А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович
— А ты? — спросил Вагнер. — Разве не приедешь? Мне самому это нужно будет делать? Нет, я не в смысле ответственности, про нее говорить уже глупо, я и так пять минут назад нарушил все, что только можно. Просто это немного странно, ты столько для этой девочки сделал, и было бы правильно…
— Было бы, — перебил его я. — И поверьте, если смогу, то обязательно приеду. Но жизнь штука непредсказуемая, потому предпочту оставить лекарство вам. Вы точно сделаете все как нужно, особенно если учитывать свойственный вам педантизм. Хотя напоминалку на смартфон все же рекомендую установить. От греха.
— Саша, а что это? — помявшись, глянул на меня исподлобья врач. — Что в составе этого средства? Если не секрет?
— Да я сам точной рецептуры не знаю. Основой выступил корень мандрагыра, который было очень тяжело добыть. Есть такой в природе, редкая до невозможности штука. Собственно, именно на то, чтобы его достать, и ушло большинство времени, которое у нас имелось. А остальные компоненты мне неизвестны, поскольку изготавливали его другие люди. Да и знай я рецепт, толку от того чуть. Не они сделали лекарство лекарством, а кое-что другое.
— Что?
— Фаза Луны, знание старинных наговоров и так далее, — усмехнулся я. — Считайте, что волшебство, так, пожалуй, вам будет проще поверить в происходящее. И еще: Петр Францевич, нет смысла бороться с собой, а после брать из флакона пару капель, дабы затем разобрать их на атомы. Это ничего не даст, но может навредить Бэлле.
Зря я это сказал, по-моему, Вагнера мои слова крепко задели. Вон как у него глаз дернулся. Сдается мне, такого у него даже в мыслях не было.
— Не обижайтесь. — Я подошел к врачу и приобнял его за плечи. — Глупость брякнул, признаю. Не подумал.
— Вы в своем праве. — Хоть тон был и дружелюбный, но, как видно, все же я переборщил, поскольку Вагнер снова сошел со мной на «вы». — В нашем общем прошлом случались некие инциденты, позволяющие вам так обо мне думать.
— Если бы я вам не верил, Петр Францевич, то вот эту штуку на хранение не оставил бы, — подбородком я указал на столик, где стоял сосуд с зельем. — Разве не так? А за слова свои еще раз извиняюсь.
— Надо его в сейф убрать, — деловито заметил врач. — И, хоть на память не жалуюсь, в самом деле напоминалку поставить. Мало ли что? У нас тут хоть и не приемное отделение с постоянным потоком пациентов, но тоже случаются авралы. Хотя, конечно, Бэлла — случай особый, я в любом случае про нее не забуду. Не каждый день настоящие чудеса видеть приходится.
Еле слышно скрипнула дверь палаты — сестрам, как видно, было невтерпеж узнать, что здесь происходит.
— Маша, заходи, — велел Вагнер, подходя к столику и убирая сосуд с зельем в деревянную коробку. — Кризис у пациентки миновал, ей стало легче, с искусственной вентиляции легких я ее снял. Следить за показаниями, докладывать мне о состоянии каждый час, в случае каких-то изменений ставить в известность немедленно.
— Да как же так? — охнула русоволосая полноватая и уже не очень молодая Маша, подходя к койке, на которой лежала Бэлла. — Батюшки, у нее румянец появился! Смотрите!
И правда, щеки девушки порозовели. Мало того — уголки губ обозначили легкую полуулыбку, как видно, что-то хорошее ей снилось.
— Кризис миновал, — властно повторил Вагнер. — Надеюсь, наша пациентка наконец-то пойдет на поправку.
Взгляды трех медсестер, вошедших в палату, уперлись в меня. Не сомневаюсь, что они прекрасно поняли, что именно я стал причиной внезапного улучшения состояния бедняжки, которая десять минут назад одной ногой на том свете стояла. Но — промолчали. Вот хорошо все же у Вагнера персонал вышколен.
— Может, по чашечке кофе? — предложил мне Петр Францевич. — Или даже по рюмочке коньяку? Мне сегодня оперировать никого не надо, могу себе позволить.
— Кофе, — выбрал я. — А коньяку мы в другой раз выпьем. Дней через шесть.
— Ну, может, оно и правильно, — согласился со мной глава клиники. — Не будем форсировать события.
