Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)
Валерия взяла кувшин со стола, и Ясала, покачнувшись, приподнялась с кушетки, чтобы принять его. Она поднесла его к губам, а потом стремительным движением выплеснула его содержимое аквилонянке в лицо. Валерия отпрянула, стряхивая с лица жгучую жидкость, попавшую ей в глаза. Сквозь слезы она увидела, как Ясала метнулась к дальней стене, отодвинула засов, распахнула обитую медными полосами дверь и выскочила в коридор. Пиратка помчалась за ней, сжимая в руке обнаженный меч и пылая жаждой мести.
Но Ясала намного опередила ее, и она мчалась с нервной быстротой женщины, доведенной истязаниями до истерики. Она свернула за угол, и, когда пиратка добежала до него, то перед ней оказался лишь пустой коридор, в дальнем конце которого черным провалом зияла дверь. Оттуда шел сильный запах плесени и гниения, и Валерия содрогнулась. Судя по всему, эта дверь вела в катакомбы. Ясала решила укрыться среди мертвых.
Валерия подошла к проему и опасливо заглянула в него. Взору ее предстал пролет каменной лестницы, уходящей в темноту. Очевидно, шахта вела прямо в городские подземелья, и выходов на нижние этажи отсюда не было. Девушка поежилась при мысли о тысячах трупов, завернутых в истлевшие тряпки и покоящихся внизу в своих каменных криптах. У нее не было никакого желания бродить там в темноте. Ясала же, вне всякого сомнения, знала каждый поворот подземных туннелей как свои пять пальцев.
Она уже отворачивалась, чтобы уйти, взбешенная и одураченная, когда снизу, из темноты, донесся слабый стон. Казалось, он идет из неведомых глубин, но слова все-таки были ясно различимы. Голос принадлежал женщине:
– Помогите! Помогите же, во имя Сета! А-а-а!
Он оборвался, и Валерии почудилось, что она расслышала отвратительное хихиканье.
Девушка почувствовала, как по коже у нее пробежали мурашки. Что могло случиться с Ясалой там, в полной темноте? Не было сомнений, что кричала именно она. Но какая беда подстерегла ее в подземелье? Неужели там притаились ксоталанки? Ольмек заверил их, что катакомбы под кварталами текултли отделены от остального города стеной, перебраться через которую враги не смогут никогда. Кроме того, донесшийся снизу смех не мог принадлежать человеку.
Валерия вернулась в коридор, не позаботившись закрыть за собой дверь, ведущую на лестницу. Войдя к себе в комнату, она заперлась изнутри на засов. Надев сапоги, она подпоясалась перевязью с мечом. Она собиралась отправиться к Конану и убедить его немедленно убраться из этого города дьяволов.
Но не успела она отворить дверь, выходящую в коридор, как снаружи донесся пронзительный и долгий крик боли, за которым последовали быстрый топот ног и громкий лязг оружия.
5. Двадцать алых гвоздей
Двое воинов отдыхали в караульном помещении на этаже под названием Ярус Орла. Они вольготно раскинулись на кушетках, хотя и привычно оставались настороже. В принципе, огромную бронзовую дверь можно было попытаться взять штурмом снаружи, но за долгие годы обе стороны не предприняли ни единой подобной попытки.
– Чужаки станут для нас сильными союзниками, – заявил один из них. – Думаю, уже завтра Ольмек прикажет напасть на врага.
Он говорил так, как говорят солдаты на войне. В крошечном мирке Ксухотля любая горстка воинов превращалась в армию, а пустые коридоры между замками – в поле боя.
Его напарник ненадолго задумался.
– Предположим, с их помощью мы уничтожим ксоталанков, – проговорил он наконец. – И что дальше, Ксатмек?
– Как что, – лениво протянул Ксатмек, – мы вобьем двадцать гвоздей за них всех. А пленников сожжем, сдерем с них кожу живьем и четвертуем.
– Но что будет потом? – настаивал второй. – После того как мы убьем всех? Как это странно – не иметь врагов, против которых нужно сражаться. Всю свою жизнь я дрался с ксоталанками и ненавидел их. Когда закончится вражда, что нам останется?
Ксатмек лишь пожал плечами в ответ. Он никогда не задумывался о том, что будет потом, после того, как они уничтожат всех врагов. Подобные мысли просто не приходили ему в голову.
Вдруг оба мужчины замерли – из-за двери раздался подозрительный шум.
– К двери, Ксатмек! – прошипел первый. – Я посмотрю в Глаз…
Ксатмек, держа в руке обнаженный меч, прижался ухом к бронзовой двери, стараясь уловить хоть какие-нибудь звуки. Его напарник заглянул в зеркало и отшатнулся. Снаружи дверь окружили мрачные темнокожие мужчины с мечами в зубах – а пальцами они заткнули уши. Один из них, в головном уборе из перьев, держал в руках несколько дудочек. Вот он поднес их к губам, и, когда текултли повернулся, чтобы криком предупредить товарища, дудочки заиграли.
