В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина
- Жизнь со мной происходит, - все еще рыча, ответила Аня. – Долбаная жизнь с ее «сюрпризами» и «подарочками».
- Зря к врачу не пошла, - покачал Игорь, продолжая направлять ее в сторону центра – подальше от Прокопьевского переулка. – У тебя, похоже, уже мозги спеклись. Вон какая горячая. Температуру мерила?
- Я тебе и так скажу, что тридцать семь, - ответила Аня, выворачиваясь и неожиданно всхлипывая. – Прогестерон и не такое может.
За два дня лежания на диване девушка проштудировала все, что только можно, в поисках информации о беременности на ранних сроках и особенностях ее прерывания. Она почитала и про тошноту, и про боль в груди, которая может отдавать куда угодно – даже в сердце, и про спазмы в низу живота, похожие на предменструальные, и про температуру, которая может доходить чуть ли не до 38 градусов, и про слабость. Удивляло ее только одно: как она всего этого не заметила раньше? А еще она не понимала, как прочие женщины могут радоваться своей беременности, если с ее наступлением становится так плохо. Впрочем, в том же Интернете дамы отзывались о первом триместре очень по-разному: одни прям порхали, как бабочки, радуясь долгожданному чуду, а другие из туалета не вылезали и теряли по килограмму в неделю. Похоже, Аня была из вторых: ей было плохо. Нет, не так: ПЛОХО.
- А что такое прогестерон? – беспечно уточнил Игорь.
- Не парься, - со вздохом отмахнулась уже потихоньку успокаивающаяся девушка. – Женские штучки.
- А-а, понятно, - покивал парень, сразу переставая докапываться.
Как и ожидалось, выдержать весь рабочий день Аня не смогла. Дойдя до первого адреса, она уже вся взмокла. На пятом начала тяжело дышать, хотя сумка почти опустела и не могла стать причиной одышки. На восьмом горе-фельдъегерь умудрилась спутать цифры на доме, долго не могла понять, о чем говорит ей хмурый армянин-хозяин, и пыталась доказать ему, что его зовут «Донюшка Глустьянова» и что он – девушка-эльф, только почему-то смуглая, черноволосая и бородатая. На десятом она просто остановилась посреди улицы, туманным взглядом окинула облака и… мягко осела на руки крякнувшему от натуги и неожиданности подростку.
Игорь кое-как привел ее в чувство (не без испуганного мата и руко-щёко-прикладства), уговорил прервать рабочий день, отвел домой и уложил в постель, где девушка тут же заснула. Не проснулась она даже к обеду, хотя обеспокоенная рассказами Игоря Глафира Дормидонтовна сварила ей вкуснейший куриный суп, зарубив для него собственную несушку. Микола и Игорь по очереди несли вахту у постели фельдъегеря, меняя компрессы: температура у девушки была явно выше тридцати семи.
К вечеру пришел вызванный без спроса фельдшер. Но, ко всеобщему сожалению, именно к его приходу Аня отоспалась, немного окрепла и выгнала всех «доброжелателей» с матюгами, а кое-кого – и с пинками. Рядом остался лишь верный Тобик. Его девушка тоже хотела выгнать, но пес так испуганно сжался в ожидании удара, что девушка спохватилась, устыдилась и взяла себя в руки.
К ночи митинг под воротами стал еще более активным, чем в предыдущие дни. Эльфы, поняв, что их деятельность больше не является секретом для фельдъегеря, обшаривали двор в открытую. Сквозь одинарные летние рамы до девушки доносился их деловитый гомон. Временами кто-нибудь нет-нет, да и заглядывал в окна. К трем же часам ночи вторженцы окончательно осмелели: Аня услышала, как открывается дверь, и в ограде раздается топот множества сапог и калош. Упали лыжи, подпиравшие дверь в конюшню, повалилась гора не закрепленных коробочек с барахлом из Москвы. Противник мародерствовал на развалинах еще не побежденного замка, моментально рассредоточившись и принявшись за новый этап поисков.
- Микола. Игорь, - мрачно окликнула Аня своих «дежурных», глядя уже не в экран компьютера, а в кухонное окно, выходящее в ограду и передающее картинку захвата крепости во всей красе.
- Да! – синхронно откликнулись мужики. Игорь даже шутливо вытянулся по стойке «смирно».
