А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович
Она была одета в черный плащ и красное платье, и то и другое ей очень шло. Ну да, выглядели ее наряды немного старомодно, но сейчас такое в моде. «Винтаж» называется. Я даже как-то на такой вечеринке был, мне понравилось.
Женщина пытливо смотрела на меня, ожидая ответа, я хотел было как-то отшутиться, но тут облачко, закрывшее луну на несколько минут, проплыло себе дальше, и серебристый свет вновь залил парк, деревья, и в том числе мою собеседницу.
Ее лицо, прямо как в каком-то фильме ужасов, моментально преобразилось. Оно вытянулось, покрылось морщинами и бородавками, из которых торчали седые волосы, полные губы прямо на моих глазах съежились и стали впалым ртом беззубой старухи. То же произошло с роскошными черными волосами, они из безукоризненной парикмахерской укладки превратились в торчащие во все стороны седые патлы. Изменилась и одежда. То, что я принял за черный плащ и шелковое платье под ним, превратилось в драную холщовую одежду и замызганный передник, вроде кухонного.
— Вот же! — от этих изменений я словно оторопел. — Что за хрень?
— Э-э-э-э-э! — старуха тихонько захихикала и потерла изъеденные язвами руки. — Да ты непрост, щекастенький. Ты же сейчас видишь меня такой, какая я есть на самом деле!
— Лучше бы не видел, — признался я, ощущая, что все-таки надо будет к психотерапевту походить. И еще то, что я вот-вот описаюсь от страха.
— Да это ладно, — она хихикнула. — Другое странно — ты-то чего не изменился? Луна — она для всех нас луна. И еще — чего от тебя так человеческой…
Бабка повертела крючковатым носом и склонила голову к плечу, изучая меня.
— Вот оно что. Так ты, похоже сам не знаешь, кто есть такой, — удивленно произнесла она. — Видеть — видишь, чуять — чуешь, а понять-то пока ничего и не можешь.
Она прищурила левый глаз (и я даже передернулся, заметив, что в нем нет зрачка) и сделала по направлению ко мне один мелкий шажок, потом второй. Ее левая рука скользнула в глубокий карман замызганного передника.
— Вот что, парень, тебе надо одну травку употребить срочно. Заварить и попить, — деловито пробормотала она, не вынимая руки из передника. — Она у меня с собой есть, я тебе ее сейчас…
Мне активно не нравилось все, что случилось за последнюю минуту, но те нотки, которые прозвучали в голосе старухи сейчас, они просто взвинтили нервы до упора. Мне и так было страшно, а сейчас вообще ноги как к земле приморозило.
— Хорошая травка-то, — ворковала бабка, подходя все ближе. — Ой, полезная. Все сразу на свои места встанет, милый. Все ты поймешь, во всем разберешься.
Ее слепой глаз словно гипнотизировал меня, впалый рот растянулся в то ли в улыбке, то ли в оскале, она была совсем рядом со мной.
А дальше все произошло очень быстро. Как и когда эта старая зараза успела выхватить из своего передника короткий черный нож, я так и не понял. Равно как для меня осталось навсегда тайной то, каким образом я умудрился увернуться от очень ловкого и крайне умело нанесенного удара, который просто обязан был вспороть мне горло. Мало увернуться — еще и оттолкнуть мерзкую старуху от себя, да так, что она на землю упала. Я вообще-то изрядный увалень, чего греха таить, всегда был неповоротлив. Видно, рефлексы сработали, с ними-то у меня все в порядке.
Зато оцепенение спало и пришла предельная ясность, что отсюда надо спешно уносить ноги туда, где нет луны, но зато есть фонари и люди. Да вообще — куда угодно, лишь бы подальше от этой страшной и непонятной бабки с ножом.
Собственно, это я и сделал, а именно — развернулся и припустил бегом так, что за ушами засвистело.
— Стой, — взвизгнула бабка. — Куда? Не твоя это сила, все одно пропадешь, а я ее к делу пристрою! Феофилушка, останови его!
Тут еще кто-то есть? Да это банда просто, только какого-то Феофилушки мне и не хватало! Надо поднажать, скоро поворот на центральную аллею, там мне никто не страшен будет.
И тут я запнулся о что-то и грянулся о плитку, со всего маха.
— Пшшшш, — послышалось слева, и мою щеку будто обожгло.
