Вольфганг Хольбайн - Заклятие нибелунгов
– Ладно, – отмахнулась она. – Посмотрим.
Было очевидно, что Бруния не хочет проявлять своих чувств. И эта взрослая, трезвомыслящая женщина совсем не походила на юную девушку, которую он вчера так страстно желал.
– Я думаю, что могу починить один из кораблей, чтобы мы доплыли до материка. При условии, что погода будет хорошей. Но прежде мне нужно отправиться в Гёранд.
– Но почему в Гёранд? – удивилась Бруния.
– Это самое крупное поселение в Исландии. Если и остались люди, то только там. Я должен хотя бы поискать их, ведь я, в конце концов, принц, а в отсутствие родителей – правитель.
– Но мы нигде не видели лошадей, – напомнила ему Бруния. – Придется идти пешком.
– Значит, придется, – кивнув, согласился Зигфинн.
Надежд встретить людей было немного, но Зигфинн чувствовал свою ответственность. И вообще, встретил же он Брунию, хотя и не верил в это.
Они отправились в путь, взяв с собой немного провианта. Зигфинн собирался перейти через холмы и направиться к самому большому селению острова. Многие короли уже думали о том, что следует перенести столицу ближе к Изенштайну, но это не имело особого смысла. Гёранд находился рядом с пастбищами, и туда легко было добраться из любой точки острова, к тому же ему не страшен был шторм на море. Отец Зигфинна, король Кристер, однажды сказал: «Замок Изенштайн является символом власти и силы Исландии, а Гёранд представляет собой гостеприимность и доброту людей нашего острова».
Они едва успели перейти через первый холм, как обнаружили, что там, где были луга, теперь… простиралось кладбище.
До самого горизонта чернели кресты, надгробные камни и холмики, отмеченные тяжелыми валунами.
Тут было больше могил, чем в Исландии жителей.
Зигфинн побледнел. Его стошнило, и он подумал о том, что оскверняет покой мертвых.
Бруния тоже была поражена этим зрелищем. Она прошла мимо ряда могил, читая надгробные надписи.
Последние из похороненных здесь умерли около сорока зим назад.
– Что это значит? – выдохнул Зигфинн, сплевывая остатки желчи.
– Я думаю, что в Исландии уже сорок лет никто не живет, – объяснила Бруния.
– Это неправда! – закричал Зигфинн, удивляясь собственной ярости. – Исландия – моя родина! А не какое-то кладбище! И ты это знаешь!
Вначале принцессе захотелось отругать Зигфинна за подобную вспышку ярости, но затем она подошла к нему и обняла его.
– Прости меня за эти необдуманные слова, мой милый Зигфинн. Я лишь хотела сказать, что в этом ужасном неправильном мире Исландия оказалась покинутой. Если мы хотим выяснить, что произошло, то должны смириться с этим.
Отодвинувшись от Брунии, Зигфинн только сейчас заметил, что плачет.
– Как я могу смириться с тем, во что не могу поверить?
– А как ты можешь не верить в то, что видишь собственными глазами?
На это у Зигфинна не нашлось ответа. Не было сил, чтобы этот ответ искать.
Бруния нежно опустила ладонь на его плечо.
– Давай не будем терять тут время. Пойдем в порт и попробуем найти какую-нибудь возможность попасть на материк.
Так они, не завершив начатое, вернулись в замок.
Нибелунги буйно праздновали свою победу. По всему миру, в высоких горах и глубоких долинах, они кричали о своем триумфе, и от их отвратительного пения листья на деревьях становились коричневыми, а птицы замертво падали с веток. Нибелунги не только вернули свою прежнюю власть, но и добились большего: они и стали властью. Все, что им потребовалось, так это одна темная ночь, когда боги не смотрели в сторону мира, и нибелунги взяли дело в свои руки, чтобы заново сотворить Мидгард. По собственному желанию. Прошло несколько часов, прежде чем они заметили, что их победа почти совершенна, но все-таки почти.
Для нибелунгов не важны были чувства людей – зрение, слух и осязание. Для них время было таким же ощущением, как история, а чувства приравнивались к словам. Для них все было потоком, по которому они плыли, в котором они купались, из которого они пили. Их власть была золотой рекой, роскошной и широкой. Они купались в этой реке, плывя по течению. Восторг и тщеславие переполняли их черные души, и нибелунги не сразу заметили, что на поверхности реки виднеются скалы. Три скалы. В их реке.
Первые голоса умолкли в победном гомоне, и нибелунги заметили слабые волны, исходящие от этих скал. Духи зашептались, призывая друг друга к спокойствию, а затем…
Три скалы в их реке.
– Это невозмооооожжноооо… – донесся один голос.
– Этогооо не должноооо быыыыть… – сказал кто-то другой.