Крик замер на губах часового, когда пронзительная и жуткая мелодия проникла через дверь и ударила ему в уши. Ксатмек застыл, прижавшись к двери, словно парализованный. Лицо его превратилось в безжизненную маску; казалось, он слышит нечто ужасное. Второй часовой, находившийся дальше от источника звука, успел сообразить, что происходит нечто страшное и что жуткая мелодия несет смерть. Он почувствовал, как невидимые пальцы потянули за струны его разума, наполняя его чужими эмоциями и безумными порывами. Отчаянным напряжением воли он стряхнул с себя наваждение и закричал, предупреждая товарищей о нападении. Собственный голос показался ему чужим.
Едва он успел крикнуть, как мелодия превратилась в невыносимый визг, штопором вонзившийся в барабанные перепонки. Ксатмек застонал от дикой боли, и рассудок покинул его, словно свеча, задутая порывом ветра. Как безумный, он сорвал цепь, распахнул дверь и выскочил в коридор, подняв меч, прежде чем напарник успел остановить его. На него обрушилось с десяток мечей, и в проем, переступая через его изуродованное тело, хлынули ксоталанки, издавая дикие кровожадные вопли, эхом раскатившиеся по пустым помещениям.
Уцелевший стражник, не в силах осмыслить случившееся, все-таки нашел в себе силы прыгнуть им навстречу. Ужасное колдовство отступило перед осознанием того, что проклятые враги ворвались на территорию текултли. А потом, когда острие его дротика вонзилось в живот первому из противников, на голову ему обрушился кривой меч, и для него все кончилось. Он уже не видел, как поднятые по тревоге воины с дикими воплями ворвались в караулку из соседних комнат.
Конана разбудили громкие крики и лязг мечей. В мгновение ока он оказался на ногах и подскочил к двери. Распахнув ее, он выглянул в коридор и нос к носу столкнулся с обезумевшим Текотлем.
– Ксоталанки! – выкрикнул тот, дико вращая глазами. – Они прорвались через дверь!
Конан побежал по коридору, и тут из своей комнаты показалась Валерия.
– Что за шум? Какого дьявола здесь происходит? – окликнула она его.
– Текотль говорит, что ксоталанки проникли в замок, – поспешно ответил варвар. – Судя по всему, так оно и есть.
Сопровождаемые по пятам Текотлем, они ворвались в тронный зал, где развернулось кровавое побоище. Двадцать мужчин и женщин с развевающимися черными волосами и белыми черепами, намалеванными на груди, схватились в рукопашной схватке с текултли. Женщины с обеих сторон дрались так же отчаянно, как и мужчины, и пол в этой и соседней комнатах уже усеивали тела павших.
Ольмек, абсолютно голый, если не считать пояса, сражался перед троном, а когда в комнату вбежали искатели приключений, откуда-то из внутренних помещений показалась и Таскела с мечом в руке.
Ксатмек и его напарник были уже убиты, так что некому было сообщить текултли, каким образом их враги сумели проникнуть в цитадель. Никто не мог объяснить и того, что подтолкнуло их на этот самоубийственный шаг. Очевидно, ксоталанки понесли более серьезные потери, а их положение оказалось куда более отчаянным, чем полагали текултли. Ранение их чешуйчатого помощника, уничтожение Светящегося Черепа и новости, переданные им умирающим о том, что к их врагам присоединились неизвестные светлокожие союзники, повергли их в шок и вселили в них горячечное стремление во что бы то ни стало покончить со своими извечными противниками.
Текултли, оправившись от потрясения, в результате которого их оттеснили в тронный зал и завалили пол трупами их соплеменников, вступили в сражение с мужеством отчаяния. В это время к ним присоединились часовые, охранявшие двери на нижних этажах. Драка была скоротечной и безжалостной. Сверкали мечи, вихрь стали прокатился от двери к трону и обратно, в горячке боя во все стороны брызгала кровь, и ноги воинов оставляли алые следы на полу, на котором уже растекались липкие лужи. Переворачивались столы слоновой кости, в щепы разлетались сиденья и кушетки, и сорванные со стен бархатные драпировки окрашивались красным. Полувековая вражда достигла своего кровавого апогея, и развязка стала неизбежной.
Все закончилось так, как и должно было закончиться. Текултли имели почти двукратный численный перевес над своими врагами, и этот факт воодушевил их; а тут еще в схватку вступили их новые светлокожие союзники.
