Кэт Адамс - Песнь крови
В кабинет вошла моя бабушка. Она многозначительно помолчала и спросила у Ала:
— Не могли бы вы оставить нас с Селией наедине? Нам надо побеседовать.
Я зажмурилась. Мои мысли заметались.
«Нет. Только не это, пожалуйста. Я устала! Не заставляйте меня говорить с бабушкой».
— Конечно, Эмили, — кивнул преподобный Ал и бросил на меня сочувственный взгляд.
Бабуля дождалась, когда он закроет за собой дверь, а потом заняла стул напротив меня и водрузила свою чашку кофе на пластиковую салфетку, лежащую на столе.
— Ты умница, девочка. Ты повела себя храбро, защитив свою мать.
— Спасибо, — пробормотала я и едва не зевнула.
Вероятно, сказывались недосыпание и стресс.
— Я всегда гордилась тобой, Селия, — продолжала она.
Я посмотрела на нее, будто видела впервые. Да, бабуле уже за восемьдесят. Она действительно не молода. Но активна и энергична, как ураган. А сегодня она показалась мне одряхлевшей, печальной и встревоженной.
— Вампирша убита. Лилит ничего не сделала с мамой.
— Да, милая, — грустно улыбнулась она.
— Ты такая измученная, тебе бы перевести дух.
— Послушай, Селия, медлить нельзя. Мне следовало предупредить тебя, когда ты была еще подростком. Но ты посещала психотерапевта, потому что горевала из-за Айви, и я решила повременить. К тому же это лишь незначительно коснулось твоей мамы. Я думала, что тебя тоже пронесет.
Она неловко поерзала и принялась изучать кофейную чашку. Похоже, она чувствовала себя виноватой, но мечтала выговориться.
— О чем ты? — вырвалось у меня, и бабушка вздрогнула. — Прости. Я не хотела тебя обидеть.
— Ничего страшного, Селия…
Бабушка погладила мою руку своими скрюченным пальцами, покрытыми коричневыми пятнышками. Под тонкой, как папиросная бумага, кожей, проступали сухожилия и вены.
— Ты всегда считала себя «стопроцентно нормальной».
— Ага.
— Но… это не так.
— Конечно, я же превратилась в «недоделка».
— Ты и до укуса вампира была не вполне обычной, Селия, — серьезно заявила бабуля. — Мой муж, твой дед, являлся человеком только наполовину.
Я часто заморгала. Что за шутки?
Далеко не все магические существа способны скрещиваться с простыми смертными. Правда, оборотни могут, но они изначально — люди. Дедушка никогда не выл на луну.
— Его отец был матросом, — объяснила бабушка. — А мать — сиреной. Значит, и ты отчасти сирена.
Нет!Только не я. Меня в восьмом классе выгнали из хора, а в колледже соседки по комнате в общежитии грозили вызвать полицию, когда я начинала мурлыкать под душем. Сирены — убийственно- красивыесоздания, и парни за ними бегают высунув язык.
— Гм… — хмыкнула я и выпалила: — Я и петь совсем не умею!
Бабушка громко рассмеялась, запрокинув голову. Ее глаза весело заблестели. Затем она немного успокоилась и отдышалась.
— Ах, детка, петь ты вправду не мастерица, — произнесла она. — Хотя некоторые сирены действительно музыкальны, их призыв носит экстрасенсорный характер. Такая женщина притягивает к себе партнеров, когда жаждет спариться, и они стремятся к ней, даже если это ведет к их гибели.
— Но…
Бабушка продолжала, не слушая меня. Теперь слова изливались из нее неудержимым потоком.
— Вампир, который укусил тебя, пытался обратить тебя, поскольку сам был мужчиной.Оборотень, обнаруживший тебя в глухом переулке, услышал твой зов. И ты не ладишь с другими женщинами, потому что созрела.
— Ничего подобного! — горячо возразила я. — У меня есть подруги. Дона, Вики…
Бабушка скептически вздернула брови.
— Вики…
— Она была лесбиянкой, Селия.
— Ну… да.
— Допустим. Кто еще?
— Дона. И она предпочитает мужчин.
Бабушка улыбнулась:
— А у нее случайно не климакс?
— У Доны вообще-то гинекологические проблемы, и ей удалили матку…
— Назови мне женщину, с которой у тебя сложились доверительные отношения. При этом она должна быть гетеросексуальна и детородна.
Я задумалась. «Эмма стерильна после одного происшествия в лаборатории. Дотти — старушка, Гильда Леви тоже».
Пауза затянулась на пару минут — самых долгих в моей жизни.