Я тем временем достал смартфон и набрал Валеру.
— Привет, Саш, — практически сразу ответил на мой вызов он. — Ну чего, все в силе? Едем сегодня мятежную душу упокаивать?
— Привет. Едем. Если не передумал, разумеется.
— Да ни за что, — заверил меня Швецов. — Куда за тобой подскочить?
— Слушай, я сейчас за городом… Ну, почти. Есть такая клиника Вагнера, может, ты ее знаешь?
— Я? Знаю, причем замечательно, поскольку бывал там не раз. А тебя чего туда занесло? Профилактический осмотр или какие профессиональные хлопоты?
— Ни то и ни другое. Просто так карта легла.
— Легла и легла, бывает. Слушай, прямо за забором, рядом с главным входом, есть автобусная остановка. Через час, может, чуть больше, подъеду к ней. Норм?
— Вполне. Буду.
— Петру Францевичу привет передай, — попросил меня он. — Давай, до встречи.
Я убрал смартфон в карман и сказал своему спутнику:
— Вам привет.
— От кого же? — удивился Вагнер.
— От приятеля моего, Валеры Швецова. Сказал, что с вами знаком, велел кланяться.
— А вы друзья? — бросил на меня быстрый взгляд врач. — Хотя не удивлен. Сдается мне, вы с ним одними дорожками ходите.
— Не то чтобы совсем уж одними, — уклонился от прямого ответа я. — Но да, иногда пересекаемся.
— Валера очень хороший мальчик, — сообщил мне Петр Францевич. — Я его еще школьником помню с тех пор, как его класс сюда на диспансеризацию приезжал. Родителей его прекрасно знаю, могу даже себя назвать их лечащим врачом. И в доме я у них в качестве гостя бывал. Милейшие люди.
Это в какой же такой навороченной школе мой новый братец учился, если их сюда на осмотр привозили? Не на месте приходящая медсестра проверяла, не в районной поликлинике осматривали, а тут, где цены на услуги больше на номера телефонов похожи? Ведь вряд ли они были меньше в те года, когда Швецов еще за партой сидел.
Собственно, этот вопрос я и задал ему сразу после того, как через час с копейками уселся в машину, причем прямолинейно. В смысле — прямо в лоб. Ну интересно же!
— Слушай, а ты вообще кто?
— В смысле? — изумился Валера. — Саш, не пугай меня.
— Францевич сказал, что ты во времена младости здесь вместе с одноклассниками в одних труселях по кабинетам бегал, переходя от врача к врачу. Плановый осмотр вам устраивали, он же диспансеризация. Вот мне и стало интересно — это кто же у тебя мама-папа? У Вагнера спрашивать не стал, неудобно, решил тебя дождаться. Нет, если не хочешь, не отвечай, но я ведь все равно разнюхаю.
— Ты в этом смысле? — облегченно перевел дух Швецов. — Да какие тайны! Мама у меня искусствовед, с недавних пор владелица частного музея живописи, называется он «Века и люди». Ты, может, даже рекламу в сети видел, в социальных сетях ее реально много. Я маме подарок на Восьмое марта сделал, годовой абонемент у одного толкового парня проплатил. Таргетинг, все такое. Но этот Женька молодец, народ не то чтобы валом повалил, но его стало ощутимо больше.
— А папа?
— Бизнесмен, — мило улыбнулся брат. — Крупный. Металлы, немного нефтянка, еще кое-что.
— Точно! — подпрыгнула Жанна на заднем сиденье. — Я все думаю — откуда мне фамилия Швецов известна. В списке Форбса я ее видела, причем не раз. В русском, в самом низу, но все же!
— На кой ты его читала вообще? — удивился Толян. — Да еще и не раз?
— А как же? — возмутилась девушка. — Не знать, кто есть кто в плане личного состояния, в моем прежнем кругу общения считалось непрофессиональным подходом.
— Теперь понятно, откуда у него такая машина, — констатировал бывший таксист. — Как он тогда сказал? Что не он сам купил, что это подарок? Теперь ясно чей.
— Ой, можно подумать, ты сам сильно принципиальный! — поморщилась Жанна. — Если бы тебе твой папа такую подарил, то ты чего, отказался бы?
— Нет, — признал Толик. — Я ж не дурак. Только мой хрен чего подарил бы, если только набор пустых бутылок с балкона. Да и то не факт.
