Артем Михалев - Темное сердце
Замять случившееся оказалось невозможно, и журналистам дозированно преподнесли информацию о сумасшедших сектантах, практиковавших человеческие жертвоприношения. В сеть «случайно» просочились фотографии растерзанных сердюковцев. К тому же тела измененных выглядели достаточно мерзко, чтобы у зрителей не возникло сомнений в справедливости крайних мер. Как раз тот случай, когда внешний вид говорил сам за себя.
— Ни один гражданский в ходе инцидента не пострадал, — подчеркивал министр по вопросам магического искусства при президенте Российской Федерации. Холеный пузатый болванчик вещал с таким честным видом, что становилось понятно — в подробности он посвящен не был.
Акцент в случившемся ставили на героические действия сердюковцев, и ничего неправильного в этом не было. Ведьмаки действительно закрывали студентов своими телами. Новости расходились быстро. Ажиотаж рос. И хотя народ все еще сомневался, очередь из желающих поступить в Вышку только увеличивалась.
Муз очень долго размышлял перед тем, как подать документы в Вышку. Так получилось, что он уже сталкивался с неведомым, и обстоятельства этой встречи сильно повлияли на жизнь молодого человека. Он раньше других узнал, что магия способна причинять боль и смерть.
Дурная компания, с которой связался Муз, перестала существовать в мгновение ока, не пережив встречи с вампирами. Доказательств не было, но, даже страдая некоторой инфантильностью, наш герой по праву считал себя разумным человеком. Когда три худощавых гота выносят в пакете головы битых жизнью скинов, поневоле напрашиваются странные выводы. Вскрывшаяся правда расставила все по своим местам и ответила на второй вопрос, который терзал юношу.
Дело в том, что после памятной встречи вокруг Муза начали происходить неприятные инциденты. Много. За неполный месяц трехкомнатная квартира родителей превратилась в филиал стройплощадки. Замки поменяли во всех дверях без исключения, сменили краны горячей и холодной воды, половину бытовой техники. Стоило парню рассердиться, и начинало твориться черт-те что: взрывались лампочки, кинескопы и газовые зажигалки, стиралась информация на любых носителях — так погибла многолетняя коллекция обнаженных красавиц брата Музыканта. В характере самого Муза все ярче проявлялись черты флегматика. Как апофеоз хаоса, у соседей сверху лопнула труба, затопив кипятком всю квартиру. Именно этот факт послужил той последней каплей, что переполнила чашу терпения домашних. Всучив пачку документов, Муза в приказном порядке отправили покорять Вышку.
Павел Юрьевич Минских, больше известный под кличкой Муз, стоял перед дверьми приемной комиссии Высшей московской школы магии. И чем ближе подходила его очередь, тем неуверенней он себя чувствовал. Не отличаясь твердостью характера, в данный момент Паша испытывал невероятный душевный трепет. Проще говоря, от волнения у Муза подрагивали колени.
Покоя не добавляла и сидящая на подоконнике девчонка. Из всех присутствующих она почему-то выбрала именно его и теперь не замолкала ни на минуту, рассказывая всяческие небылицы. Муз даже не пытался поверить, что белобрысая пигалица вот так запросто общалась с ректором академии и называла ее Васильком. Сам Павел от волнения не мог связать и двух слов, но, к счастью, это и не требовалось. Назвавшаяся Юлей не замолкала ни на минуту:
— Два часа тащилась на автобусе, представляешь? Народу битком! Как будто не могли поближе построить свою школу! — Не слезая с подоконника, девочка поболтала ногами и добавила: — Хотя они и не могли. Из-за каких-то печатей, они же всю-всю магию блокируют над городом, и колдовать сильно не получается.
Муз вздохнул. Уже больше часа он слушал Юлины сказки, искренне жалея, что не может отгородиться наушниками. В суматохе событий он так и не приобрел новый плеер. Подаренный вампирше проигрыватель пропал в неизвестном направлении, о чем парень сильно жалел — техника была классная. И девушка…
Музыкант грустно посмотрел на новую знакомую. Красивая, в сущности, девочка не шла ни в какое сравнение с таинственной незнакомкой. И дело даже не в возрасте. В ней не было той опасной притягательности, что так запомнилась бывшему скинхеду. Муз твердо решил, что чем скорее он ее забудет, тем лучше, но память упорно цеплялась за воспоминания. Даже самому себе он не хотел признаваться, что увиденная лишь раз вампирша глубоко запала в душу.
