Птицы (СИ) - Торин Владимир

— Но… но вы дома, мэм! — ничего не понимая, сказал Финч.

— Это не мой дом. — Судорожная злая улыбка тронула губы женщины. — Мой дом остался в Докери. Наш дом… А этот проклятый дом я просто ненавижу. — Ненависть женщины была, как и ее голос, вялой и меланхоличной. — У нас была такая хорошая жизнь в Докери, ты помнишь? Но Лайонел и его служба… его проклятая служба до этого довела!

— Служба, мэм? — спросил Финч и осторожно, словно ступая на тонкий лед замерзшего озера, решил подыграть: — Я все забыл. Расскажите мне о его службе.

Движения женщины стали еще более резкими и остервенелыми. Спицы в ее руках замельтешили, как ножи, — вдова словно пыталась вспороть кому-то живот.

— Как ты мог забыть, Макли? Ты ведь часто помогал ему в расследованиях.

— Это было так давно… — проговорил Финч, опасаясь, что вдова в любой момент вскинет взгляд и поймет, что никакой он не автоматон.

— Давно, да… Но я никогда не забуду, каким он был… Полицейским с полицейской кровью. Не забуду, каким он становился, когда вел свои расследования и искал преступников. Расследования — он жил ими, дышал ими. Ты же помнишь, как внимателен он был к деталям — никто не мог от него скрыться… Лучший в своем деле — у меня в коробке из-под обуви до сих пор хранятся его награды, полученные из рук главного инспектора города. И все было хорошо, пока он не взялся за это проклятое дело. Во всем виноват тот гадкий газетчик Фью Фартинг… Ты, наверное, был выключен, и поэтому не помнишь. Этот пронырливый чернильный хлыщ хотел накрапать громкую статейку о пропажах и заманил его сюда: «Лайонел, — увещевал он, — если ты поселишься в этом доме и прикинешься обычным жильцом, то все выяснишь… ты найдешь пропавших, а может, заодно и узнаешь обо всех исчезновениях в городе…» И Лайонел загорелся этим… О, как же он загорелся! А я не смогла его отговорить. «Как ты не понимаешь Лилли! — говорил он. — Там пропадают люди. На этот раз чей-то сын пропал. Неужели я должен оставить все как есть?! Ты только представь, а если бы это наш сын исчез!»

— У вас есть сын, мэм? — спросил Финч. До сего момента он был уверен, что у вдовы Лилли нет детей.

— Нет-нет. Но мы очень хотели ребенка. «После этого дела, — говорил Лайонел. — Нужно немного подождать, дорогая… Я уже вышел на след похитителя».

Финч затаил дыхание.

— Он вышел на след?

— В этом доме пропадали люди. — Вдова Лилли устремила ненавидящий взгляд в потолок. — А ты ведь помнишь, милый Макли, что бедный Лайонел не мог ни о чем другом думать, пока все не выяснит. Он почти не ел, даже не спал. Расследования поглощали его с головой. И это… поглотило.

— Да, мэм, — согласился Финч. — Но как он пропал?

— Это произошло семь лет назад. Я хорошо помню то утро перед бурей, — опустошенно сказала вдова. — Где-то за два часа до того, как поднялась ужасная метель, Лайонел вернулся встревоженный. Он сказал, что узнал, кто стоит за исчезновениями, и ему нужно только получить доказательства.

— Он получил их?

— В последний раз я видела его через это самое окно. — Она ткнула пальцем в круглое окно гостиной, неплотно завешанное выцветшими шторами. — Он шел за человеком, вышедшим из ржавого дирижабля.

— Мистером Хэммом?! — потрясенно прошептал Финч.

— Нет. Другим. Высоким, одетым в черное. Я смогла разобрать только, что лицо у него было бледным, и еще помню длинные черные волосы, похожие на пролитые чернила…

— Мэм, вы бы узнали его, если бы увидели снова? — спросил Финч. Ему очень не нравились догадки, которые начали забираться к нему в голову.

— Я никогда не забуду его, Макли, — ожесточенно проговорила вдова Лилли, и спицы звякнули одна о другую. — Этот человек отнял у меня мужа.

Финч понял, что нужно делать.

— Мэм! Я быстро! Я скоро вернусь!

