — и ничего не сумел сделать.
— Но я думал‡
— Что он победил? — закончил его мысль Алланон. — Но если бы он победил в той битве, разве был бы жив сейчас Повелитель Колдунов? Нет, Шеа, Джерле Шаннара не победил. Бремен раскрыл эльфийскому королю тайну Меча, потому что он тоже считал, что знание сути талисмана лучше подготовит его владельца к поединку с Броной. Он ошибся. Хотя Джерле Шаннара и был предупрежден, что ему откроется истина о себе самом, он не был готов к тому, что увидел. В самом деле, вряд ли кто-либо мог бы подготовиться к такому испытанию заранее. Слишком много стен мы строим, чтобы не быть совершенно честными с собой. И я не думаю, что он всерьез верил словам Бремена о том, что случится, когда он возьмет в руки Меч. Джерле Шаннара был королем— воином, привычки и жизненный опыт подсказывали ему, что на Меч следует полагаться как на физическое оружие, несмотря даже на то, что Бремен говорил ему, что в таком качестве Меч бессилен. Когда он вышел на бой с Повелителем Колдунов и Меч подействовал на него точно так, как предсказывал Бремен, он запаниковал. Его физическая сила, солдатская доблесть, боевой опыт — все оказалось бесполезным и никчемным. Этого он не мог принять. В результате Повелитель Колдунов легко скрылся с поля битвы.
Шеа не выглядел убежденным.
— Со мной все могло быть иначе.
Но друид, казалось, не слышал его.
— Я рассчитывал, что буду рядом с тобой, когда ты отыщешь Меч Шаннары, и когда тайна талисмана открылась бы тебе, я сумел бы объяснить, чем страшно это оружие для Повелителя Колдунов. Но в Зубах Дракона мы потеряли тебя, и только потом я понял, что ты нашел Меч и отправился на Север без меня. Я поспешил вслед, но все равно едва не опоздал. Я ощутил твое смятение, когда ты раскрыл тайну Меча, и знал, что Повелитель Колдунов также ощутит его. Но я был слишком далеко, чтобы успеть к тебе на помощь. Я попробовал обратиться к тебе
— заговорить с твоим сознанием. Я не успел даже объяснить тебе, что надо делать; Повелитель Колдунов помешал мне. Несколько слов, и все.
Он смолк, словно погружаясь в транс; его мрачный взгляд пронизывал воздух между ними.
— Но ты раскрыл тайну своими силами, Шеа — и выжил.
Юноша отвел взгляд, внезапно вспомнив, что хотя он и спасся, все остальные, кто отправился с ним в Королевство Черепа, мертвы.
— Все могло быть иначе, — упрямо повторил он.
Алланон не сказал ничего. У его ног медленно превращался в багровые угли догорающий костер; вокруг них смыкалась ночь. Шеа взял миску с остывшим супом и быстро доел его, чувствуя, как по телу вновь растекается сонливость. Он уже начал клевать носом, когда Алланон неожиданно шевельнулся во мраке, встал и подошел к нему.
— Ты думаешь, я поступил неверно, не рассказав тебе о тайне Меча?
— тихо проговорил он. Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Возможно, ты и прав. Возможно, для всех нас было бы лучше, если бы я все открыл тебе с самого начала.
Шеа посмотрел на него. Худое лицо друида казалось маской из темных провалов и прямых углов, скрывающей некую вечную тайну.
— Нет, вы были правы, — медленно ответил юноша. — Я не знаю, смог бы я вынести правду.
Алланон чуть наклонил голову набок, словно обдумывая такую возможность.
