А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович
Хотя, может, я и ошибаюсь. Вернее, очень надеюсь на это.
— С рождением ребенка моя супруга стала крайне сентиментальна, — как видно, прочтя что-то по моему лицу, пояснил Вагнер поспешно. — И всем на свете желает счастья. Ну, почти всем. Есть некоторое количество граждан, которых она по-прежнему недолюбливает, но ты в их число не входишь.
Я уж было хотел спросить, кто же тогда в этот круг входит, но не успел, поскольку в кармане задергался смартфон. Глянув на экран, я почти моментально вышел из палаты, даже не скорчив извиняющуюся гримасу, как того требовал этикет.
— Привет, — произнес я. — Что, есть какие-то новости?
— Есть, — ответила Вика. — И они не ахти. Я не смогла найти рецепт нужного тебе зелья. Если честно, очень удивлена. Ладно бы речь шла о чем-то запретном, связанном с жизнью и смертью, там составы зелий действительно хранят за семью замками, причем не доверяя их бумаге. Только память, только из уст в уста и лишь прямой родне. Но тут-то что? Обычное обманное зелье с забавной загогулинкой. И на тебе, никто ничего путного сказать про него не может. Было такое, но детально никто ничего не знает. А ведь я с хорошими знатоками общалась, причем по обе стороны баррикад.
— Действительно странно, — даже не особо скрывая разочарование в голосе, сказал я. — Хотя, может, дело как раз в этом?
— В чем?
— В бесполезности, — пояснил я. — Его никто не варил за ненадобностью, вот рецепт и затерялся в веках.
— Как вариант, — согласилась со мной девушка. — Хотя и не совсем. Соседушка-то твоя, похоже, знает рецепт.
— Поди знай. Соседушка моя соврет — недорого возьмет. Ей веры у меня нет напрочь. Кстати, не исключено, что она про это зелье как раз потому и упомянула, что в курсе про его отсутствие на рынке. Мол, побегает и ко мне же прискачет.
— Гипотетически найти недостающие элементы реально, — продолжила Вика. — Основа-то та же, по идее, надо только к ней добавить что-то еще. Но что? Гадать можно до бесконечности. Может, крыло летучей мыши, может, сухой цвет багульника, собранный на исходе лета, может, корень рогоза с болота, в котором в ночь летнего солнцеворота утонула девственница. Вариантов масса. Потому, собственно, и гипотетически. Так что извини, Саша, не сильно я тебе помогла. Вернее — мы. Нифонтов тоже особо ничего не раскопал, что и просил тебе передать.
— Печалька, — вздохнул я. — Но спасибо за то, что хотя бы постаралась.
К Вике у меня претензий нет, что могла — то сделала. А вот Николай, подозреваю, не особо даже и старался. А чего ему? Он же знает — я дальше все равно землю носом рыть стану в поисках колдовской книги, так чего ради напрягаться? Может, оно, конечно, и не так, может, я на него грешу, но вот думается именно так.
Блин, а чего делать-то? В какую степь кидаться? Не к Даре же на поклон идти? А больше я никого из серьезных экспертов не знаю. Нет, конечно, есть mon ami Жозефина, которая отлично разбирается во многих областях познаний и обладает колоссальными связями среди европейских ведьм, но вот какая заковыка — специфика. Какие-то вещи, конечно, интернациональны, особенно те, что относятся к черной стороне бытия и очень не одобряются не то что Ровниным и его коллегами из-за рубежа, но и рядом обитателей Ночи. Ритуалы по изъятию душ из еще живых людей, смертные проклятия и прочая подобная тематика что в Москве, что в Берлине, что в Мадриде почти едина. А вот более мирные, бытовые зелья, заговоры и даже гадания в каждой стране свои. Почему так — понятия не имею, хотя версия, конечно, имеется.
Думаю, дело в богах, которые в старые времена у каждого народа были свои, и тайные знания избранным людям передали именно они, разумеется, с учетом национальной специфики. Тор и Перун здорово похожи, оба здоровяки, один фигачит молотом, другой молниями, но при этом они разные. В вопросах мировоззрений и социальной направленности разные. Тор бог воинов, хотя формально ему приписывают функционал покровителя плодородия, а Перун хоть и не дурак был подраться, но все же народ любил его не за это. Молнии, которыми он кидался, предваряли весенние грозы, после которых зерно в землю опускали, а после сопровождали летние поливы нив. Ну а после «Перунова дня» и вовсе жатва начиналась. Вот и выходит, что проку от обращения к Жозефине никакого не будет. Тем более что она, как и Дара, сильно хитрая особа. Наобещает с три короба, под это дело припашет меня опять кому-то из своих знакомых помогать, а после, при расчете, будет хлопать ресницами и говорить, что ее саму подвели, попутно расстегивая мои штаны. Она всегда так делает, мне ли не знать? При этом две, а то и три недели я потеряю на этом гарантированно.
