Константин Утолин - Вирусократия
Областной центр в зону карантина не входил. Пока. Поскольку граница закрытия проходила по одним только медикам известным параметрам, но принцип действия в кризисных ситуациях «лучше сейчас перебдеть, чем потом перебздеть» никто не отменял – и посты, СКП и КПП спешно расставляли по всей области. Приказ перекрыть всё, даже лесные тропы исполнялся добросовестно, хотя в этой российской глубинке вряд ли можно было учесть все направления перемещения граждан. Без документа о прохождении обсервации[10] никто права передвигаться по дорогам не имел. Но ведь в России не зря говорят: «Закон – что дышло, куда повернёшь – туда и вышло!» За всеми «народными тропами» не уследишь. Однако власти, напуганные масштабами и скоростью распространения смертельной заразы, старались.
Стало совсем светло. Дождь, к великой радости постовых, закончился.
– Повезло Лёхе, – подумал ночной дежурный, спускаясь по лесенке из «Урала». Он был уже переодет. Дождевик и промокшая обувь отданы старшему сержанту – «начальнику» каптёрки.
Возле шлагбаума уже стояло трое бойцов, и Лёха – сержант, широко жестикулируя, что-то им рассказывал.
– У меня кореш служит в «инженерных» в Кемеровской области, так вот их направляют в одну из тамошних карантинных зон минировать просёлочные дороги. Не дай бог, у нас такое начнётся – это сколько ж народу подорвётся, бедолаги, – сокрушённо качая головой и совсем по-детски вздыхая, произнёс широкоплечий боец.
– А пусть не лезут. Сапёры ж табличек кругом понатыкают с предупреждениями, – ответил ему коренастый смуглый паренёк.
– На заборе тоже написано было, – как-то горько усмехнулся Лёха.
– И всё же так надо, – добавил, вздохнув, третий постовой, поправив на груди автомат.
– И откуда взялась-то зараза эта? – выругавшись, то ли спросил, то ли констатировал коренастый.
– Из-за «бугра», понятно дело, – уверенно ответил сержант. Всем своим видом давая понять, что двух мнений быть не может.
– Да у них тоже везде почти, как у нас, – ответил коренастый.
– Смотрели, как в Индонезии расстреляли колону машин? – третий собеседник облокотился о брус шлагбаума.
– Во! Там не церемонятся! – смуглый боец повёл автоматом из стороны в сторону.
– Приказ открывать огонь только в очагах заражения, ну это у нас, а у этих азиатов сам чёрт не поймёт, – резюмировал сержант.
– Э-э-э! Давай азиатов не трогать, а, – делая суровое лицо, но всё-таки как-то добродушно сказал коренастый.
– Ты, Тагир, уже русский азиат, – хлопнул товарища по плечу Лёха.
– Наполовину, – согласился коренастый.
Из-за поворота показался легковой автомобиль с включёнными фарами.
– Ну, вот и первый на сегодня, – сказал Лёха, и бойцы заняли места, согласно боевому расписанию.
Областной центр на Урале, квартира мастера очистных сооружений Скорнякова
– Ты кто? Президент? Генеральный директор? – голос срывался на крик. – Ты сантехник! Дерьмовоз! О господ-и-и!
– Заткнись! Достала уже! Битый час тебе талдычу – всех с семьями забирают на очистные. Всех! – мужчина устало опустился на край старенькой тахты.
– Зачем?! Сдохнуть среди твоего дерьма? – маленькая щуплая женщина, на вид совсем девочка, вытерла рукавом халата заплаканные глаза.
– Да у нас там чище, чем в унитазе президента. И потом, Лизонька, – ласково, сменив тон, продолжал мужчина, – мы там будем в изоляции, полной изоляции и никакая зараза к нам не пристанет.
– Ну да! Зараза к заразе не пристаёт, – уже более миролюбиво, краешком губ изобразив подобие улыбки, но всё ещё сварливым тоном произнёсла Лизонька.
– Нет, правда, хватит реветь, давай собирайся, машина через час придёт.
Женщина резко приникла к широкой груди мужа. Он совсем не ожидал такого от своей не в меру разбушевавшейся супруги. Только что она, вспоминая бога-мать со всеми святыми, была, как разъярённая камышовая кошка. Назвать её тигрицей у Семёна Скорнякова не поворачивался язык. Фигурка жены больше напоминала ему почему-то именно камышовую кошку, которую он и видел-то всего один раз в какой-то передаче о животных. А вот поди ж ты – запомнил.
Семён ласково погладил её по голове, рука прошла по спине, скользнула на маленькие упругие ягодицы. Он поднял жену на руки и прижал к себе.
