Сара Маас - Наследница огня
Вечером, вместо поздравлений, бабушка лупила Манону по щекам и орала, что надо было дать «этой гниде сдохнуть вместе с ее драконихой». Хороша главнокомандующая, которой недостает послушания, дисциплины и жестокости!
Манона не пыталась оправдываться. В ее ушах и сейчас стоял грохот, сопровождавший падение Килии. Но какая-то часть ее существа – возможно, самая слабая и недисциплинированная – сознавала: голубая дракониха не напрасно пожертвовала жизнью. И она тоже не напрасно рисковала своей.
От всех остальных Манона выслушивала только поздравления и похвалы, что тоже было утомительно. Но поздравления были искренними: как от своих шабашей, так и от чужих.
«Главнокомандующая». Манона мысленно повторяла свое новое звание, направляясь с Астериной в столовую, где ожидалось торжество в ее честь. Половина отряда Тринадцати шла за нею.
Вторая половина была уже в зале, обследуя его на предмет возможных угроз и ловушек. Пост главнокомандующей по-прежнему оставался мечтой многих ведьм. Да и Искара вряд ли простит посрамление на играх. Теперь нужно особенно держать ухо востро. Этим мир Железнозубых не отличался от мира смертных. Сегодня тебя поздравляют, а завтра попытаются скинуть и занять твое место.
Но сегодня в зале было весело. Поблескивали железные зубы. В кружках пенился настоящий эль, который привезли эти угрюмые смертные из Адарлана. Манона схватила кружку, но Астерина тут же отобрала, отпила пару глотков сама, выждала минуту и лишь потом вернула кружку Маноне.
– Кое-кто не упустит случая тебя отравить, – подмигивая, напомнила ей Астерина.
Они прошли на середину зала, где собрались три верховные ведьмы. В день победы на играх смертные устроили небольшой праздник, но сегодняшнее торжество предназначалось только для ведьм. В первую очередь для Маноны.
Верховные ведьмы сидели на красивых мягких стульях, заменявших им троны. Мать Петары улыбнулась Маноне и приложила два пальца ко лбу. Предводительница Желтоногих не изобразила даже подобия оживления. Бабушка, сидевшая посередине, едва заметно улыбнулась.
Маноне хорошо была знакома эта змеиная улыбка.
– Приветствуем тебя, главнокомандующая, – произнесла бабушка.
Зал взорвался приветственными криками. Только ведьмы отряда Тринадцати стояли тихо, храня спокойствие. Им не требовалось шумно выражать свою радость, ибо они были бессмертными, бесконечными, славными, совершенными и очень опасными для любых противников.
– Что же нам тебе подарить, какой короной нам увенчать твою голову за твои достижения… хотя они и были вполне ожидаемыми? – вслух рассуждала бабушка. – У тебя есть прекрасное оружие и шабаш, одним своим названием нагоняющий страх.
Здесь ведьмы отряда Тринадцати позволили себе слегка ухмыльнуться:
– Мы теряемся в раздумьях. Вроде у тебя есть все, о чем можно только мечтать.
Манона склонила голову:
– Я уже получила прекрасный подарок – мое назначение. Я благодарю всех за оказанную мне честь.
– А как насчет нового плаща? – засмеялась бабушка.
Манона внутренне напряглась. Отказываться было нельзя, но… за десятки лет она свыклась со своим плащом. Как и прежде, он много значил для нее.
– За столько лет твой успел поистрепаться. – Бабушка подала знак кому-то в зале. – И потому, главнокомандующая, мы решили тебе подарить такой же.
Послышались бормотания, среди которых Манона разобрала ругательства. Собравшиеся ахнули, предвкушая развлечение, когда три престарелых Желтоногих выволокли на середину зала пленницу, закованную в кандалы. Пинками они заставили темноволосую ведьму встать на колени перед Маноной.
Если ее лицо – все в ссадинах и кровоподтеках, если сломанные пальцы, рваные раны и ожоги на теле ничего не говорили о ее принадлежности, то плащ кроваво-красного цвета сразу вносил ясность.
У крошанской ведьмы были темно-карие, почти черные глаза, похожие на комочки свежевспаханной земли. Как после всех пыток и издевательств эти глаза сохранили ясность взгляда, Манона не знала. Крошанская ведьма не пала ниц перед нею и не начала умолять о пощаде.
– Вот и подарок. – Рукой с блестящими железными ногтями бабушка указала на крошанку. – Подарок, достойный моей внучки. Посмотри: плащ у нее почти новый. Но ей он больше не понадобится, а тебе еще как пригодится. Оборви ее никчемную жизнь и забирай плащ.
Манона понимала: бабушка бросает ей вызов, однако возразить не посмела. Она вынула кинжал. Астерина встала рядом, не спуская глаз с пленницы.