— Не получается? — мягко сказала бабушка. — А у большинства женщин, с которыми ты сталкиваешься, позже развиваются тяжелые неврозы — вплоть до безумия. Чаще всего из-за того, что рядом с тобой оказываются их возлюбленные.
Точно! В колледже часто случались перепалки на вечеринках. А ведь парни всегда бросаются вперед и открывают мне двери, отодвигают стулья от стола, а порой забывают о своих подружках. Например, пару недель тому назад, в кабинете El Jefe со мной едва не сцепилась Эмми, избранница Кевина. Сначала он принес выпить мне, а уж потом — ей. Я почувствовала себя смущенной и озадаченной. Но если я родилась сиреной, все события обретали смысл.
— Но как узнать наверняка? Имеется какой-нибудь анализ или аптечный тест?
— Селия, тут никаких исследований не понадобится. У тебя появляется необходимость в чем-либо, ты призываешь мужчин, и они выполняют твои желания.
— Но почему я молчала, когда нас с Айви похитили?
Слезы заволокли глаза бабушки, и она так крепко сжала мою руку, что мне стало больно.
— Милая. Но у тебя в тот момент еще и месячных не было.
Моя сестра могла спастись. А меня бы не мучили, не насиловали. Значит, мне просто не повезло?
Мои мысли бешено метались, но ничего связного не выстраивалось. Казалось, на меня весь мир обрушился.
— Твоя мама очень страдала после ухода отца. Мужчины не покидаютсирен. Лана знала о своих родственниках. Она с ними изредка встречалась. Поступок твоего папы сломал ее. Если бы не вы с Айви, она бы покончила с собой. Но Айви…
Бабушка оборвала себя на полуслове и умолкла. Наверное, невольно испугалась, что разбудит мою мать, которая находилась в соседней комнате.
— Селия, постепенно ты привыкнешь к своему состоянию, — наконец прошептала она. — И еще следует пообщаться со своей прабабкой или одной из ее сестер. Но сейчас тебе надо отдохнуть.
Разве я могла себе это позволить?
Глава 25
Я не ожидала, что смогу расслабиться. Исповедь бабушки меня шокировала, а лежать в спальном мешке на бетонном полу — не самое приятное времяпрепровождение. Однако я сразу отключилась и провалилась в знакомый кошмар.
Мне исполнилось двенадцать лет. Солнечный, жаркий летний день. Полдень. Я — в коротких шортах из отрезанных джинсов. Мне неудобно. Но я не стеснялась своих голых ног, просто на новую одежду денег не было.
Их не хватало всегда. Мама работала барменшей, но ее зарплата вылетала в трубу — в виде сигаретного дыма, «травки» и спиртного. Она возвращалась домой поздно, иногда трезвая и редко — без очередного приятеля. Айви в это время обычно крепко спала. Она, в отличие от меня, не слышала ни противных стонов, ни стука изголовья кровати о стену комнаты.
Уроки танцев для меня закончились. Айви посещала занятия по тренировке своего «дара». На обучении настояла бабушка. Она оплачивала уроки и возила Айви к преподавателям. Именно поэтому сейчас я была одна. Мама, как обычно, торчала на «работе».
А я решилась: в библиотеке я села за компьютер и порылась в списке телефонов. Там имелся адрес — дом всего в четырех кварталах от нашего жилища.
Но даже маленькое расстояние может растянуться на тысячу миль. Но тогда я этого не знала.
Я повернула за угол, шлепая сандалиями по растрескавшемуся асфальту. По моей спине, между лопатками, стекала струйка пота. Я надела дешевый розовый топ, который взяла из маминого шкафа.
Какая-то часть меня пыталась пробудиться. Не хотела я возвращаться в собственное прошлое и переживать его заново. Но я спала слишком крепко, и образы беспрепятственно разворачивались передо мной.
Остановившись возле фонаря на углу, я поискала глазами нужное здание.
Понятно — четвертое справа. Аккуратный белый коттедж из деревянного бруса, с красной отделкой и забором из штакетника. Потом я увидела его. Он играл в мяч с мальчиком на год-другой младше меня. На крыльце я заметила девочку лет пяти со светлыми кудряшками. Она была поразительно похожа на Айви. А он смеялся. Пока не повернул голову и не встретился со мной взглядом.
Папа.
Он наклонился к мальчику и что-то ему сказал. Тот испугался и начал послушно собирать игрушки. Но делал это недостаточно быстро. Мой отец торопливо зашагал к дому, подгоняя обоих детей.
Я замерла, вытянув перед собой правую руку. Разжала губы, готовясь его окликнуть.