– Ну всё, пусти! Мир! Всё, иду собираться! – а сама обняла за шею и прильнула поплотнее.
Через сорок минут они уже сидели на тахте рядом с упакованными в большой походный рюкзак и дорожную сумку на колёсиках вещами. Лизавета ещё раз проверяла, перечисляя вслух, всё ли, что нужно, они собрали.
– Бритву я тебе положила, – для верности она загибала пальцы на руке. – По три комплекта белья тебе и себе взяла, – кулачок был уже сжат, и она им загибала пальцы на другой руке.
Семён клацал пультом по каналам. Везде одно и то же. Внимание привлёк репортаж из городка, где оттесняемая ОМОНом толпа пыталась прорваться к супермаркету. Камера дала панораму стройного ряда ОМОНа, в полушаг надвигающегося на толпу. Ритмично ударяя по щитам дубинками и подбадривая себя громкими выкриками, одетые в специальные костюмы бойцы наступали на людей. Из толпы изредка вылетали камни, куски арматуры, но ряд щитов неумолимо приближался. Пока корреспондент, забравшийся на кирпичную ограду здания рядом с супермаркетом, рассказывал о происходящем, ОМОН технично и без особых усилий расколол толпу пополам. Кое-где уже мелькали бойцы СОБРа, лихо и по одним им только известным признакам буквально выхватывающие из толпы зачинщиков…
Звонок телефона прервал просмотр на самом интересном месте – к толпе на подмогу спешил отряд каких-то одетых во все чёрное людей, бывших, судя по манере двигаться и имевшемуся арсеналу, подготовленными бойцами. В руках у большинства поблескивали стальные цепи с шипованными шарами и мечи (и где только такое количество набрали-то, удивился Семён, беря трубку), а у нескольких человек в руках можно было рассмотреть помповые ружья.
По телефону сообщили номер подъехавшей за ними машины. Положив трубку, Семён выключил и выдернул из розетки вилку телевизора – холодильник отключили заранее, перекрыв также газ и воду. Обесточив последний работавший в доме прибор, он ловко надел рюкзак. И ещё раз окинул взглядом вдруг ставшую нежилой квартиру.
Выйдя за порог, дверь закрыл основательно, на все запоры. А на улице ещё раз глянул на окна. И мысленно, чтобы не расстраивать жену, вздохнув, твёрдым шагом направился к ожидавшей машине, в которой уже сидело три пары. С одной из них Семён был знаком. Михаил Стержнёв, заместитель главного механика очистных, со своей дочкой пятнадцатилетней Ядвигой. Жена у Стержнёва недавно погибла в автокатастрофе. За границей у родственников в Германии на скользкой трассе её автомобиль занесло на повороте и выкинуло на встречную полосу. Огромный тягач, перевозивший лес, не оставил старенькому «Жуку» и его хозяйке никаких шансов.
Подсадив Лизавету и отдав рюкзак в руки Михаила, Семён без труда забрался в кузов крытого трёхосного ЗиЛа. Ехали минут пятнадцать, петляя по переулкам.
– Ещё одного заберём, Тольку-химика, – со знанием дела сказал Михаил.
Тот уже ждал у подъезда дома.
Пока выезжали к очистным, в разговоре выяснилось, что не только их служба, но и рабочие всех водозаборов вместе с семьями в срочном порядке мобилизованы на свои рабочие места.
Из специальных быстровозводимых зданий МЧС и приданные им в помощь инженерные войска срочно строили маленькие селения для персонала, занятого на снабжении города водой, электричеством, газом, теплом, ну и, естественно, на обслуживании канализации. И не только это. Заводы по утилизации твёрдых отходов, местная теле– и радиостанции, хлебозавод – всё в спешном порядке, но пока без особой суеты бралось под охрану внутренними войсками и бригадами санитарного контроля.
Для вновь прибывших вводился пятидневный карантин с полной диагностикой и санобработкой. После чего контингент переселялся в спецзону проживания.
В поселении было всё для нормальной жизни и работы. Единственное, о чём предупреждали сразу, – в ближайшее время из спецзоны никого ни под каким предлогом не выпустят. Со всех брали подписку о неразглашении государственной тайны. Впрочем, судя по положению в стране, где возникало всё больше и больше очагов заражения, вряд ли у кого-нибудь могло желание покинуть защищённую зону спецпроживания.
Хабаровский край, маленький провинциальный городок у границы с КНР. База противоэпидемиологических карантинных бригад (ПЭКБ)
Струи беловатой жидкости били из распылителя. Четверо в серебристых костюмах высшей биологической защиты стояли под ними, медленно поворачиваясь. Изредка один из них подходил к пульту на стене, и струи меняли цвет сначала на синий, потом на зелёный, а затем снова становились белыми.