Питер Бретт - Копье Пустыни
Он улыбнулся и попытался увести взгляд в сторону, но она не дала.
– Ты мне не отец и не муж, а даже если бы и был, мое тело принадлежит только мне, и я буду делать с ним, что захочу. Я больше не буду жить по чужой указке. Я теперь сама выбираю свой путь.
Арлен нахмурился:
– Выбираешь свой путь или просто увязалась за мной?
Ренна выкатила глаза. Ей нестерпимо захотелось наброситься на него, пинать, колотить и кусать, пока… Она покачала головой и глубоко вдохнула:
– Оставь меня.
– Пойдем со мной в цитадель.
– В Недра твою цитадель! – взорвалась она. – Оставь меня в покое, демонов сын!
Арлен долго смотрел на нее.
– Как скажешь.
Глядя ему вслед, Ренна выпятила подбородок, чтобы не заплакать. Она встала, держа спину прямо, несмотря на боль, и вынула нож из обугленных останков демона. Нож вышел из пламени невредимым и еще покалывал пальцы остатками магии, когда она вытирала его и прятала в ножны.
Ренна долго стояла после ухода Арлена. В ней боролись две силы. Одна подстегивала с кличем броситься в ночь на поиски демонов, чтобы выместить злость. Другая задавалась вопросом: а если он прав? Ренна была готова повалиться на землю и разрыдаться.
Она закрыла глаза, приняла боль и ярость, отступила от них и поразительно быстро успокоилась.
Арлен просто слишком заботлив. Он не доверяет ей, хотя она не раз доказала свою силу.
Отрешившись от чувств, она расставила ноги и выполнила первый шарукин, перетекая из позы в позу и стараясь усвоить их на мышечном уровне, чтобы сражаться не задумываясь. Одновременно она припоминала каждое мгновение ночных схваток в поисках более удачных решений.
Пускай для остальных он всемогущий Меченый, но Ренна знала, что он всего лишь Арлен Тюк из Тиббетс-Брука, и будь она проклята, если не сможет чего-нибудь из того, что может он.
«Вот и поговорили», – саркастически подумал Меченый. Он отошел недалеко, сел, прислонился спиной к дереву и закрыл глаза. Он слышал все, даже как гусеницы грызут листья. Если Ренне понадобится помощь, он услышит и придет.
Проклятая детская наивность, помешавшая ему раскусить Харла! Когда Илэйн предложила себя его отцу, Арлен счел ее бесстыжей мерзавкой, но она просто пыталась выжить, как делал и он в Красийской пустыне.
А Ренна… если бы он вернулся домой с отцом, а не сбежал после смерти матери, Ренна перебралась бы к ним на ферму и спаслась от отца. Ее не осудили бы на казнь. Их дети уже были бы сговорены.
Но он отвернулся от Ренны, отверг еще один путь к счастью, и его жизнь превратилась в кошмар.
Напрасно он взял ее с собой. Это было эгоистично. Он думал только о себе и в результате обрек ее на ужасное существование, чтобы самому не сойти с ума. Ренна выбрала его путь, так как думала, что ей нечего терять, но еще не поздно. В Брук она не вернется, но если отвезти ее в Лощину Избавителя, она увидит, что на свете еще сохранились добрые души, которые готовы воевать, но остаются людьми.
Правда, до Лощины не меньше недели пути, даже если ехать напрямик. Нужно как можно скорее вернуть Ренну в цивилизованный мир, пока она окончательно не одичала.
До Ривербриджа меньше двух дней пути. Оттуда можно податься в Запечный Угол, Энджирс, Крестьянский Пень и, наконец, в Лощину. Он будет заставлять Ренну общаться с людьми при первой возможности и бодрствовать днем, а не отсыпаться по утрам и выслеживать демонов по вечерам, как они привыкли.
Ему не хотелось проводить столько времени среди людей, но ничего не поделаешь. Ренна важнее. Если люди увидят его метки и поползут слухи, то быть по сему.
Юкор сдержал слово и позволил беженцам перейти Рубежную, но поскольку весь райзонский урожай пропал, а день летнего солнцестояния давно миновал, людям приходилось нелегко. По обе стороны реки за стены Ривербриджей выплеснулись палаточные городки, плохо защищенные, грязные, нищие. Проезжая мимо беженцев, Ренна с отвращением морщила нос, и Меченый понимал, что подобные зрелища не привьют ей любви к цивилизации.
Стражников у ворот тоже прибавилось, и они с презрением уставились на Меченого и Ренну. Неудивительно. Закутанный с головы с ног даже под жарким солнцем, Меченый неизменно привлекал внимание, а Ренна, одетая в едва прикрывавшие тело лохмотья и разрисованная выцветшими метками, вызывала еще меньше доверия.
