Коллин Хоук - Обещание тигра
Прошло немало времени, прежде чем я решилась вернуться в свою спальню. Закрыв за собой двери, я как следует вымыла ноги и забралась в постель, но так и не смогла уснуть. До рассвета я смотрела на прозрачный полог над кроватью и готовилась к грядущему утру.
С первыми лучами утреннего солнца я стала ждать прихода отца. Я думала, что он явится немедленно, но когда прошло утро, а в мою комнату не заглянула даже служанка, я отважилась выйти за дверь. Снаружи тоже никого не было, я не встретила ни слуг, ни гостей, пока не вышла в большой зал, но даже здесь ко мне подошел не отец и не его подручный Хаджари, а старый Девананд, претендент на мою руку из далекого Махабалипурама.
– Ах, дорогая! Какое горе. Воистину ужасная новость!
– Что за новость? – спросила я, плотнее укутывая лицо покрывалом. – Что случилось?
– Неужели вы ничего не слышали?
Я покачала головой.
– Государь убит!
– Как… как такое возможно? – прошептала я, начиная что-то подозревать. – Как он умер? Злодея уже обнаружили?
– Пока нет. Ваш отец ведет расследование.
– Понятно.
– Сначала решили, будто государь мирно скончался во сне, но когда женщины подошли к покойному, ночное платье на нем распахнулось, и тогда все увидели черные отметины на его груди возле самого сердца.
– Черные отметины?
– Да. Вся кожа вокруг его сердца сожжена дочерна, но ожог, конечно же, не мог стать причиной смерти. Иными словами, возникли подозрения.
– Да-да… А что происходит во дворце сейчас? Где мой отец?
– Ваш батюшка собирает войска. Это мудрый шаг, ведь до воцарения нового раджи царский трон и держава легко могут стать добычей узурпатора или алчных соседей. Сейчас, как никогда, необходимо зорко беречь государство.
– Да-да, несомненно.
Старик нежно потрепал меня по руке.
– К сожалению, это трагическое событие означает, что все планы, касающиеся вашего брака, будут на время отложены. Но я хочу, чтобы вы знали – я говорил с вашим отцом и прямо сказал ему о своих намерениях. Он горячо заверил меня, что я буду одним из первых, кто узнает о принятом решении, но пока всем гостям придется разъехаться по домам.
– Конечно, я понимаю.
– О, вот и человек вашего отца, моя дорогая. Теперь я с чистым сердцем могу оставить вас на его попечении. До встречи, прелестнейшая госпожа.
Раджа Девананд пожал мои пальцы и нехотя уступил меня заботам Хаджари, который тут же больно схватил меня за руку.
– Где ты была? – прошипел он мне на ухо.
– Никто не пришел утром, – холодно ответила я.
– Твой отец ждет тебя! Идем.
Хаджари потащил меня по коридору, провел через несколько галерей, откровенно наслаждаясь ролью моего повелителя, хотя мы оба знали, сколь краткосрочно его величие. И верно, стоило нам переступить порог комнаты, где сидел мой отец в окружении царских советников, как поведение Хаджари разительно изменилось. Увидев меня, отец немедленно отпустил всех.
– Хорошо ли ты спала, дорогая? – вежливо спросил он, когда последние советники вышли и закрыли за собой двери.
– Да, отец, – ответила я, привычно опуская глаза в пол.
– Полагаю, ты уже слышала о кончине нашего государя, – продолжал отец, и по его тону нельзя было сказать, вопрос это или утверждение. Я решила, что лучше всего будет просто промолчать.
Отец выждал несколько секунд, а потом произнес слова, которых я больше всего боялась.
– Ужасно, не правда ли? Несомненно, ты понимаешь, что это означает для тебя лично?
– То, что я не выйду замуж? – еле слышно пролепетала я.
– О нет, замуж ты выйдешь, моя бесценная Джесубай, но не за подагрического старика, который тебе так приглянулся. – Отец отвернулся от меня и подошел к царскому столу, на котором была расстелена большая карта. Взяв со стола статуэтку воина, сидящего верхом на боевом слоне, отец решительным жестом передвинул ее в другое место, за толстую черную линию, прочерченную на карте. Территория за линией была помечена словом «Раджарам». Я поспешила отвести глаза, пока отец не поймал мой взгляд.
– Ты будешь довольна, – продолжал он. – Я подобрал для тебя женишка помоложе. Выйдешь за него, станешь царицей, выждешь положенное время, а потом прикончишь своего муженька. – В ужасе вскинув взгляд, я увидела, что отец ухмыляется мне в лицо, а глаза его горят бесовским огнем. – Чтобы не сомневаться, что моя дочурка хорошо сыграет свою роль в этой маленькой драме, я буду держать Ишу возле себя. Ты хорошо поняла меня?
Сморгнув слезы с глаз, я едва заметно кивнула и ответила:
– Да, отец.
