Сара Маас - Наследница огня
Селена вдруг поняла, где находился третий, последний Ключ Вэрда.
Он был у нее на шее – в ту ночь, когда она упала в реку.
Этот медальон носили все ее предки, начиная с Брэннона. А Брэннон получил его в храме Мэлы, богини солнца, из рук верховной жрицы… А потом разрушил храм, чтобы следы медальона затерялись.
Тяжелый диск с лицевой стороной небесно-голубого цвета и белым оленем, меж ветвистых рогов которого сияло солнце. Олень Мэлы, которую еще называли Огненосицей. Покидая берега Вендалина, Брэннон тайком вывез нескольких оленей и поселил в Задубелом лесу. Когда он получал медальон из рук верховной жрицы, внутри еще не лежал Ключ Вэрда. Ключ туда поместил сам Брэнном, и это была его тайна, которую не знала ни одна живая душа.
По сути своей Ключи Вэрда не были ни добрыми, ни злыми. Все зависело от того, в чьи руки они попадали. В случае третьего Ключа – на чью шею. Вися на шее террасенских королей и королев, Ключ Вэрда неизменно творил добро, тысячелетиями защищая правителей и правительниц от бед.
Ключ Вэрда защитил и ее, когда она упала в реку. Селена не сомневалась: свет, который она увидела в воде, – это были знаки Вэрда. Они пришли ей на помощь, отозвались на ее отчаянные призывы. Но она дурацким образом потеряла Амулет Оринфа. Он упал в воду и… Нет, не упал!
Нет. Она не могла его потерять, иначе она бы не выбралась на берег и не осталась бы жива. Без силы амулета она бы замерзла. А ведь Аробинн Хэмел нашел ее не возле разрушенного моста, а значительно дальше. Получается, она несколько часов брела по берегу, в мокрой одежде. Значит, амулет был при ней, но потом… потом Аробинн снял его с ее шеи и все эти годы хранил у себя. Предводитель ассасинов прельстился старинной вещицей, даже не догадываясь, какая сила таится внутри медальона.
Она должна вернуть себе Амулет Оринфа. Забрать у Аробинна и убедиться, что о содержимом по-прежнему никто не догадывается. И если медальон окажется у нее… Все дальнейшие мысли она пресекала.
Нужно поскорее встретиться с Маэвой, получить от древней королевы все необходимые сведения и возвращаться. Но не в Террасен. В Рафтхол. Она должна увидеться с человеком, который превратил ее в оружие и разрушил другую сторону ее жизни. Аробинн хитер и очень опасен, а магия в Адарлане не действует.
– О чем ты сейчас думала? – спросил Рован.
– О третьем Ключе Вэрда.
Об этом никто не должен знать. Одно лишнее слово, даже намек… и жаждущие завладеть Ключом помчатся в Рафтхол. Прямо в Башню ассасина.
– Аэлина. – (Ей было непривычно видеть боль и страх в глазах бессмертного фэйского воина.) – Ты ведь что-то узнала. Расскажи.
– Пока ты связан с нею, я тебе ничего не скажу.
– Но я связан с нею навсегда.
– Я знаю.
Он был рабом Маэвы. Даже хуже, чем рабом. Он был обязан повиноваться любому ее приказу, каким бы отвратительным тот ни был.
Рован наклонился к воде, опустив туда свою крупную ладонь.
– Ты права. Не надо мне ничего рассказывать. Особенно про такое.
– Как я это ненавижу, – выдохнула Селена. – И ее ненавижу.
Рован отвернулся и сделал вид, что разглядывает Златинец, лежащий у Селены за спиной. Утром, поглощая завтрак, которого хватило бы на трех взрослых фэйских воинов, Селена рассказала ему историю меча. Рована эта история почему-то не особо заинтересовала, а увидев кольцо, обнаруженное ею в ножнах, он лишь пожал плечами:
– Надеюсь, ты найдешь ему применение.
Это точно. Найдет.
Но обоюдное молчание становилось все тягостнее. Селена кашлянула. Историю о третьем Ключе Вэрда рассказать она не может. Она расскажет другую.
Правду. Правду о себе. Полную, без прикрас. Они вдвоем прошли через столько испытаний, и теперь ей хотелось…
Нет, не так эмоционально. Она воин, а не сентиментальная фрейлина.
– Эту историю я не рассказывала никому. Ее никто не знает. Это моя история, и пришло время ее рассказать.
Рован улегся на камень, заложив руки за голову.
– В прекрасной стране, от которой остался лишь прах, жила-была маленькая принцесса, которая… очень сильно любила свою родину, – начала Селена, обращаясь к Ровану, миру и самой себе.
Она рассказывала о принцессе, чье сердце было полно необузданного огня, о сильном северном королевстве, казавшемся непобедимым и павшем за считаные недели. Она рассказала о хрупкой госпоже Маурине, пожертвовавшей своей жизнью. История была длинная. Иногда Селена замолкала и плакала. Тогда Рован наклонялся к ней и вытирал слезы.
