Оборотень с границы (СИ) - Прядеев Евгений
Не ожидавшая такого подвоха Милана слетела с крыши буквально в мои объятия. Придавив ее лапой, я рванул челюстями горло ведьмы и услышал чей-то отчаянный крик:
— Нееееееет!
В ту же секунду я почувствовал, как мне на спину прыгнуло какое-то существо. Сообразив, что наверняка это подруга Миланы, я начал извиваться и прыгать, пытаясь сбросить ее, чтобы не дать возможности располосовать мое туловище острыми когтями.
В этот момент я увидел, как через разбитое лобовое стекло лежащего на боку микроавтобуса выбирается еще одна ведьма, а следом за ней показался водитель нашего микроавтобуса с двумя электрошокерами в руках.
«Ну вот похоже я и спекся» — проскочила грустная мысль, но сдаваться было рано. Я завалился на спину и начал кататься по земле, чувствуя, как под весом моей туши превращается в кровавый фарш то, что еще недавно было костями и внутренними органами ведьмы. Ее хватка ослабла, я громко зарычал и вскочил, собираясь принять бой с новыми противниками.
Но мой рык оборвался на полувздохе. Третья ведьма, как оказалось, вовсе не собиралась вступать со мной в рукопашную, видимо, ей совсем не хотелось повторить судьбу своих подруг. Эта женщина стояла возле машины и творила руками какие-то сложные пассы, а я почувствовал неимоверную тяжесть, навалившуюся мне на плечи. Картинка перед глазами начала стремительно расплываться, но я встряхнул мордой и четкость предметов вернулась. Поняв, что ментальная магия на меня не действует, ведьма кинула в меня цепочку, которая на лету превратилась в змейку, оплетшую мои лапы, как удавка. Некоторое время я пытался сопротивляться, но серебряная цепь сжималась все сильнее, мои лапы подломились, и я упал, ударившись мордой о жесткую землю.
Я лежал и зачарованно смотрел на то, как мужчина целится в меня из электрошокера.
«Ну вот и все!» — мелькнула одинокая мысль и я закрыл глаза. Выстрел прозвучал неожиданно. Только это был пистолетный выстрел. Я поднял веки и с изумлением увидел, как мужчина с шокером в руках заваливается вперед, а в бок ведьмы втыкается серебряная стрела.
Мои вооруженные друзья бежали ко мне, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках возможной опасности. Я почувствовал, как действие ведьминого заклятия исчезло. Встав на задние лапы, я зарычал, а потом дал сам себе мысленную команду возвращаться в человеческое обличье.
Здесь и сейчас мы выжили. Мы победили!
У Мерзкого почему-то оказалось исцарапано все лицо, а Мирон немного прихрамывал на правую ногу, но в целом мои друзья выглядели относительно здоровыми. Ссадины и ушибы заживут быстро, главное, что все живы.
— «Нууу», — сказал я сам себе мысленно, усмехаясь, — «по крайней мере, с нашей стороны. А то, что сегодня не повезло нашим врагам… бывает».
Цинично, наверное, размышлять именно таким образом, но я заметил, что это мышление больше присуще моей звериной, а не человеческой сущности. Свой-чужой, друг-враг, хорошо-плохо… В мире нет чисто черного и чисто белого, но многообразие оттенков зачастую приводит к неправильному выбору. А иногда просто к ничегонеделанию. И что лучше, поступить неправильно или вовсе ничего не сделать? Вопрос философский.
— Не стреляйте! — раздался неожиданный крик из микроавтобуса, который я уронил на бок. — Не стреляйте, мы сдаемся!
Мирон немедленно вскинул арбалет, а Мерзкий снял пистолет с предохранителя.
— Только без глупостей, — крикнул мой напарник.
Наружу из бокового окна, которое теперь оказалось потолочным, показались поднятые руки, медленно выползавшие на свет. Они тянулись так медленно, что мои нервы не выдержали этого напряжения.
— Быстро наружу, а то пристрелю!
Руки моментально выскочили из автобуса, не сами по себе, конечно, а вместе с хозяином. Их обладателем оказался один из подручных барона Фолькштайна, в самом начале всей этой катавасии забившийся под сиденья и отчаянно молившийся неизвестно кому о чудесном спасении.
— Еще живые есть? — покачал арбалетом Мироха.
— Я-я-я не з-з-знаю, — заикался неудавшийся маг-менталист.
Мирон с Мерзким занялись сортировкой живых и мертвых, а я пошел к микроавтобусу, в котором везли нас. На переднем сиденье мычал связанный Стеблов, а тела наших конвоиров, по которым я потоптался, представляли собой весьма грустное зрелище. В заляпанном кровью салоне сидел Шамиль и держал на коленях голову своего ученика. Если бы не маленькое отверстие в районе виска, могло показаться, что спит сын, положив голову на колени отцу.
— Артур был хорошим мальчиком, — грустно сообщил мне ведьмак, поднимаясь при моем приближении. — И мог бы стать достойным ведьмаком. У него не было большой силы, но он был умным и старательным. Вот так и происходит в жизни. Случайная пуля оборвала путь, который не успел начаться.
Мне нечего было ответить ему. Я просто пожал плечами, не желая вообще вступать в диалог с кем-либо.
Самое интересное, что рядом с молодым ведьмаком лежала мертвая ведьма. Это была та самая девушка, которая пыталась схватить кольцо быстрее главы ковена. Но она точно была жива, когда нас всех грузили в автобус, и, по-моему, даже не сильно ранена. Как тогда она умудрилась умереть?
Я повернулся и увидел Гузель, которая, хромая, медленно шла в мою сторону.
— Ты обманул меня, оборотень? — спросила она, глядя мне в глаза.
— Нет, — пожал я плечами. — Я хотел отдать вам то кольцо, которое было у меня и которое по слухам принадлежало Анне Харт. Но вы сами потеряли его.
Ведьма смотрела на меня с какой-то затаенной грустью, рядом с ней встал Шамиль. Казалось, что они ждут от меня каких-то объяснений, но мне нечего было им сказать.
— Может быть, мы можем поискать кольцо в вещах погибших? — мне кажется, что она заранее знала ответ, но решила на всякий случай попробовать.
— Нет, — отрицательно покачал я головой. — Дело не в кольце, и раз вы этого не поняли, то оно вам и не нужно.
Они кивнули и прошли мимо меня в сторону дороги. Я смотрел им вслед, вспоминая слова Гамзата, что истинную силу обретет не тот, кто поймет свою сущность, а тот, кто примет ее такой, какая она есть.
— Ну и что будем делать? — подошел я к друзьям, запахивая на поясе чью-то куртку. Заниматься мародерством желания не было, но и привычка ходить голым тоже никак не хотела вырабатываться.
— Все как учили, — Мерзкий перебирал мобильники, валявшиеся на земле. — Позвонить, доложить, получить по шапке и ждать приезда высокого начальства.
Он по памяти набрал номер, как видно, дежурного по отряду и начал что-то бубнить в трубку. Потом завис и, прикрыв ладонью микрофон, сообщил нам с улыбкой:
— На командира переключают. Чувствую, крику сейчас будет!
— Раз, раз, раз, — привычно отозвалось эхо, — процитировал Мирон старую армейскую шутку. Он закончил вязать испуганного подручного Фолькштайна и теперь, прикурив, с наслаждением сделал глубокую затяжку.
— Курить надо бросать, — глубокомысленно сообщил он мне, провожая взглядом струйку дыма. — Говорят, что в старости от этого кашель может случиться.
— Дай сюда тогда, — я забрал у него зажжённую сигарету. — Тебе вредно, а я всё равно до старости не доживу.
— Андрей, — ко мне подбежал Мерзкий со мобильником в руке. — Тебя какой-то полковник Седых спрашивает.
— Какой-то, — фыркнул Мирон. — Теперь то, конечно, можно и выйти на сцену, во всем белом.
— Ну ладно тебе, — примирительно протянул я, забирая у Макса трубку телефона. — Может быть, у него кашель был, поэтому он и не мог ответить.
— Я все слышу, — сказал телефон голосом Эдика. — Раз вы шутите, значит, у вас все хорошо.
— Иди в…пу, полковник! — с чувством морального удовлетворения сказал я. На том конце провода охнули, видимо, Эдик разговаривал по селектору. — Я даже не буду сейчас спрашивать, где ты был, что случилось и какого ляда? Ответь мне ровно на один вопрос. Тебе морду за это колечко бить сразу при встрече или хочешь немножко помучиться?
Эдик появился минут через сорок, с помпой, что, впрочем, уже давно меня не удивляло. Два вертолета выскочили из-за сопки неожиданно и зависли над нами.