- Скажите-ка этим захватчикам пару ласковых, - Аня хищно сжала кулаки. – Разрешаю применить силу. И Тобика возьмите: что он, зря, что ли, свой собачий хлеб проедает?
Сказано – сделано. Мужики поднялись и утопали в ограду, наводить порядок. Правда, с «парой ласковых» получилось только у Игоря: он успел вежливо попросить соплеменников покинуть частную территорию, прежде чем послушный Микола, отнесший разрешение «применить силу» на свой счет, ухватил какую-то балку и с боевым кличем принялся ею размахивать во все стороны. Тобик, сообразив, что это не гости, а захватчики, тоже скинул с себя добродушную маску, расставил пошире лапы, очень даже всерьез оскалился и зарычал ну почти как взрослый пес. В темноте его глаза блестели очень внушительно.
Разумеется, намек был сразу понят. Эльфы торопливо покинули не только ограду, но даже двор и улицу, побросав лопатки и прочие инструменты для поисков. Все сразу стихло. Только в самом конце Прокопьевского переулка остался один-единственный соглядатай: следить, не изменится ли ситуация подле фельдъегерского дома. На сегодня атака ушастых была успешно отбита. Ну, или они просто отступили, чтобы устроить военный совет.
- М-да, - протянул Игорь, вернувшись в дом и поглядев в окна на опустевшую улицу. – Нехорошо как-то получилось. А вдруг обидятся? Бучу поднимут.
- Я им подниму, - пообещала Аня, внутренне тоже похолодев от такой перспективы. – Подам в отставку и вызову полицию. Пусть сами разбираются. Лично я закон не преступала, ничьи вещи не брала и не прятала. Зато они вломились на частную территорию. И, между прочим, попортили мне газон.
- Газон? – Игорь насмешливо вздернул брови и кивнул на заросший сорняками и ромашками палисадник, бугрившийся в свете луны от ежедневных поисков.
- Да, газон, - упрямо повторила девушка, потирая висок, болезненно бухающий пульсом. – Мой дом, мой двор, мой бурьян. Что хочу, то и выращиваю – хоть терновник. И никто не имеет права вскапывать мою тропинку. Они накопают, а у меня осенью тут грязища будет.
- У тебя и так грязища будет, можешь не сомневаться, - заверил ее Игорь. – Если тебя это беспокоит, закажи нашей дорожной службе закатать тебе тут все под асфальт, пока тепло и сухо.
- Чтобы они и его перекопали? – сощурилась Аня. – Агрономы недоделанные, блин.
- Может, просто найдем уже этот кувшин? – без особой надежды предложил Игорь. – Если он тебя так напрягает, то сожжем у всех на глазах. Ну, или установим прямую трансляцию и в речку высыплем, чтоб совсем уж не рисковать.
- Как будто ты не искал, - фыркнула Аня, укоризненно на него уставившись. – То-то так активно взялся за уборку в моем доме: и на чердак слазил, и в подпол. Сильно сомневаюсь, что дома ты так же любишь «генералить».
Игорь многозначительно заткнулся и принялся ковырять ногой щель между досками, как будто говоря: а я что, я ничего, просто мимо проходил.
- Нет уж, - подвела итог очередному ночному мероприятию девушка. – Я никому не позволю хозяйничать в своем доме. Даже если тут и хранится какой-нибудь артефакт, в чем я лично сомневаюсь, это не повод вторгаться на частную территорию. А сейчас – всем спать. Скоро уже рассвет.
- Ты еще не наспалась? – укоризненно глянул на нее парень. – Напугала нас: весь день проспала. И ничего не ела.
- И не собираюсь есть, - сказала Аня, у которой от одной только мысли о запахе куриного супа начались рвотные позывы вопреки распространенному мнению, что токсикоз мучает женщин только с утра. – А вот спать собираюсь и вам советую. Брысь отсюда оба!
Мужики переглянулись, но послушно вышли: все равно противник уже разогнан, делать тут больше нечего. Девушка, кое-как преодолевая ломоту в костях и слабость, доползла до диванчика и отрубилась.
- Ань? – раздалось у нее над головой несколько часов спустя. – Ань, ты живая?
Девушка открыла один глаз, оценила яркость освещения и со стоном отвернулась к стене, точнее – к спинке дивана. Ей было плохо. Очень плохо.
