Лорел Гамильтон - Танец

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

— Я забыла насколько плоха в, подобного рода, беседах.

— Если бы это были наши люди, такие беседы бы лишь оживляли, — ответил Мика, зарывшись лицом мне в шею.

— Некоторые из них — друзья, но не «наши люди», — прошептала я ему в волосы.

Мика поднял голову. Его тело напряглось. Он прислушивался к чему-то.

— Мэтью.

— Что случилось? — спросила я.

— Он злится, кричит.

Я не стала спрашивать, как он это расслышал сквозь шум толпы. Одно из достоинств ликантропии — обостренный слух. Мы обнаружили, что оборотни из семейства кошачьих слышат гораздо лучше псовых. К тому же у маленьких детей высокие, писклявые голоса.

Мы начали спускаться по ступенькам террасы во двор, направляясь к детям, но меня окликнул Зебровски.

— Можно тебя на минутку?

— Только сначала проверим, как там Мэтью.

— Я проверю его, — сказал Мика, — а ты поговори с копом.

— Уверен?

Он поднялся ко мне и поцеловал.

— Уверен.

Мика направился через толпу, оставив меня с глупой улыбкой на губах.

— Земля вызывает Аниту, — прозвучал голос Зебровски.

— Прости. Так в чем дело?

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Что? — спросила я.

— Вы отлично смотритесь вместе, вот и все.

— Спасибо.

Уголки его губ опустились.

— Но мне нужно, чтобы ты кое-что увидела на кухне.

— Натаниэль в порядке?

— О, он в порядке. Многие жены считают его просто душкой. — Зебровски протянул это «душкой» в стиле паренька из гетто.

Я нахмурилась.

— О чем ты?

— Не заметила, что во дворе отсутствует большинство жен?

Я огляделась по сторонам. И правда, во дворе остались в основном мужчины.

— Так женщины ушли в дом, чтобы поболтать о чем-то другом, нежели о оружии, спорте и полицейской работе. Разве обычно не так происходит между копами и не копами?

— Не сегодня. Пойдем, сама все увидишь. — Зебровски показал мне следовать за ним, что я и сделала, гадая, что же стряслось.

Заходя с черного хода, проходишь через столовую, поэтому я заметила, что стол уже накрыт и ожидает, когда Кэти даст команду к трапезе. Но я поняла, что поток женщин перекочевал из столовой в кухню не для того, чтобы помочь с готовкой, потому что, чтобы вместить их для этого занятия требовалась кухонька в разы больше. Обычно, если люди предлагают свою помощь, а им отвечают, что она не требуется, они выходят из кухни, общаются и пьют прохладительные напитки.

Я услышала, как Кэти произнесла громче обычного:

— Леди, спасибо за предложение, но у нас с Натаниэлем есть вся необходимая помощь.

Три женщины развернулись и, смеясь, пошли на выход из кухни.

— Я бы с удовольствием помогла Натаниэлю закончить, — сказала высокая брюнетка.

Невысокая брюнетка рядом с ней произнесла:

— Если бы я не была замужем, то и сама бы ему помогла. — Она слегка нервно рассмеялась.

— Я замужем, но не мертвая же. Все равно могу за ним приударить, — высказалась третья женщина, блондинка.

Невысокая брюнетка и блондинка хлопнули друг друга в ладоши.

— Ты не станешь изменять Тому.

— Ради такого мужчины, пожалуй, я бы могла это сделать. — Ее голос опустился до низкого мурлыканья.

Увидев нас, высокая брюнетка коснулась руки другой женщины. Они немного настороженно посмотрели в нашу сторону, вероятно, размышляя, слышали ли мы их реплики.

— Здравствуйте, дамы, просто зашел проведать как тут дела у Кэти, а Анита — у Натаниэля, и посмотреть, как наши лучшие половинки управляются с едой, — произнес Зебровски.

Учитывая, что его жена и Натаниэль сейчас были вместе, он ясно подчеркнул, что они всего лишь жена и… партнер другой женщины. Троица это поняла, потому что тут же приняла неловкий вид. Блондинка решила прояснить ситуацию, кивнув подбородком в сторону кухни.

— Натаниэль принадлежит тебе?

— Говоришь так, словно он какой-то щенок, но если ты все же о том, мой ли он парень, то да, Натаниэль мой.

— Счастливица, — ответила она.

— Да, счастливица, — подтвердила я, стараясь не смотреть на нее, как на врага народа. Ее поза уже выводила меня из себя.

— Да, ты и правда счастливица, — согласилась невысокая брюнетка, подхватив блондинку под руку и потянув к выходу.

Зебровски наклонился ко мне и прошептал:

— Прекрати пялиться и просто отпусти их.

Я отвернулась, чтобы не видеть женщин.

— Меня вывела из себя ее поза.