Гармония, которой они наслаждались, распалась, и нибелунги начали возбужденно переговариваться.
– Невозмоооооожнооо…
– Не входилоооо в плааан…
– Словоооо богоооов…
Раскат грома сотряс Мидгард, и по телам нибелунгов прошла дрожь, словно напоминая о том, что не одни они всем управляли.
Нибелунги трусливо замолчали. Ликование от победы сменилось смятением, а нибелунги ненавидели смятение.
Не для того ли они все эти годы действовали, чтобы в будущем избежать всего непонятного?
В конце концов один из многих решился произнести:
– Одииииииин…
Ему вторил другой:
– Одииииииин…
И вскоре все нибелунги тысячей голосов, слившихся в один, кричали:
– Одииииииин…
Видящая вновь поднялась на верхушку скалы. Она была рада тому, что ослепла и не видит то, о чем знает. Исландия превратилась в мертвое королевство. Из ее пустых глазниц лились слезы. Слезы за ее родину.
Но еще не все было потеряно. Случилось так, как она и надеялась: в новом времени остался Зигфинн Исландский, который знал о том, как должно было быть. То, что рядом с ним оказалась Бруния, тоже вооруженная против лжи нибелунгов, было… неожиданностью. Амулет должен был защитить только принца.
Видящая отбросила посох в сторону. Ее старое тело стало наполняться новой жизненной энергией. Конечно же, она никогда не сможет обладать своей прежней силой и никогда не сумеет победить самого сильного воина, но в этом не было необходимости. Когда-то у нее было все, но это время миновало. Сейчас речь шла только о Зигфинне. И Брунии.
Видящая наблюдала, как быстро эти двое сориентировались в изменившемся мире и как Бруния собрала в замке то, что могло быть полезным. А тем временем Зигфинн отремонтировал маленький корабль. Он нашел судно, которое уже давно вытащили на сушу, и поэтому его остов не разъела соленая вода. С какого-то полузатонувшего корабля юноша принес парус, и Бруния заштопала в нем дыры. Все эти дни они ели убитого дрыка – пища пусть и однообразная, но сытная. Бруния и Зигфинн обладали решимостью, которую нибелунги пытались уничтожить в этом мире. Но принц и принцесса не сдавались.
Видящая заметила также, как Зигфинн смотрит на Брунию и как он протягивает к ней руки, когда спит, но тут же опускает их.
Страсть. Нибелунги пытались уничтожить и это. Видящая хорошо помнила это чувство, такое болезненное и в то же время теплое. Чувство счастья.
Она стояла на скале и смотрела на Зигфинна и Брунию, которые толкали в воду корабль, радуясь тому, что он не потонул сразу.
В этот момент появились нибелунги. Они заметили, что в изменившемся мире что-то пошло не так, как они предполагали, и начали искать это по всей земле, как свинья ищет трюфели. Вскоре они обнаружили отвратительный для себя запах дружбы и чести, но здесь, в Исландии, у них не было возможности напасть на принца и принцессу. Однако они еще что-нибудь придумают.
И Видящая громко и отчетливо произнесла:
– Можете стараться сколько хотите, но вам не сломить этих двоих! Все будет так же, как и всегда. Все завершится вашим поражением.
4
Путь в новый мир
Путешествие во Фъеллхавен длилось долго, дольше обычного. Ветра почти не было, что для этих мест было весьма удивительно. Часто парус целый день просто свисал с мачты, да и легкий ночной бриз едва ли способствовал продвижению корабля вперед. У Брунии и Зигфинна было тяжело на сердце. Принц все время ходил туда-сюда по палубе, словно дикий зверь в клетке, Бруния же часами смотрела на горизонт, как будто он мог дать ей все нужные ответы. Они были вместе, но не могли утешить друг друга.
Им не удалось найти что-либо съестное и приходилось доедать остатки жареного дрыка – Зигфинн не раз забрасывал в воду сеть, но все время доставал ее пустой. Что бы ни изменило этот мир, перемены коснулись и моря.
Холодными ночами Бруния и Зигфинн вместе укладывались спать, укрываясь мехом, чтобы согреться, но в соприкосновении их тел не было радости, лишь надежда на скорейшее завершение поездки. Иногда принц слышал, как Бруния тихо плачет. Бывали дни, когда они не говорили друг другу ни слова.
Семь раз взошло солнце, прежде чем на горизонте появился Фъеллхавен. Маленький портовый городок на датском побережье был одним из торговых центров, откуда корабли отправлялись с товарами в Исландию. Короли Дании настолько ценили связь между двумя королевствами, что позволили исландцам управлять этим городом вместе с ними. Там даже был исландский наместник, Ленарт. С ним-то и хотел поговорить Зигфинн.