Крошанские ведьмы были смертельными врагами всех Железнозубых. Это крошанки прокляли их, сделав вечными изгнанницами. Каждая крошанская ведьма заслуживала смерти, и стоявшая здесь не являлась исключением.
Такие слова звучали сейчас в голове Маноны, но голос, произносивший их, был не ее, а бабушкиным голосом.
– Не торопись, Манона, – проворковала бабушка.
Крошанка дышала с трудом. Ее потрескавшиеся губы кровоточили. Но, взглянув на Манону, пленница усмехнулась.
– Манона Черноклювая, – прошептала она. – Я тебя знаю.
В прежние времена, пока ее не взяли в плен и не выбили половину зубов, должно быть, она говорила, растягивая слова. У нее также было повреждено горло.
– Убей эту суку! – завопил кто-то из глубины зала.
Манона лишь посмотрела в глаза пленницы и удивленно наморщила лоб.
– Знаешь, как мы тебя зовем?
После каждого слова у крошанки изо рта сочилась кровь. Но она улыбалась. Даже закрыла глаза, словно прозвище было лакомством.
– Мы зовем тебя Белой Демонессой. Ты у нас в списке. У нас есть список всех Железнозубых чудовищ, которых надлежит убивать везде, где мы на вас наткнемся. Убивать на месте. А ты… – Крошанка открыла глаза и наградила Манону дерзкой, свирепой улыбкой. – Ты у нас в этом списке занимаешь первое место. Своими гнусностями ты его заслужила.
– Для меня это честь.
Крошанка улыбнулась, обнажая остатки зубов.
– Отрежь ей язык! – крикнула из зала другая нетерпеливая ведьма.
– Приканчивай ее, – прошипела Астерина.
Манона подняла кинжал, целясь крошанке в сердце.
Пленница засмеялась. Смех быстро сменился надрывным кашлем: у нее пошла горлом кровь и синими сгустками разлетелась по полу. Из глаз покатились слезы. Плащ на мгновение распахнулся, приоткрыв глубокие гнойные раны на груди. Но пленница справилась с кашлем и снова улыбнулась, слизывая кровь с губ.
– Манона, смотри внимательнее. Смотри, что́ сделали со мной твои сестры. Представляю, как им сейчас досадно. Ломали, ломали меня, а сломать так и не смогли.
Манона смотрела на искалеченное тело пленницы.
– Ты знаешь, что это такое, Манона Черноклювая? Я знаю. Я слышала, как они говорили о твоем поступке во время игр.
Манона сама не понимала, почему она позволяет этой ведьме болтать, однако не могла пошевелиться, даже если бы и захотела.
– Это напоминание, – неожиданно громким голосом, чтобы слышали все, сказала крошанка. – Моя смерть… вернее, убийство, которое ты, конечно же, совершишь, – это напоминание. Не им. – Темно-карие глаза крошанки буквально пригвождали Манону к месту. – Напоминание о том, что́ они сделали с тобой. Это ведь они сделали тебя такой.
Манона не узнавала себя. В прошлом она убивала за куда более невинные слова. Почему она медлит сейчас?
– Хочешь узнать главный крошанский секрет? – продолжала пленная ведьма. – Нашу величайшую истину, которую мы оберегаем от вас ценой наших жизней? Это не место, где мы прячемся, и не способ снять с вас наше проклятие. Вы всегда знали, как это сделать. Целых пятьсот лет вы знали, что ваше спасение находится только в ваших руках, и больше ни в чьих. Нет, наш главный секрет в том, что нам вас… жалко.
В зале стихли все разговоры.
Но крошанка по-прежнему выдерживала взгляд Маноны, а Манона не решалась ударить ее кинжалом.
– Нам вас жалко. Вас всех и каждую по отдельности. То, как вы обходитесь с вашими детьми, заставляет нас плакать от жалости. Они ведь не рождаются злыми и жестокими. Но вы с ранних лет принуждаете их убивать, калечить и ненавидеть, пока в них ничего не остается и пока они не делаются похожими на вас. Потому ты, Манона, и стоишь сейчас с кинжалом в руке. Ты представляешь угрозу для чудовища, которое ты привыкла называть бабушкой. Этому чудовищу нужно вернуть тебя в прежний круг бездумных убийств. Знала бы ты, как она перепугалась, когда ты решила проявить милосердие и спасти жизнь своей соперницы.
Крошанка глотала воздух. По ее израненным щекам катились слезы.
– Они сделали тебя и других чудовищами. Сделали, Манона! И потому нам жаль тебя.
– Довольно! – послышался сзади бабушкин голос.
В зале по-прежнему было тихо. Манона не без труда перевела взгляд на бабушку. В бабушкиных глазах она прочла открытую угрозу, обещавшую суровое наказание, если она не подчинится и откажется убивать крошанку. Но в глазах верховной ведьмы было что-то еще. Что-то вроде самодовольства. Казалось, бабушка признавала правдивость слов крошанки, но об этом знала только она одна.