— Анита, он привлекательный парень.

— И все равно меня это бесит.

— Ревнуешь?

— Не в том смысле, на который ты намекаешь.

— Ревновать можно только одним способом.

Я покачала головой.

— Я не ревную, рассматривая женщин как соперниц или испытывая в себе неуверенность. Я знаю, что значу для Натаниэля. Понимаю, что у нас есть.

— Тогда что?

— Если бы толпа незнакомых мужиков обсуждала Кэти, как только что женщины Натаниэля, в пределах твоей слышимости, как бы ты себя чувствовал?

Зебровски остановился и просто уставился в пространство. На лице появилось странное выражение. Наконец он покачал головой и сказал:

— Я бы разозлился. Перевел все в шутку, но реально бы разозлился.

— Вот, — ответила я.

— Но ты, наверное, привыкла к этому в «Запретном Плоде», когда он танцует.

— Да, к этому и многому похуже, но это его работа. Там он старается выглядеть сексуальным и похотливым, но не здесь.

— Откуда тебе знать, что он с ними не флиртовал?

— Во-первых, он готовит. Натаниэль, может сосредоточиться на этом деле так же, как я на работе на стрельбище. Во-вторых, он хочет позиционировать себя здесь как один из «жен». — На последнем слове я показала в воздухе кавычки. — Он не приветствует флирт, тем более на дружеско-семейных вечеринках.

— Кэти позвала меня сюда в надежде, что женщины в присутствии мужчины постесняются флиртовать и околачиваться рядом.

— Это помогло выдворить женщин из кухни?

— Большую часть.

— Так, а меня на кой позвали?

— Кэти попросила тебя позвать. Ей показалось, что Натаниэль нуждается в поддержке.

На кухне по-прежнему оставалось много женщин. На подобных мероприятиях их всегда полно, потому что они пытались выбраться из «клуба мальчиков», но энергия здесь была иной. Кэти и Натаниэль пытались выйти из кухни, но путь им преградили пять женщин.

— Элис, ты не могла бы подвинуться. Мне нужно кое-что взять из буфета, — сказала Кэти.

Элис была высокой женщиной с волосами цвета соли с перцем, но с безупречным макияжем и чертами лица, которые остались бы красивыми даже в восемьдесят, сколь ей сейчас, естественно, не было. Сорок ей, конечно, не дашь, а вот пятьдесят с хвостиком? Элис отошла с дороги, но этого оказалось недостаточно, потому что двое других тут же прислонились к буфету и не оказалось пространства, чтобы она передвинулась и не потеряла из виду моющего тарелки, Натаниэля. Кэти нравилось убирать после готовки, поэтому он также помогал ей и в этом.

Я перевела взгляд от трех женщин к двум, стоящим у двери. «Что такого сделал Натаниэль, чтобы вызвать такую реакцию? Да, он был восхитительным, но здесь таилось нечто большее». Увидев меня, на его лице явно — по крайней мере, для меня — отразилось облегчение. Что-то произошло. Я не знала что, но что-то точно произошло.

Я подошла к Натаниэлю и он обвился вокруг меня, очень крепко обняв и несколько секунд так держа. Это напомнило мне мою же реакцию во дворе на толпу и вопросы, когда я прильнула к Мике, но Натаниэль был более приспособлен к обществу, нежели мы. Он отстранился на расстояние, достаточное для поцелуя. Я ожидала целомудренного «чмока», учитывая, что у нас тут ошивались зрители, но ошиблась.

Он целовал меня долго и основательно, впиваясь мне пальцами в спину и тут же ее поглаживая, в точности как кошка, запускающая когти в подушку и прячущая их. Мика запросто мог выпускать так когти, но Натаниэлю для этого приходилось менять человеческую форму и я знала, что его контроль сейчас был крепким. Когда он начинал делать что-то такое кошачье, это означало, что он очень нервничает. Поцелуй подтверждал нервозное состояние и, возможно, необходимость доказать, что он принадлежал мне, чтобы остальные женщины отступились.

В самом начале поцелуя я была немного напряженной, потому что слишком непривычно делать подобное, когда вокруг столько других полицейских или их жен, но потребность и нервозность Натаниэля заставили меня расслабиться. Позже он все объяснит и все обретет смысл. Я верила в это. Я верила ему и знала, что на такое поведение у него были свои причины.

Он разорвал поцелуй и тихо сказал:

— Я скучал по тебе. — Его взгляд был затуманенным.

— Я это заметила, — ответила я с улыбкой.

Что бы он там не увидел в моей улыбке, лице, но это развеяло туманность из его глаз, сменив на тепло, счастье и тот взгляд, что появляется, когда мы смотрим на любимого человека, как будто лежавший на наших плечах вес, исчезал, стоило посмотреть на лицо наших возлюбленных.