Александр Светин - Anamnesis morbi. (История болезни)
— Ключ?! — удивилась женщина.
— Ну да, ключ. К шифру, — уточнил лейтенант.
Тина перевела недоверчивый взгляд на меня:
— У вас и в самом деле есть трафарет?
— Ну, если уж быть точным, то он — у Андре. Я передал ему на ответственное хранение. Но привез ключ я, это правда.
— И вам действительно передал его Димас?
— Опять же, не совсем так. Он лишь сказал, где находится печать. А ключ был с ней вместе.
Опять недоумение на лице.
— Печать? Какая печать?
— Вот эта, — я вытащил камень из-за ворота рубашки.
Тина протянула было руку к моей груди, как вдруг меня осенило:
— Осторожно! — воскликнул я, отшатнувшись.
Андре схватился за кобуру, а Петрович присел и полез в штаны за своим револьвером.
— Что случилось? — озадаченная, Тина так и застыла с протянутой рукой.
— Видите ли… не знаю, как вам это объяснить, но до сих пор печать не давала притрагиваться к себе женщинам! — попытался сформулировать я.
— То есть?!
— Ну… она их обжигала… — чувствуя себя полным идиотом, пояснил я.
Сочувственно посмотрев на меня, Тина быстрым движением схватила печать. Я зажмурился.
— Ну вот, видите, ничего со мной не случилось! А… печать в самом деле пульсирует, или мне кажется? — услышал я ее удивленный голос.
Андре ответил за меня:
— Не кажется. Она пульсирует.
— Удивительно… Будто живая! И рисунок, кажется, такой же, как и на воске, которым была запечатана амфора, верно? — Тина поглаживала печать, прислушиваясь к своим ощущениям и любуясь ею.
— Да, очень похож на тот! — подтвердил лейтенант.
Я ничего не понимал. Печать, оказывается, обладает странной избирательностью в отношении к прекрасному полу. Обожгла Кларочку, чуть не убила Лидию… и при этом совершенно спокойно лежит сейчас на ладони Тины. Да еще и пульсирует как ни в чем не бывало! Странно, очень странно это… впрочем, как и все в этой невероятной истории!
— А зачем она нужна? — поинтересовалась Тина, отпуская печать.
Я заправил ее за пазуху и тяжело вздохнул. Опять, в который уж раз, придется рассказывать все с самого начала. Да еще и следить за тем, чтобы не сболтнуть ненароком лишнего:
— Это долгая история. Здесь есть что-нибудь вроде кафетерия? Предлагаю переместиться туда, заодно и позавтракаем.
Воспрянувший Петрович из-за спины Тины показал мне два больших пальца.
Завтрак и мой рассказ закончились одновременно. Тина задумчиво помешивала ложечкой кофе:
— Так вы говорите, что тот, кто возьмет этот жезл, сможет исцелять? Даже безнадежных больных? — в ее глазах заплескалась такая надежда, что мне стало не по себе.
— Так говорил Димас, — почему-то чувствуя себя виноватым, подтвердил я.
— Тина, не нужно тешить себя пустой надеждой на чудо! Неправильно это, нечестно… По отношению к Алексу, прежде всего! — вклинился в наш разговор Андре. — Пойми, этот жезл, если он и в самом деле существует, представляет собой лишь историческую и культурную ценность. Не более того!
Я благодарно посмотрел на него. Лейтенант нравился мне все больше: за последние несколько часов он не раз уже вытаскивал меня из крайне неприятных ситуаций. Вот и сейчас тоже.
— Да я понимаю! — вздохнула Тина, и глаза ее наполнились слезами. — Просто никак не могу смириться с тем, что Алекс… — голос ее сорвался, и она замолчала, подняв голову и кусая губы.
Андре встал и обнял ее за плечи. Женщина уткнулась лбом в его живот и беззвучно зарыдала.
Впрочем, через минуту уже овладела собой и оторвалась от лейтенанта:
— Прошу прощения… нервы совсем ни к черту стали. Итак, вернемся к карте и ключу.
— Ключ вот! — эффектным жестом Андре достал из нагрудного кармана бронзовую решетку и положил на середину стола.
— А карта — вот! — сквозь слезы улыбнулась Тина, достала из сумочки сложенную вчетверо бумагу и протянула мне.
Я осторожно развернул ее и положил на стол рядом с ключом. Даже не накладывая трафарет на шифр, было видно, что отверстия в бронзовой решетке в точности совпадают по размерам с ячейками карты. Присмотревшись, я заметил на одной из сторон ключа вычеканенный кружок. И, не колеблясь, совместил его с точкой, обозначенной вверху шифра. Раздался дружный вздох.