Кошка! Или кот, я в таких вопросах не разбираюсь. Здоровый, черный, зеленоглазый. Это он по моей щеке когтями прошелся и сейчас скалится, как какая-то собака. Вот зараза!
— Держи его! — раздалось сзади. — Феофилушка!
Так это он и есть? Кот? Не здоровенный мужик с тупой рожей, а кот?
Я повернул голову и в который раз за этот час мироздание крутанулось в моей голове вокруг своей оси. Бабка гналась за мной, она была совсем недалеко, и все бы ничего, кабы не одна деталь. Ее ноги не касались плитки дорожки, это я видел вполне отчетливо. Она в буквальном смысле скользила над ней, ее глаза светились в темноте, как две гнилушки, и черный нож был крепко сжат в левой руке.
Может, я просто уснул в офисе на столе и это все мне мерещится? Так сказать — болезненные фантазии?
Нет, это не причудливые извивы утомленного мозга. Мне сейчас одновременно страшно, больно и холодно. И очень хочется в туалет.
Но вот только если бабка меня догонит, то есть все шансы на самом деле уснуть, причем вечным сном. Это меня не устраивает категорически.
— Пшшшшш! — злобно зафырчал кот и снова занес лапу.
— Щас, — я стартовал из положения «лежа» так, что мне позавидовал бы любой ямайский бегун. Имелся большой соблазн дать хорошего пинка этому котяре, но это сожрало бы секунды, которых у меня и так не было.
Я так быстро даже в детстве не бегал, когда был подвижным и резвым мальчиком. Правду говорят — опасность высвобождает скрытые резервы организма. Выскочив на главную аллею, ярко залитую электрическим светом, я пробежал еще метров сто, прежде чем остановиться и обернуться.
Никого. Точнее — за мной никто не гнался, а так-то тут люди были. Вон немолодая парочка прогуливается, молодняк на лавочке пиво пьет. Просто люди.
И в аллейке, из которой я выбежал, никого не видать. Хотя — не красное ли платье мелькнуло за деревом? Или мне показалось?
Не знаю, но выяснять не пойду. Мне бы до дому добраться и попытаться понять — что это было вообще?
Еще и щека саднит. Вот же мерзкая тварь, расцарапал-то как. Мне же завтра на работу!
Да, вот еще что. Надо с этими вечерними прогулками по парку заканчивать. На маршрутке ездить буду, как остальные.
Скажу честно — в голове был полнейший хаос, в котором я никак не мог разобраться. Сегодняшний день ничем не отличался от вчерашнего и позавчерашнего. Ну ладно, позавчера было воскресенье, но это не слишком многое меняет. Моя жизнь всегда была обычная, и ничего такого сверхъестественного в ней никогда не случалось, если не считать того, что на государственном экзамене я умудрился вытащить один из трех билетов, которые я знал. С учетом, что всего билетов было сорок пять — это можно назвать чудом.
Но и все. Остальное все строго реалистично и рационально. И тут — на тебе. Луна, запахи, эта старая ведьма.
Кстати — ведьма как есть, такая, какими их описывают в фольклоре. Страшная, нос крючком и кот-подручный. Хрестоматийный образ.
Но при этом я точно знаю, что ведьм не бывает. Бывают шарлатанки из телешоу, всякие «потомственные белые ведьмы Марины» и «наследственные алтайские ведьмы Евстафьи». А таких — не бывает.
Однако кто тогда мне травки предлагал и хотел глотку ножом перерезать? Фантом? Галлюцинация? Не отшатнись я — сейчас бы уже остывал под елкой.
Сдать бы ее полиции, да вот только если я такое им расскажу, они сначала надо мной посмеются, после запись с этой беседой в «Ютуб» выложат, а напоследок медиков вызовут, для моего освидетельствования.
Что за день сегодня такой? Начинался как всегда, закончился…
Нет. Не как всегда. Вообще-то утром на моих глазах дед помер, а перед этим он меня за руку брал, и я от этого рукопожатия без чувств упал.
Есть в этом всем взаимосвязь? Скорее всего — да. Нет, если все это рассказать тому же Винокурову, то он, скорее всего, только пальцем у виска покрутит. Но я, после того как пробежался по темной аллее, запросто поверю в то, что этот дед и случившееся со мной — звенья одной цепи. А может, и Силуянов с его внезапным приступом — тоже. Я же сказал: «Чтоб его стошнило». Стошнило. Пожелал, чтобы его наизнанку вывернуло. Натурально, вывернуло.