— Эй! Ну ты чего? Твоя же очередь! — Голос малолетней блондинки выдернул парня из мира грез. Девочка подмигнула и легонько толкнула его в спину: — Шагай, давай, не дрейфь. Нормально все будет.
Благодарно кивнув в ответ, молодой человек потянул на себя тяжелую, обитую серебром дверь актового зала. Только шагнув внутрь, он понял, как сильно помогла ему странная девочка со своей неуемной болтовней. Волнение если не отступило, то как минимум сильно ослабло.
«Надо будет найти ее потом», — решил Муз, осматриваясь по сторонам.
Для поступающих был предусмотрен отдельный выход, и очередь томилась в безвестности. Никто не знал, какие вопросы задавали и к чему следовало готовиться. Впрочем, Музу было все равно. По большему счету он пришел решать свою проблему.
Длинный, заставленный бархатными креслами зал был совершенно пустым. Сквозь задернутые шторы пробивалась узкая полоска света, которой едва хватало, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь. Шагая по ковровой дорожке, Муз не отводил взгляда от покрытого тяжелым сукном стола.
Его внимание приковали четыре фигуры. Неудивительно, что парень чуть не растянулся на полу, споткнувшись о едва заметную складку. К счастью, в последний момент нога встала чуть дальше положенного, и он устоял. Муз был готов поклясться, что секунду назад ковровая дорожка лежала ровно. Впрочем, рассматривать половики ему не позволили. От стола донесся сухой кашель.
— Слушай, Чахлый, давай-ка сюда резче. Долго будешь с ковриком возиться?
Муз рывком поднял глаза, но наткнувшись на насмешливый прищуренный взгляд, смешался и ускорил шаг. Отмахнуться от оскорбления оказалось несложно, сказывалась многолетняя привычка. Чахлый… Муз… Разница в общем-то невелика.
За несколько шагов от стола его остановил все тот же голос:
— Стой. Куда разогнался? В круг встань.
Музыкант в шоке огляделся. Никакого круга он не видел. Комиссия молчала, а парень все крутил головой. От недоумения он изучил даже стены и потолок. Чисто.
Очередной протяжный выдох выразительно прокомментировал его умственные способности. Эффектно щелкнув пальцами, крайняя фигура ткнула пальцем ему за спину. В то же мгновение позади Муза вспыхнула полусфера. Переливаясь и пульсируя, она испускала во все стороны неяркое голубое свечение.
— Внутрь становись, — повторили от стола.
Теперь, когда в зале появился хоть какой-то источник света, бывший скинхед смог рассмотреть всех четверых преподавателей. Точнее троих, потому что фигуру последнего скрадывал плащ с низким надвинутым капюшоном. Отбрасываемая им тень не давала возможности рассмотреть хоть что-либо.
Крайним сидел мужчина с восточными чертами лица. Именно его ядовитые замечания вогнали Муза в краску. Узкоглазый качался на стуле, не сводя с гостя насмешливого взгляда. Вся его поза говорила о небрежении. Надпись на табличке, установленной перед ним, гласила: «Коста». Возможно, имя, но какое-то странное. Нерусское.
Рядом сидела молодая девушка, слегка за двадцать. Короткая прическа и правильные черты лица производили приятное впечатление. К сожалению, выражение дикой скуки убивало весь эффект. Прикрывшись ладошкой, красотка деликатно зевала.
«Евгения Олеговна», — прочитал Муз.
Дальше было не видно. Кажется, девушка уже не раз крутила в руках табличку, спасаясь от скуки. К тому же фамилию преподавателя закрывала небрежно брошенная папка.
Следующий член комиссии произвел на юношу угнетающее впечатление. Хищные черты лица, темные, глубоко запавшие глаза и осунувшиеся щеки придавали сверху звериный облик. К тому же странный взгляд, который бросил Ящер, изрядно напугал Музыканта. На него уже смотрели как на кусок мяса. Неприятные воспоминания о полуночной встрече заставили Муза зябко передернуться.
Впрочем, Ящер тут же отвел глаза, и на его лице промелькнуло странное выражение. Похоже, он сам почувствовал неловкость и раздосадованно провел ладонью по стриженому затылку.
Табличка напротив фигуры в плаще лежала на боку. Надпись на ней не читалась.
— Если глубокоуважаемый гость наконец закончил нас разглядывать, возможно, он соизволит начать? — Насмешливый голос Косты прозвучал в тишине зала.
— Простите, что начинать?
— Колдуй, Чахлый, колдуй. Ты за экраном, ничего не повредишь. Начинай смело.
Задавив в себе резкую отповедь, Муз постарался пояснить:
