Волна вероятности - Фрай Макс
Вильнюс, май 2021 года
– …Остудить до температуры сорок – сорок пять градусов, – громко читает Артур, – погрузить в нее замерзшие кисти рук; при наличии достаточного количества каши возможна также аналогичная согревающая ванна для ног. Пятый способ: угостить домового, чтобы в доме не случилось беды. Шестой способ: измазать кашей лицо в свободном стиле и сделать забавные селфи для размещения в социальных сетях. Седьмой способ: закрыв глаза, лить жидкую кашу тонкой струйкой на блюдо, форма разводов и пятен откроет вам ближайшее будущее или даст ответ на волнующий вас вопрос; в трактовке можно опираться как на интуицию, так и на традиционное для тассеомантических[24] практик значение символов…
– Гадание на манной каше! Ну все, допрыгались – смеется Дана. – Истинно вам говорю, Земля налетела на небесную ось!
– Тассеомантическая практика, – зачарованно повторяет Наира. – Красиво звучит! Тассеомантическая практика с манной кашей. Слушайте, я хочу!
– Так у нас манки нет, – хором говорят Дана с Артуром. И уже по отдельности, вразнобой:
– Но магазины еще открыты.
– Все-таки «Крепость» не столовка, а бар! В барах, – продолжает, изображая возмущение, Дана, – манную кашу не варят! Здесь усталые взрослые люди мрачно горькую пьют.
– Да, убиться как мрачно, – соглашается с ней Наира. – С каждым днем все мрачней и мрачней!
– У меня дома есть манка, – вдруг говорит старуха Мальвина. – И молоко я с утра купила. Кексов не испекла, так хоть кашку сварю.
Сказать старухе Мальвине, что про кашу все просто шутили, на самом деле она не нужна, никто не решается. Во-первых, у нее репутация грозы квартала и окрестных дворов. Орет на соседей, скандалит с коммунальными службами, а прохожим, которые почему-то ей не понравились, обещает, что сейчас проклянет. Это только в «Крепости» она тихий ангел, сидит рядом с Даной на стуле и, культурно оттопырив мизинчик, маленькими глотками пьет из розовой кружки в форме черепа ромашковый чай. Но (теоретически) может в любой момент вернуться в свое естественное состояние, ей только повод дай. Поэтому завсегдатаи «Крепости» стараются обращаться со старухой Мальвиной бережно, они высоко ценят установившиеся добрые отношения и считают, что кротость буйной соседки создает их сборищам в баре дополнительный мистический ореол.
А во-вторых, старуха Мальвина уже неделю обещает испечь в подарок очередную партию своих фирменных черных кексов, но то забывает, то у нее духовка не разжигается, то заканчивается мука. Дана этому втайне рада, потому что кексы у соседки обычно выходят, будем честны, не очень, как их выпученными глазами из изюма и крема ни украшай. Но для старухи Мальвины нерожденные кексы – личная драма: пообещала, не сделала, как же так.
Поэтому Дана (сердце не камень), картинно всплеснув руками, говорит:
– Спасибо, вот это будет подарок! На какой попало каше я бы гадать не стала, но твоим рукам доверяю. Давай!
Старуха Мальвина, просияв, одним глотком допивает остывший чай, обещает:
– Я быстро! Сварю пожиже, чтобы веселее лилась, – и убегает, роняя тряпичные маки, которые украшают ее прическу и шаль.
– «Веселее»! – потрясенно повторяет Наира. – Страшно подумать, что за будущее нам теперь грозит.
– Наоборот, у нас появилась надежда, – смеется айтишник Степан.
Степан – поклонник старухи Мальвины, она напоминает ему покойную бабку, точнее, бабкину тетку Галю, та была такая же сердечная и крикливая. И тоже вплетала в волосы искусственные цветы.
– Опасная оказалась книжка, – заключает Артур. – Побуждает к активным действиям. А это я еще до «четырнадцати способов начать новую жизнь без отчаяния и регистрации» не дошел!
* * *– Что за опасная книжка? Мне надо! – воскликнул Тим.
Он стоял на пороге, из-под его руки выглядывала Надя, фоном (чрезвычайно эффектным) для них служил Самуил в умопомрачительном кардигане, легком, как облако, сверкающем, как звездная пыль.
– Еще бы! Такую всем надо, – согласился Артур и демонстративно взмахнул даже не самиздатовской, а явно самодельной книжкой, на картонной обложке которой красовался наряженный в полосатые трусы мухомор. – Но подозреваю, она единственная на свете. Шикарный арт-бук! Называется «Книга нужных и полезных советов». Не представляю, какими путями это сокровище попало в ящик для книгообмена на Руднинку, но я его там нашел. Автор неизвестен, тут вместо подписи «Я» кириллицей. Многих художников в городе знаю, но таких знакомых у меня точно нет. Из чего, кстати, следует, что крутых чуваков в мире гораздо больше, чем кажется. И это не только мы и наши друзья-приятели. Мы не одни!
Пока он говорил, Тим алчно разглядывал книгу. Наконец, молитвенно сложив руки, спросил:
– Можно я ее полистаю?
Отказать ему в этот момент не смог бы даже властелин мирового зла, дополнительно обозленный, к примеру, счетами за электричество и резким перепадом атмосферного давления, от которого начинает ныть голова. А уж тем более добродушный Артур, чья голова отродясь не болела – ни в этой жизни, ни в прошлой. И электричества он в апреле всего на восемь евро нажег.
– Я остановился на разделе «Десять альтернативных способов применения манной каши», – сказал Артур, отдав книгу Тиму. – Конкретно на седьмом, предлагающем вылить кашу на блюдо и гадать на ее разводах, как на кофейной гуще. Лично мне больше всего понравился совет создавать из каши саморастекающиеся скульптуры, напоминающие о мимолетности бытия, а еще – шантажировать окружающих угрозой однажды ее сварить. Но всем остальным – гадание. И оно нам вскорости предстоит.
– Мощное должно получиться пророчество, – одобрил Тим. Открыл книгу, присвистнул: – Надо же, текст от руки написан! И куча картинок. Нет слов.
– А Нахренспляжика выходной? – печально спросила Надя.
– Выходной, – подтвердила Дана. – И он, и Артемий. Мы со зверями договорились, что они работают через день.
– Ну, значит, я тоже остаюсь тут до завтра, – сказала Надя Самуилу. И объяснила Дане: – У меня в другом городе куча работы, хотела туда отправиться сегодня же вечером. Но кто ни разу не забивал на работу ради свидания, вообще непонятно зачем живет.
– Тем более вы же с Юрате так и не повидались, – вспомнила Дана. – Что-то она совсем загуляла. Надо ей позвонить.
– С Юрате мы уже встретились, – сообщило облако звездной пыли, в смысле, сказал Самуил. – Она просила передать вам всем извинения, у нее очень много дел, которые нельзя отменить. Да и не хочется! Но завтра она зайдет обязательно. А сегодня купила для вас колбасу.
– Какую колбасу? – изумилась Дана.
– Сырокопченую.
– Но зачем?! Почему колбасу?
– Из того, что попалось нам на глаза в супермаркете, колбаса больше всего похожа на магический жезл. Еще, конечно, батоны. Но Юрате считает, что копченое мясо больше подходит для охранительной магии, чем свежий хлеб.
– Час от часу не легче, – вздохнула Дана. – Кто из вас спятил, ты или она?
– Я простой исполнитель. Выполняю ее поручение, – скромно сказал Самуил.
– А. Ну ладно. Раз она, пусть считается, что никто.
– Юрате спохватилась, что давно не заходила в «Крепость», – объяснил Самуил. – А ведь обещала вас защищать от соглядатаев и доносчиков. Поэтому выдала мне колбасу и инструкции, где и как ею надо для защиты махать.
– А надо махать колбасой? Почему она нам не сказала? Я бы, наверное, смог, – оживился Артур, который вместе с Тимом разглядывал книгу и до сих пор, казалось, не видел и не слышал вообще ничего.
– Потому что это было внезапное озарение, – серьезно объяснил Самуил. – Вообще-то Юрате уверена, что у вас и так все в порядке. Но дополнительная охранная магия ни при каких обстоятельствах не повредит.
С этими словами он отправился в дальний угол, вежливо подвинул ювелира Борджиа, сидевшего там с Кровавой Мэри и «Историей бриттов»[25] в руках, и крест-накрест взмахнул длинной палкой сырокопченой салями. Прошелся по всем углам, потом открыл дверь, встал на пороге, потрясая колбасой, как двуручным мечом, и вид у него при этом был скорее величественный, чем смешной.