— Мне следовало больше верить в тебя, Шеа. Но я боялся. — Он помолчал, увидев, что на лице юноши отразились следы сомнения. — Ты мне не веришь, но это правда. Для тебя, да и для всех остальных, я всегда был кем-то большим, чем человек. Это было необходимо, иначе вы не согласились бы играть назначенные мной роли. Но друиды — тоже люди, Шеа. И еще ты кое о чем забыл. До того, как стать Повелителем Колдунов, Брона тоже был друидом. Поэтому все друиды должны нести ответственность за его деяния, по крайней мере, в какой-то степени. Это мы позволили ему стать Повелителем Колдунов. Это наше учение предоставило ему такую возможность; это наша последующая изоляция от всего мира позволила ему совершенствовать свое мастерство. Вся человеческая раса могла погибнуть или обратиться в рабство, и вина лежала бы на нас. Дважды получали друиды возможность уничтожить его — и дважды теряли ее. Я остался последним из всех, и если бы я тоже не выполнил свою задачу, то на земле не осталось бы никого, кто защитил бы расы от этого чудовищного зла. Да, я боялся. Одна маленькая ошибка, и Брона навеки остался бы безнаказанным.
Голос друида упал до шепота, и на миг он опустил глаза.
— Ты должен знать еще одно. Бремен был не просто одним из моих предков. Он был моим отцом.
— Вашим отцом! — Весь сон моментально слетел с Шеа. — Но это же невоз‡ Он смолк, не в силах завершить фразу. Алланон слабо улыбнулся.
— Наверняка были такие моменты, когда тебе казалось, что я намного старше, чем может быть любой человек, наверняка они были. Вскоре после Первой Войны Рас друиды открыли секрет долголетия. Но долголетие требует свою цену — цену, которую Брона отказался платить. От человека требуется неукоснительно соблюдать множество правил, Шеа. Это не дар небес. А за время бодрствования у нас нарастает своего рода долг, который необходимо оплатить особым сном, останавливающим старение. Путь к истинному долголетию сложен, и некоторые его шаги очень‡ неприятны. И каждый из них труден. Брона искал другой путь, отличный от того, по которому пошли друиды, ибо не желал платить столь великую цену, приносить подобные жертвы; в итоге он нашел только обман.
На долгие минуты друид, казалось, погрузился в размышления, затем продолжил.
— Бремен был моим отцом. У него был в свое время шанс покончить с угрозой Повелителя Колдунов, но он допустил слишком много ошибок, и Брона избег смерти. Ответственность за это лежит на моем отце — и если бы Повелителю Колдунов удалось задуманное, вина также пала бы на моего отца. Я жил с этим страхом, пока он не перерос в навязчивую идею. Я поклялся не повторить его ошибок. Боюсь, Шеа, что я никогда по-настоящему не верил в тебя. Я боялся, что ты слишком слаб, чтобы совершить то, что необходимо, и скрывал истину ради своего спокойствия. Во многом я был к тебе несправедлив. Но ты был моим последним шансом исправить грехи моего отца, очиститься от чувства ответственности за его деяния и навеки искупить вину друидов, позволивших Броне появиться на свет.
Он помедлил и прямо взглянул юноше в глаза. — Я ошибался, Шеа. Ты оказался лучше, чем я смел подумать.
Шеа улыбнулся и медленно покачал головой.
— Нет, Алланон. Вы же сами так часто говорили мне о запоздалой предусмотрительности. Так прислушайтесь к своим же словам.
В темноте друид задумчиво улыбнулся ему в ответ.
— Хотел бы я‡ хотел бы я, чтобы у нас было больше времени, Шеа Омсфорд. Времени, чтобы получше узнать друг друга. Но на мне лежит долг, который надо выплатить‡ слишком скоро‡ Он смолк, с грустью склонив в тень свое худое лицо. Озадаченный, юноша немного подождал, думая, что тот вскоре продолжит свою речь. Друид молчал.
— Значит, утром. — Шеа устало потянулся и зарылся в тяжелый плащ. Горячий суп и пламя костра согрели его и постепенно клонили в сон. — Нас ждет долгий путь обратно на Юг.
Алланон долго собирался с мыслями.
— Твои друзья уже близко, они ищут тебя, — наконец проговорил он. — Когда они найдут тебя, ты передашь им все то, что я тебе рассказал.