Но Меченый еще не встречал городских стражников, которые не смягчались бы при виде золотой монеты, а золота в его седельных сумках было предостаточно. Вскоре они с Ренной въехали в город и нашли конюшню у переполненного трактира. Вечерело, и жители Ривербриджа возвращались по домам после дневных трудов.
– Мне здесь не нравится. – Ренна поглядывала на людей, которые сотнями шли мимо. – Половина здешних жителей голодает, а другая смотрит волком, словно мы хотим их ограбить.
– Ничего не попишешь. Мне нужны новости, а в глуши их не узнать. Придется тебе привыкнуть к городам.
Ренна была явно недовольна ответом, но прикусила язык и кивнула.
Пивная в это время дня была переполнена, но все больше людей толпилось у стойки, и Меченый присмотрел небольшой свободный столик в глубине зала. Они с Ренной сели, и вскоре к ним подошла служанка. Девушка была молодой и хорошенькой, но смотрела устало и грустно. Ее платье было относительно чистым, но заношенным, и Меченый сразу понял по цвету ее кожи и овалу лица, что перед ними райзонка, которой повезло найти работу, – возможно, из первой волны беженцев.
За соседним столиком пировала шумная мужская компания.
– Эй, Милли, еще по кружечке! – крикнул один и звучно шлепнул служанку по заду.
Она подскочила, закрыла глаза, глубоко вдохнула и обернулась с фальшивой улыбкой:
– Уже бегу!
Она повернулась обратно к Меченому и Ренне, уже не улыбаясь.
– Чего изволите?
– Два эля и ужин, – ответил Меченый. – И комнату, если найдется.
– Найдется, только стоит изрядно. Народ валит толпами через город.
Меченый кивнул и положил на стол золотую монету. Служанка опешила. Наверное, она никогда раньше не видела настоящего золота.
– Это за еду и выпивку. Сдачу оставь себе. Так с кем мне поговорить насчет комнаты?
Девушка проворно схватила монету, пока никто не увидел.
– С Миком, хозяином. – Она указала на крупного мужчину в рубашке с закатанными рукавами и белом фартуке. Хозяин потел за стойкой, усердно разливая эль по протянутым кружкам. Меченый заметил, что служанка сунула монету за корсаж, когда он отвернулся.
– Спасибо, – поблагодарил он.
– Эль сейчас принесу, рачитель, – кивнула девушка.
Она поклонилась и убежала.
– Посиди здесь, пока я договорюсь о комнате, – сказал Меченый Ренне. – Я быстро.
Он отошел.
У стойки было многолюдно. Мужчины торопились пропустить пару кружек, пока не пришла пора прятаться за метками. Меченому пришлось подождать в конце очереди, но когда трактирщик посмотрел в его сторону, Меченый показал краешек очередной золотой монеты, и хозяин мигом к нему подскочил.
Мик, похоже, когда-то был силачом, но со временем растолстел. Пожалуй, ему еще хватило бы сил вытолкать разбушевавшегося пьянчугу, но успех и годы лишили его прежней мощи.
– Комнату. – Меченый протянул трактирщику монету, вынул из кошелька вторую и показал. – И новости с юга, если есть. Я приехал из Тиббетс-Брука.
Мик кивнул, но сощурился:
– Да уж, отстал ты от жизни. – Он слегка наклонился, чтобы заглянуть под капюшон.
Меченый сделал шаг назад, и трактирщик отпрянул, тревожно поглядывая на монету – как бы не исчезла!
– В последнее время все только о юге и судачат, рачитель, – начал Мик. – С тех самых пор, как пустынные крысы похитили травницу из Лощины, чтобы выдать за своего вожака, пустынного демона.
– Джардира, – прорычал Меченый и сжал кулак. Надо было пробраться в лагерь красийцев и убить Джардира, как только его армия покинула пустыню. Когда-то он считал Джардира человеком чести, но теперь видел, что то была лишь маска, за которой скрывалась жажда власти.
– Поговаривают, – продолжил Мик, – что он явился в Лощину по душу Меченого, но Избавитель к тому времени скрылся.
Ярость обожгла Меченого, как желчь. Если Джардир причинил Лише вред, если хотя бы коснулся ее, он убьет его, разгромит его армии и изгонит обратно в пустыню.
– Ты чего, рачитель? – спросил Мик. Меченый бросил ему искореженную монету, которую сжимал в кулаке, и отвернулся, не дожидаясь ключа. Надо немедленно вернуться в Лощину.
В этот миг раздался крик Ренны, а затем стон боли.
Ренна вошла в трактир и втянула воздух. Она еще никогда не бывала в таком переполненном и неуютном месте. Стоял оглушительный гам, было душно и жарко, воняло табачным дымом и по́том. У нее забилось сердце, но она взглянула на Арлена, увидела, что он уверенно шагает с гордо выпрямленной спиной, и вспомнила, кто он. Кто они оба. Она тоже выпрямилась, с ледяным равнодушием встречая пристальные взгляды.