– Вот и славно. А теперь можешь идти. Пока закончим на этом до официального объявления о твоей помолвке.
Прошел целый месяц, прежде чем мой отец нехотя согласился взойти на трон. Чтобы сделать меня уступчивой, он разлучил нас с Ишей. Служанки, окружавшие меня, были расторопны, но совершенно бесстрастны, а Хаджари отныне сопровождал меня повсюду и ни на миг не сводил с меня глаз. Отец решил, что моя комната недостаточно надежна, поэтому меня переселили в другие покои, где была только одна дверь, ведущая наружу. Судя по тому, что меня оставили в этой комнате даже после отъезда всех именитых гостей, отец намеревался держать меня здесь до самой свадьбы.
Еду мне приносили в комнату, отец даже разрешил мне одну прогулку в день, но только если Хаджари был свободен и мог сопровождать меня. Увы, очень скоро я убедилась, что пребывание наедине с Хаджари небезопасно для меня, поэтому предпочла сидеть взаперти. Лишившись Иши, оказавшись заточенной в крохотном мирке, без единого дружелюбного лица рядом, я быстро впала в отчаяние. Постепенно утратила вкус к еде, перестала раздвигать занавески, скрывавшие мое зарешеченное окно.
Затем вдруг пришло приглашение. Несмотря на откровенную угрозу, которой мой отец сопроводил свое предложение семейству Раджарам, там отнеслись к его словам со всей серьезностью, и царица изъявила желание поближе познакомиться со мной, чтобы посмотреть, смогу ли я стать хорошей женой ее сыну. Приглашение привело моего отца в неистовый восторг. До этого он был погружен в государственные дела, но когда прибыл гонец от Раджарамов, отец немедленно послал за мной, настолько ему не терпелось похвастать своим успехом. Однако он остался недоволен моим видом.
– Ты больна? – резко спросил он.
– Нет, отец.
Он рывком сорвал с моего лица покрывало, взял меня пальцами за подбородок и, сощурившись, долго рассматривал, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Затем, не говоря ни слова, отшвырнул меня прочь, схватил Хаджари за горло и прижал его к стене. Глаза несчастного выкатились из орбит, он захрипел и слабо забился в железной отцовской хватке.
– Ты позаботишься о том, чтобы она хорошо ела, чтобы ее волосы умастили маслами и расчесывали до тех пор, пока они не засияют, чтобы на ее лицо вернулись краски, и чтобы я больше не видел теней под ее глазами. Все понятно?
– Д-да, мой государь, – прохрипел Хаджари.
– Вот и хорошо. – Отец отпустил его и добавил: – Она уезжает через три дня. Сделай все, чтобы она была готова. Я хочу, чтобы Джесубай выглядела, как принцесса, и была разодета, как царица. А теперь иди, я хочу побеседовать с дочерью с глазу на глаз.
Хаджари, распухшая шея которого была покрыта страшными алыми пятнами, молча вышел и закрыл за собой дверь.
– Итак, – сказал мой отец. – Прежде чем ты уедешь, нам нужно потолковать кое о чем.
Как только впереди показался дворец семейства Раджарам, меня охватил страх. Я ехала в великолепном паланкине в середине большого каравана и была одета так, словно уже стала могущественной царицей. Мой отец не пожалел никаких средств на то, чтобы как можно роскошнее преподнести свой смертоносный дар семье Раджарам. Внутри моего сундука, полного прекрасных одежд и покрывал, находилось потайное отделение, в котором хранились флакончики с ядами и острые ножи, столь миниатюрные, что их без труда можно было спрятать в одежде.
Я знала, чем грозит невыполнение отцовского приказа. Он, как всегда, очень доходчиво объяснил это. Итак, мне предстояло понравиться Дирену, старшему сыну Раджарама, выйти за него замуж, выведать, где хранятся семейные реликвии, похитить их и убить своего мужа. А до этого я должна буду следить за семьей Раджарам.
Если же я по каким-то причинам не исполню волю отца, он обещал жестоко пытать Ишу. Я потрогала пальцами прядь седых волос Иши, спрятанную в складках моих одежд. На прощание отец дал мне ее локон, в знак постоянного напоминания о долге. Впрочем, он настолько красноречиво описал все, что собирается сделать с моей милой няней в случае моего неповиновения, что не осталось никаких сомнений: отец уже проделывал это раньше и с огромным удовольствием повторит снова.
В животе у меня все сжималось при одной мысли о том, что я согласилась стать презренной шпионкой и убийцей в угоду такому гнусному и одержимому человеку, как мой отец, но плата за непослушание была немыслимой. Я не могла отдать мою милую Ишу на растерзание Локешу. Я пока не знала, смогу ли пойти на убийство ради ее спасения, но разве я не была в неоплатном долгу перед Ишей за то, что она защищала меня от отца? Ее хромота служила постоянным напоминанием о том, что по моей вине она сделалась калекой и осталась во дворце. Я просто не имела права бросить ее в отцовских руках.
