Питер Бретт - Копье Пустыни
– Вся тысяча? – с сомнением переспросила Лиша.
Джардир подмигнул:
– Записи становятся короче только далеко за сотню.
Лиша ухмыльнулась и взяла книгу.
– Двести тридцать седьмая страница, – подсказал Джардир, – восьмая строка.
Лиша пролистала книгу и нашла нужную строку.
– Что там написано? – спросил он.
Лиша плохо поняла большую часть текста, но Аббан научил ее читать даже незнакомые слова.
– Шаннах вах Кревах, – произнесла она.
Лиша прочла весь абзац вслух, старательно имитируя красийскую напевность.
Джардир улыбнулся:
– Сердце радуется, когда ты говоришь на моем языке. Я тоже пишу о своей жизни. Пишу Ахманджах собственной кровью, как Каджи написал Эведжах. Если ты боишься, что о тебе забудут, пообещай стать моей, и я напишу о тебе целый бархан книг.
– Я до сих пор не знаю, чего хочу, – честно призналась Лиша.
Джардир помрачнел, но она склонилась к нему и улыбнулась:
– Впрочем, поцелуй ты заслужил.
Их губы встретились, и Лишу охватила дрожь сильнее любой магии.
– А если твоя мать нас застанет? – спросил Джардир, отстранившись первым.
Лиша заключила его лицо в ладони и притянула к себе.
– Я заперла дверь на засов, – сказала она и приоткрыла губы.
Лиша была травницей. Она впитывала знания старого мира как губка и проводила собственные опыты. Больше всего на свете она любила учиться, во всем достигала мастерства и во все привносила новизну, от трав до меток и чужих языков.
Лиша достигла мастерства и в постели, когда они с Джардиром сбросили одежды. Последние полтора десятка лет она училась исцелять тела и наконец научилась извлекать из них музыку.
Джардир, похоже, был того же мнения, когда они расцепились, потные и задыхающиеся.
– Ты можешь посрамить даже постельных плясуний дживах’шарум.
– Я много лет сдерживала страсть. – Лиша с удовольствием потянулась, не стыдясь наготы. Она чувствовала себя свободной, как никогда. – Хорошо, что ты Шар’Дама Ка. Простой мужчина мог бы не выдержать.
Джардир засмеялся и поцеловал ее:
– Я создан для войны и готов вести с тобой эти сладостные битвы хоть сто тысяч раз.
Он встал и низко поклонился:
– Увы, солнце садится, и мы должны вступить в битву иного сорта. Сегодня первая ночь Ущерба, и алагай особенно сильны.
Лиша кивнула, и они неохотно оделись. Джардир взял копье, Лиша повязала фартук с карманами.
Гаред, Уонда и Рожер ждали их во дворе вместе с Копьями Избавителя. Никто ничего не сказал. Лиша чувствовала себя переродившейся, но даже если друзья это заметили, то виду не подали.
Лише было трудно сосредоточиться рядом с Джардиром даже во время алагай’шарак. Похоже, он это чувствовал и не отходил от нее, пока она осматривала и обрабатывала немногочисленные легкие раны, полученные искусными воинами.
– Можно, я почитаю тебе завтра? – спросил Джардир, когда битва закончилась. Он должен был освободиться только через несколько часов, но жителям Лощины дозволялось вернуться в Дворец зеркал.
– Ты можешь читать мне хоть каждый день, – ответила она, и он вскинул на нее глаза.
Князь подземников издалека наблюдал, как наследник и его люди убивают трутней. Мозговой демон следил за ним уже несколько циклов подряд. Опасения князей оказались не напрасны – это был объединитель. Он явно не знал, на что способны корона и копье из демоновой кости, и все же его могущество росло, а человеческие трутни начинали доставлять слишком много хлопот. Наследника уже будет непросто убить, и даже если князь подземников одержит верх, на место человека найдется немало охотников.
Но северянка стала новой переменной, слабым звеном в броне наследника. Ее сознание не было защищено, и она многое знала о наследнике и человеке, за которым брат князя подземников следил на севере.
Когда она отделилась от остальных, мозговой демон последовал за ней.
Вернувшись во дворец, Лиша буквально взлетела по лестнице в свои покои.
– Что на тебя нашло? – спросила Уонда.
– Наверное, то же, что и на тебя.
Уонда недоуменно посмотрела на нее, и Лиша рассмеялась.
– Иди спать. Не успеешь закрыть глаза, как проснешься от крика наставника Каваля.
– Каваль не так уж и плох, – проворчала Уонда, но повиновалась.
Лиша на цыпочках прошла мимо двери в покои матери. Только бы Элоне хватило совести подождать с допросом до утра! Лиша вознесла хвалу Создателю, когда успешно прокралась мимо двери и заперлась в комнате, где они с Джардиром занимались любовью.
Оставшись наконец одна, Лиша расплылась в улыбке, которую с трудом сдерживала всю ночь.