Да и не в этом даже дело. Ехать мне никуда не хочется. Согласен, здесь, в Москве, за полтора месяца забот и хлопот на меня обрушилось больше, чем за два года в Европах, но этот ералаш перевешивает один простой факт. Тут я дома. И этого достаточно.
— Молока? — оторвал меня от размышлений голос Вагнера. Оказывается, я и сам не заметил, как мы переместились в его кабинет, куда уже доставили поднос с чаем, нарезанным лимоном, сушками-печеньками и всем таким прочим.
— Нет, — сразу отказался я. — Пробовал, мне не нравится. Точно так же, как и когда на дно чашки кофе вон лимон кладут.
— А я, знаешь ли, в этих вопросах эклектичен. — Петр Францевич плеснул в чай молока. — Впрочем, все это вкусовщина.
— Кому что нравится, — поддакнул я. — Главное, свои взгляды другим не навязывать. А то вот есть у меня одна знакомая, так ей хоть кол на голове теши. Ей говорят, что по ее не будет, а она всякий раз свою шарманку заводит. И ведь…
Стоп!
Блин, слона-то я и не приметил! И ведь сам пять минут назад рассуждал о том, откуда пошли заговоры да привороты.
— Ведь что? — переспросил у меня Вагнер.
— Ведь слушать никого не хочет, — на автомате ответил я. — Все о своем талдычит.
Кстати, на этот раз перед вышеупомянутой особой, похоже, придется маленько прогнуться. Не до крайностей, разумеется, иначе она мигом на согнутую спину запрыгнет, но обозначить почтение и глубокое уважение надо. Более того — необходимо. А то ведь Морана дама капризная, она и завернуть может. Скажет «нет» — и все. С нее станется. Плюс в прошлый раз я ее своим свежеиспеченным побратимством порядком разозлил. Впрочем, есть радостная весточка, с которой, кстати, разговор и следует начать. Лишь бы она меня к себе в Навь на эту беседу пригласила.
Как только с неба на город спустились сумерки, я посоветовал Родьке залезть под кресло, а когда тот осведомился у меня, в какой связи ему это нужно, негромко произнес:
— Мара, загляни в гости. Дело есть.
— Ясно, — пискнул мой слуга и через секунду исчез из поля зрения.
— Часто ты эту пигалицу начал в гости звать, — заметила Жанна, усаживаясь прямиком на убежище Родьки и вызвав этим его недовольный бубнеж. — Мне вроде бояться уже и нечего, а все равно как ее увижу, так не по себе становится.
— Надо, — коротко ответил помощнице я. — Ничего не поделаешь.
Как и в прошлый раз, долго гостью ждать не пришлось, уже минут через пять девочка, на этот раз одетая в стильный джинсовый сарафан, вошла в комнату и осведомилась у меня:
— Звал?
— Звал. Просьба у меня к тебе есть. И сразу скажу — без тебя тут никак.
— Говори, — заинтересовалась Мара. — Опять кого надо присмирить? Или чего еще?
— Чего еще. Мне с хозяйкой твоей край как пообщаться нужно. С Мораной. Ты бы ей эту весточку отнесла, а?
— Ведьмак, я тебе не слуга, — не глядя на меня, размеренно произнесла девочка. — И не гонец.
— Так я же прошу. Если угодно — по-дружески. Мы с тобой, конечно, не сильно друзья, но ведь и не чужие друг другу, верно? Да и общая кровь на нас есть, а это сближает.
— Не хитри, — зажужжал спиннер, который Мара достала из кармана сарафана, — знаю я эти разговоры. Тебе, когда надо чего, то ты Морока переболтать сможешь.
— Морок, — я потер лоб, — это же тоже бог?
— Бог, бог, — хихикнула Мара. — Забыли его нынче совсем, почитай, только слово «морока» от него и осталась. А если и помянут, то такого напридумывают! Мол, он был сыном Мораны и Чернобога, хворобы на людей насылал, Лихоманкам вообще тятей родным приходился.