Когда она закончила, Рован молча протянул ей бурдюк с остатками отвара. Селена улыбнулась. Рован тоже улыбнулся, и его нынешняя улыбка не была похожа на все прежние.
А потом, сама не зная зачем, Селена протянула руку и замерла, глядя на воду… Медленно, словно нехотя, у нее на ладони появилась капля воды. Небольшая, похожая на мраморную розочку.
– Теперь понятно, почему у тебя столь никудышное чувство самосохранения. Разве огонь зальешь такой капелькой? – усмехнулся Рован.
Но это были лишь слова. Он приподнял ей подбородок и подмигнул. Рован понимал, каких усилий ей стоило притянуть на свою ладонь даже такую капельку. Наверное, ее мать сейчас смотрела на нее оттуда и улыбалась.
Селена тоже улыбнулась Ровану сквозь слезы, а потом махнула рукой, и капелька упала ему на щеку.
Рован столкнул Селену в прохладную озерную воду, потом со смехом прыгнул сам.
* * *Полное восстановление сил заняло у нее целую неделю. Раненые полуфэйцы шли на поправку, и теперь вполне можно было устраивать празднество. Эмрис не осмеливался просить Селену о помощи и все делал сам, вдвоем с Локой.
Перед тем как отправиться на праздник, Селена посмотрелась в зеркало и… не узнала себя.
Волосы стали короче, но это было не главное.
Ее удивил румянец и сверкающие глаза. За зиму она сильно исхудала и сейчас восстановила свой обычный вес, однако лицо осталось худощавым. Из зеркала ей улыбалась не девчонка. Женщина. Красивая женщина, невзирая на шрамы и некоторые изъяны лица. И улыбка у этой женщины была настоящая. А в сердце после долгого сна пробуждалась радость. И радость тоже была настоящей.
Вечером Селена танцевала. Это был ее последний, прощальный вечер в крепости.
Простившись со всеми, она и Рован пошли к лесу. Там Селена остановилась и оглянулась на старые, пострадавшие от вторжения стены крепости. На границе леса их поджидали Эмрис и Лока. Старик уже снабдил их провизией на все время пути, но не мог не испечь им на дорогу свежего хлеба, который и протянул Селене.
– Не знаю, сколько времени мне понадобится, но если… но когда я восстановлю свое королевство, оно всегда будет открыто для полуфэйцев. А вы оба и Малакай, если пожелаете, сможете там поселиться. На правах моих друзей.
Глаза Эмриса влажно блестели. Он молча кивнул, сжав руку Локи. У парня от недавнего сражения остался шрам на лице. Целители из поселка предлагали убрать шрам, но Лока отказался. Сейчас он во все глаза смотрел на Селену. У нее сжалось сердце, когда она заметила, что прежний, беззаботный Лока исчез. Она знала: предательство Басса будет преследовать его всю жизнь. Но Селена улыбнулась парню, взъерошила ему волосы и повернулась, чтобы начать путь в Доранеллу.
– Твоя мать гордилась бы тобой, – сказал Эмрис.
Селена приложила руку к сердцу и поклонилась.
Рован кашлянул. Селена в последний раз улыбнулась Эмрису и Локе и поспешила вслед за Рованом. Наконец-то настало время явиться к Маэве и получить долгожданные ответы.
Глава 58
– Через пару дней поедешь в Сурию, – приказал Рену Эдион. – Выезжай через южные ворота. К концу дня там не особо следят за проезжающими.
Этот разговор происходил в полночь, в жилище, занимаемом теперь Реном и Муртагом. Оба до сих пор не знали, кто является хозяйкой их крова.
Со времени их последней встречи прошло несколько недель. Три дня назад Муртаг получил письмо из Сурии, от Соэла. Письмо было довольно туманным и выглядело как приглашение в гости. Соэл радовался, что друг, о котором он столько лет ничего не знал, жив и здоров. Стиль послания был достаточно простым и позволял понять, что Соэл клюнул на «возможности», упомянутые Муртагом в предыдущем письме, и теперь осторожно пытался выяснить, насколько они реальны. Узнав об этом, Эдион тщательно продумал маршрут поездки, приняв в расчет все адарланские гарнизоны, расположенные на пути, и возможные маневры всех полков и легионов. Еще два дня, и можно будет считать, что террасенский двор начнет возрождаться.
– Но почему меня не покидает ощущение, что мы бежим отсюда? – спросил Рен, как всегда расхаживая взад-вперед.
Рана Ручейника-младшего полностью зажила, и он, чтобы восстановить силы и не терять навыки, превратил свободную комнату в зал для упражнений. Эдиона занимало, как бы их королева отнеслась ко всему этому.
– Потому что это и есть бегство. – Эдион вонзил зубы в яблоко – из тех, что купил по дороге для деда и внука. – Чем дольше вы тут будете торчать, тем выше риск, что еще кто-то пронюхает о вашем существовании. И тогда наши замыслы подрубят на корню. Ты, Рен, стал слишком узнаваемой личностью. Мне от тебя больше пользы в Террасене, чем здесь. Можешь считать мои слова приказом, а приказы, как известно, не обсуждаются.