Вскочив с дивана, он понесся к двери, выбежал на лестницу, а затем и из дома…

Финч действительно вскоре вернулся. За время его отсутствия в квартире вдовы Лилли ничего не изменилось. Она даже сидела в той же позе и все говорила с автоматоном, словно не заметив, что «автоматон» ее больше не слушает:

— …а я так и не попрощалась. Он сказал: «Жди, я скоро…» И я все жду…

— Мэм, — сказал Финч и протянул ей фотокарточку. — Я принес вам кое-что.

Вдова Лилли взяла картонку, впилась в нее взглядом. На фотокарточке были изображены двое: штурман, который жил в дирижабле на заднем дворе, и домовладелец, так и не вернувшийся из своего путешествия.

— Мэм, — негромко проговорил мальчик. — Вы узнаете его?

Вдова Лилли подняла на него взгляд, полный слез. Фотокарточка в ее руках дрожала.

— Это он, — сказала она. — Он убил моего мужа.

Финч нахмурился. Его мрачные опасения подтвердились.

— Вы видели, как этот человек… — испуганно спросил он, — как он убил вашего мужа?

— Нет, но я знаю… знаю! — Слезы потекли из ее глаз, оставляя в пудре неровные рытвины. — Он… он убил Лайонела.

— Вы не знаете, кто это? — спросил мальчик. — Кто это такой?

— Ужасный человек. Убийца моего мужа.

— Но, мэм, этого не может быть, — сказал Финч и взял у нее фотокарточку. — Этого человека здесь нет уже больше десяти лет.

Вдова Лилли посмотрела прямо на Финча. Ее взгляд вдруг словно обрел резкость.

Финч вздрогнул. Кажется, впервые с начала разговора вдова Лилли все осознавала. Она с удивлением уставилась на мальчика.

— Кто ты такой? — спросила женщина испуганно. — И что делаешь в моей квартире?

Финч растерялся.

— Вы… вы не помните, мэм? Вы меня впустили!

Вдова Лилли покачала головой:

— Боюсь, я сегодня не принимаю гостей. Будь добр, зайди в другой раз. Благодарю…

На стенах вдоль всей лестницы висели часы, но время по ним узнать было невозможно — разве что, время, когда все они однажды остановились.

Поднимаясь по ступеням, Финч глядел на замершие стрелки, пыльные циферблаты и повисшие маятники и обдумывал то, что узнал. Все перемешалось… От новых сведений — невероятных, диких, безумных — голова, казалось, распухла. Финч никак не мог упорядочить, разложить эти сведения по полочкам. Все было слишком странно и этого всего было слишком много.

Когда вдова его выставила, он отправился к мистеру Хэмму, чтобы вернуть ему фотокарточку.

Старый штурман был очень простужен. Он каждого его чиха дирижабль сотрясался, будто от попадания снаряда.

Мистер Хэмм сидел на своем лежаке в кормовой части «Дженни» и кутался в одеяла. На голове его был ночной колпак, в стеклах лётных очков отражались языки пламени в открытой топке чугунной печки. Старик пытался согреться, держа опухшие грубые руки у пламени, и все равно он дрожал от охватившего его озноба.

— Аапчхи-оу-оу! — чихнул мистер Хэмм, и зола из печки поднялась облаком внутри дирижабля, накрыв и самого штурмана, и его постель, и одеяла, и ночной колпак.

Огонь подернулся, словно дрогнувший неприятель, но снова поднял голову и вернул позиции. На печке стояла металлическая кружка с дыркой от пули, в ней подогревалась какая-то зеленая дымящаяся слизь.

— Ну что, — спросил мистер Хэмм, — уже одолел своего убийцу?

— Нет, сэр, — ответил Финч. — Он пока что мне не попадался.

Финч сидел на ящике и перебирал стопку фотокарточек, которые дал ему старый штурман. На некоторых были запечатлены поля и даже небеса сражений, на одних застыли рытвины окопов и уродливые горы гильз-стаканов от снарядов, на других — сыплющие бомбы дирижабли. Но сейчас мальчика больше интересовали те, на которых был капитан Борган.

— Наверное, затаился где-то, — со знанием дела заявил старик. — Таковы они, убийцы: или нападают, или таятся. От дедушки есть какие-то вести?

— Кое-что, — машинально проговорил Финч, разглядывая капитана. Он всматривался в это волевое лицо, в эти пронзительные черные глаза и пытался понять, способен ли этот человек убить кого-то? Несомненно, капитан убивал на войне. Но вопрос в том, убивал ли он после? Вдова Лилли сказала правду?