Крест и крыло (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
Аля тряхнула головой. Высвободилась из рук охранника.
- А мне и не надо. У меня есть дочь и зять.
- Видела я этого зятя! Бандит с большой дороги! А дочка?
- Тома, ты переходишь все границы.
Голос Али стал неожиданно спокойным и холодным. Но разве остановишь голосом - ошалевшего но-сорога? Или раздухарившуюся Тамару?
- Хорошо дочурка! Хамит, спит с кем попало, родителей не слушается, уважения никакого к стар-шим!!! Ты вообще понимаешь, что они тебя просто оберут до нитки и выкинут на улицу!? Или ты со своим стариком окончательно выжила из ума?
- Довольно!!!
Голос Алины Михайловны понизился так, что Шарль присвистнул. Почти рычание. Почти ультра-звук.
- Я выслушала тебя. И сыта по горло. Убирайся.
- К-как!? - растерялась Тамара.
За эти годы она привыкла быть старшей. Быть всегда правой. Привыкла, что Аля выслушивает ее по-учения и не слишком спорит. Ей и невдомек было, что Алина Михайловна старалась просто не раздра-жать мужа. Ну и немного чувствовала себя виноватой. Все-таки ее свекор... почти снохачество...
- Молча. Вон из моей жизни!!! - взвилась Аля, - окончательно теряя всякую сдержанность. - И чтобы я больше никогда о тебе не слышала! Нет у меня сестры! Только брат! А ты бери своего алкаша, бери своих правильно воспитанных деток и катись домой! Сегодня же! Чтобы когда я вернусь - и духу вашего не было!!!
- Ты делаешь громадную ошибку, - начала было Тамара. Но ее уже никто не слушал.
Ни Аля, повернувшаяся к охраннику и приказывающая выставить бывших родственников из конто-ры.
Ни Шарль, который лихорадочно набирал номер Леонида и собирался обеспечить выставление род-ственников из города.
Ни Константин, который сейчас звонил своей команде и просил подкрепления.
Ни даже Васисуалий, который нашел в конференц-зале бар и теперь жадно поглощал коньяк ценой в его годовую зарплату.
Аля окончательно выкинула родственников из своей жизни.
***
***
Леонид постучался в конференцзал минут через десять после торжественного выдворения.
Аля сидела на стуле, опустив голову. Припадок бешенства прошел - и теперь это была просто усталая грустная женщина. Вовсе даже не оборотень.
- все так плохо? - тихо спросил Леонид, кладя руку ей на плечо.
Аля кивнула. Говорить ей не хотелось.
- Или не стоит расстраиваться? Пойми, это ведь мелочи жизни!
- Это моя сестра...
- И что? Друзей мы выбираем сами, но нас за это наказывают родственниками. Какие они тебе родные? Родные люди - это те, кто к тебе и через огонь примчится. В любой момент. И не говорить будет, а делать...
- Делать Тома тоже пыталась...
- И тебе это не понравилось...
- Да. Где мы успели так разойтись? ГДЕ!?
- Костя был замечательным человеком. И менял каждого, кто оказался рядом с ним. В лучшую сторону. Тамаре такого счастья не досталось. А вот вы с Юлей - вы стали другими. Яркими сильными, настоящими...
- Костя умер...
И столько тоски звучало в женском голосе. Столько боли...
Леонид опустился рядом с Алей на колени.
- Да. Но ты жива. И надо жить дальше. Хотя бы ради него.
- Ради чего? Юле я не нужна. Костя ушел. Томку я выгнала. У брата своя жизнь. Зачем я здесь?! Без меня всем было бы лучше.
- Глупости! - вскипел Леня. - Ты очень нужна Юле. Она вас безумно любит.
- У нее своя жизнь. Ты видел ее мужчину? Я им только помеха. Зря ты меня вытащил...
- Не зря. Аля... я скотина, но ты мне очень нужна. Я жить без тебя не смог бы!
- Сможешь. Я же живу без Кости.
- но не хочешь. И я не хочу. Ты не думай, это тебя ни к чему не обязывает. Просто... разреши мне быть рядом. Как другу. Мне без тебя очень плохо.
И столько было искренности в последних словах, что Аля вздрогнула.
А потом медленно подняла голову - и кивнула.
- Пусть. Все равно я пока как слепая...