В этот миг ей набросили капюшон на голову.
Лиша попыталась закричать, но шнур внизу капюшона натянулся, перехватил горло и придушил крик. Сильная рука заломила ее локти за спину и связала запястья тем же шнуром. Нападающий пнул ее под колени и стянул концом шнура лодыжки. Сначала Лиша сопротивлялась, но с каждым движением шнур вокруг шеи затягивался, и она быстро замерла, чтобы не задохнуться.
Ее подняли на крепкое плечо и отнесли к окну. Она задрожала от холодного ночного воздуха, когда ее вынесли наружу и, очевидно, спустили по приставной лестнице. Похитители не издавали ни звука, но, судя по тому, как та шаталась, их было как минимум двое.
Похитители быстро бежали по ночным улицам. Дыхание их было ровным, сердца бились размеренно, как будто Лиша была не тяжелее пушинки. Травница пыталась запоминать дорогу, но ничего не выходило. Ее подняли по нескольким лестничным пролетам в какое-то здание, промчали по коридорам и внесли в двери. Мужчины остановились и бесцеремонно швырнули ее на пол.
От удара у нее перехватило дыхание, но толстый ковер смягчил падение. Шнур на лодыжках и запястьях перерезали, капюшон сдернули. В комнате было довольно темно, но после капюшона свет масляных ламп резал глаза. Лиша прикрыла их дрожащей рукой. Когда они привыкли к свету, выяснилось, что она лежит ничком на полу перед Инэверой. Инэвера раскинулась на груде подушек и следила за ней, как кошка за мышью.
Дамаджах взглянула на двух воинов за спиной Лиши. Они были с головы до ног облачены в черное, как и все даль’шарумы; их ночные покрывала были подняты, но вместо копий и щитов они держали на плечах лестницы.
– Вас здесь не было, – произнесла Инэвера. Воины поклонились и удалились.
Она смерила Лишу взглядом и улыбнулась:
– И от мужчин есть прок. Садись, не стесняйся. – Она указала на груду подушек напротив.
Кровь возвращалась в онемевшие ноги, и Лишу слегка шатало, но она поспешила встать. Она осмотрела большую комнату, борясь с желанием растереть горло. Это было любовное гнездышко, заваленное подушками, тускло освещенное, благоуханное, обтянутое бархатом и шелком. Дверь находилась позади Лиши.
– Дверь никто не охраняет, – усмехнулась Инэвера и взмахнула рукой, как бы предлагая проверить.
Лиша потянулась к латунному кольцу, но отлетела во вспышке магии и рухнула на мягкий ковер. Вокруг притолоки, косяка и порога двери вспыхнули и через миг поблекли метки. Перед глазами Лиши, которые еще не вполне привыкли к свету, остались мерцать их призраки.
Больше с любопытством, чем со страхом, Лиша встала, подошла к двери и осмотрела метки, искусно начертанные вдоль рамы серебром и золотом. Многие были ей незнакомы, но среди прочих она заметила метки тишины. Никто не услышит, что происходит в комнате.
Она коснулась их пальцем. Метки на мгновение вспыхнули, осветив частую сеть.
«Что ее питает? – прикинула Лиша. – Подземников здесь нет, магии взяться неоткуда, а без магии метки – обычные символы».
Лиша знала, что, будь у нее время, она смогла бы обезвредить метки и сбежать, но его не было. Надо приглядывать за Инэверой – кто знает, на что она способна? Лиша повернулась к Дамаджах, которая по-прежнему возлежала на подушках.
– Ладно. – Она устроилась напротив Инэверы. – И что же ты хотела обсудить?
– Не прикидывайся дурочкой! Я обо всем узнала, едва ты его коснулась!
– Что с того? Я ничего плохого не сделала. По вашим законам мужчины могут спать с кем пожелают, за исключением чужих жен.
– Возможно, на севере и приходится быть шлюхой, чтобы заполучить мужа, – съязвила Инэвера, – но у нас законные жены защищают мужей от подобных женщин.
– Ахман попросил моей руки задолго до того, как я ему уступила. – Лиша намеренно провоцировала Инэверу, обдумывая путь к спасению. – И вряд ли его нужно было защищать.
Она улыбнулась.
– Совсем напротив, судя по его пылу.
Инэвера зашипела и села прямо. Лиша поняла, что сумела ее уязвить.
– Откажи моему мужу – и беги из Дара Эверама сегодня же ночью, – сказала Инэвера. – Это твой последний шанс выжить.
– Ты дважды безуспешно покушалась на мою жизнь, Дамаджах. С чего ты взяла, что преуспеешь на этот раз?
– Потому что я не стану доверять это пятнадцатилетней девчонке, и потому что мой муж не успеет тебя спасти. Я скажу, что ты соблазнила моего мужа и в ту же ночь явилась меня убить. Никто не усомнится в моем праве убить тебя.