Бронзовый квадрат полностью закрыл зашифрованную карту, оставив свободными лишь двадцать пять ячеек.
— Работает! — восторженно прошептал Петрович.
Взяв со столика бумажную салфетку, я тщательно перерисовал на нее открытые ячейки, расположив их в линию слева направо. Потом повернул трафарет по часовой стрелке на девяносто градусов. Открылись следующие двадцать пять квадратиков. Я срисовал и их.
— Это зачем? — поинтересовалась Кларочка.
— Ну, не будем же мы в Лабиринте останавливаться на каждой развилке и возиться с трафаретом! Просто пойдем по расшифрованной карте, обводя «отработанные» ячейки, — пояснил я, заканчивая копировать последние квадратики.
— Гм… можно маленький вопрос? Вернее, два? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался Андре.
— Разумеется.
— Вопрос первый: с чего вы взяли, что считывать ячейки нужно именно слева направо? И второй: почему сверху вниз, а не наоборот?
Повисла напряженная тишина. И в самом деле, почему? У нас так принято, верно. Но какими соображениями руководствовался автор карты? Прав, ах как прав лейтенант!
— Честно скажу: не знаю! — признался я.
— Вот и я тоже не знаю! — обрадовал Андре. — И, полагаю, никто из присутствующих не сможет сказать точно, как правильно читать карту. А посему предлагаю принять вариант «слева направо — сверху вниз» за основной. Но сделать еще схемы «слева направо — снизу вверх», «справа налево — сверху вниз» и «справа налево — снизу вверх». Если, пройдя по первому варианту до конца, мы ничего не найдем, вернемся и попробуем один из запасных. И так по очереди, пока не найдем жезл. Или хотя бы то место, где он хранился. Что-то мне подсказывает, что мы его узнаем.
— Так мы там неделю бродить будем! — пробурчал Петрович, выслушав перевод.
— Есть другие предложения? — поинтересовался у него лейтенант.
Ванька молча помотал головой. Других предложений не было.
— Тогда принимается. И еще: не факт, что трафарет следовало вращать по часовой стрелке. Опять же, возможны варианты.
Раздался дружный стон. Андре улыбнулся и замахал на нас руками.
— Ладно, ладно! Испробуем сначала те варианты, о которых уже говорилось. А уж если из этого ничего не получится, будем пробовать новые комбинации.
— Верно. Сейчас все равно мы сможем только гадать. Нужно спускаться в Лабиринт и искать верный вариант! — подытожил я и принялся перерисовывать на салфетку другие комбинации.
Спустя час мы уже ехали к Лабиринту. Предварительно посетили несколько магазинов для закупки необходимого снаряжения. В итоге вместительный багажник «Лендровера» оказался почти полностью забит фонарями, запасными батарейками к ним, факелами, спичками, зажигалками, ножами разных видов, канистрами с горючим, мотками веревок, консервами, бутылками с водой и даже компактными дыхательными аппаратами с часовым запасом кислорода. А еще Андре заехал к какому-то своему старому сослуживцу (как он сам сказал) и, после десятиминутного отсутствия, вернулся в машину с длинным свертком в руках. И с таинственной улыбкой на лице. От наших вопросов по поводу содержимого свертка он просто отмахнулся и заботливо уложил свою ношу на самое дно багажника.
Полностью экипированные, мы подъехали к входу на территорию Кносского дворца, под которым, согласно преданию, и находился Лабиринт. Но Андре не остановил машину. Распугивая гудками многочисленных туристов, «Лендровер» проехал мимо ворот и свернул на неприметную дорогу, ведущую в лес.
— А разве нам не туда? — кивнул я в сторону удаляющихся развалин дворца.
— Хотите на экскурсию? — ехидно осведомился лейтенант. — Там — дворец. А вход в Лабиринт находится совсем в другом месте. Об этом мало кто знает: давным-давно это место решено было засекретить.
— Зачем?
— По соображениям безопасности, разумеется. Во-первых, Лабиринт полностью оправдывает свое название: заблудиться в нем — раз плюнуть. Не напасешься Ариадн на всех идиотов, которые возжелали бы ради спортивного интереса повторить путь Тезея. Сколько там, внизу, скелетов таких, с позволения сказать, «исследователей» — точно не знает никто.
— А во-вторых? — поинтересовался я.
— А во-вторых, Лабиринт все-таки — памятник нашей истории. И охраняется государством. Помимо «диких» экспедиций, которые обычно заканчивались весьма плачевным образом, время от времени проводятся и официальные исследования подземелья.
— Находили что-нибудь интересное?