- Вот и разреши мне учить тебя. Я ведь не причиню тебе вреда, - Леонид посмотрел ей в глаза. А за спиной показал в камеру сжатый кулак.
Шарль хихикнул и отключился от сети.
Ладно уж. Пусть Ленька уговаривает его тещу без свидетелей.
В конце концов, кто-то должен заботиться об Але. Почему не любящий ее мужчина?
А всем остальным будет обеспечено душевное спокойствие. Тоже немало в наше время.
***
Я открыла глаза - и тут же закрыла их. Солнечные лучи били сквозь затонированное стекло, казалось, прямо в мозг.
Как только Нед их выдерживает?
- пришла в себя, спящая красавица?
- Пришла - пришла, - кивнула я.
Болело все. Мышцы, нервы, кожа, кости... как меня так угораздило?
Хотя чего удивительного. Побыть в плену, удрать из монастыря, всю ночь просидеть в кустах - это на физическом плане. А на метафизическом - лечить дракона и заниматься любовью с вампиром.
Насыщенное расписание.
- А давно я валяюсь? Сколько времени?
- Да уж часа четыре.
- Обалдеть!
- Я даже волноваться начал, - Нед уверенно вел машину, черные очки отсвечивали в лучах солнца. - Не стоило. Просто мне действительно тяжело пришлось.
- Это меня и волновало. Сейчас ты как? Пить, кушать, писать - надо?
Я прислушалась к себе.
- Пить. Водички и побольше.
- Без вопросов. Бутылка на заднем сиденье.
Я кивнула и полезла назад. Минералка нашлась почти сразу. Бутылка была даже не распечатана. Я от души напилась, стараясь не попасть себе по зубам на очередном ухабе - и улыбнулась.
- Теперь хорошо.
- Тогда лезь обратно. Беседовать будем.
Я послушалась - и постаралась поудобнее устроиться в кресле. У 'Хаммера' оно такое, что хоть сиди, хоть лежи... военная машинка.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - после короткой паузы отозвался Нед. - Что ты со мной сделала?
Я вздохнула. А потом начала рассказывать о природе своей силы. То, о чем я как-то не говорила ночью. Потому что не слишком разбираюсь. Про Даниэля. Про ауры. Про оборотних и детей. Про демона. Про Диего и Клару, которых, как ни крути, я свела на той поляне. И помогла им уйти вместе.
Палач слушал очень внимательно. А когда я закончила, подвел итог.
- Макака на ядерной боеголовке.
- Хам клыкастый, - обиделась я, забыв о разнице в возрасте. - что мне теперь - повеситься?
- Учиться.
- и рада бы. Сам видишь, какой у нас бардак! Не сопрут, так сами припрутся! А как еще вопрос с ИПФ решать?
Нед пожал плечами.
- Там разберемся. Ты сама чего хочешь?
Я подумала.
- да чтобы нас со Славкой всеет оставили в покое. Чтобы дали нормально пожить. И мне, и родным...
- Родным? - искренне удивился Палач.
- Деду, маме, Шарлю...
Нед вдруг вырулил на обочину и затормозил.
- Ты не знаешь.
Он не спрашивал. Он утверждал.
И стало страшно. Как в детстве, когда смотришь 'Собаку Баскервилей'. Там, где зверушка должна появиться... и появляются тела и из-за холмов несется тоскливый вой... ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!?
И откуда-то из глубины души - НЕ НАДО!!! Я не хочу этого знать.
А узнать придется.
И обволакивает холодом.
Неужели...
- в день, когда тебя похитили, на твоих родных совершили покушение. Твой дед мертв. Мать ранена. Но поправляется.
Нед не глядел на меня.
А я никак не могла осознать произошедшего.
Дедушка мертв?!
Но так ведь... так не бывает!!!
Он был в моей жизни всегда. И мне казалось, что это будет продолжаться бесконечно. А его нет. Он никогда не влетит в квартиру, не взъерошит мне волосы, не скажет шутливо 'совсем законспирировалась, поганка...', не возьмет на руки правнука, не... не... не...
И только когда Нед обнял меня за плечи и неловко привлек к себе, я поняла, что плачу.
***
Нидхегг обнимал плачущую девушку, механически гладил ее по голове, приговаривал какие-то глупости и думал, что ему придется очень много работать следующие лет сто. Или двести.
Потому что убивать надо было сразу.
А сейчас уже поздно.
