Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич
- Насчет добра не знаю, - неохотно возразил Валерик. – Не верю я в то, что всё будет именно так, как хочется. Наверняка твои коллеги будут пытаться каким-нибудь боком влезть, переиграть договорённости, выкрутить ситуацию в свою пользу.
Понять, о ком он говорит было нетрудно.
- А они больше не мои коллеги, - резко вскинула голову хозяйка квартиры. – Я ушла из академии. Забрала документы.
- Тебе ведь год всего оставался, - спокойно заметил парень. – Оно того стоило?
- Поверь, стоило. Не хочу больше всех этих интриг, тайн и прочего. Хочу простой спокойной жизни, хочу ходить на работу пять дней в неделю и отдыхать по выходным. Детей хочу, в конце концов. И чтобы ни одна сволочь на них не покусилась.
- А как же это – мол, бывшими сотрудники не бывают?
- Я еще не сотрудник, - отмахнулась девушка. – Не успела. На мне и подписок толком нет, а у тех, что есть, скоро срок истечет.
- И чем ты собираешься теперь заниматься?
- Найду, - зло, с вызовом в голосе сказала Вероника. - Куда бы ни пошла – всё лучше будет.
Она снова опустила голову.
- Проблемы? – поинтересовался Валерик. Скорее из вежливости, чем от души.
- Проблемы, - согласилась Вероника.
Теперь её голос был печальным, даже тоскливым.
- Все плохо, везде по жизни обломы. Куда не сунусь, везде косяков насажаю. Отец на меня зверем смотрит, только что из дому не гонит. Молчит, слова не говорит, а только его ко мне отношение я всё равно кожей чувствую. Ты не думай, я не жалуюсь, - вдруг спохватилась она. – просто в себе держать сил уже нет, и рассказать больше некому. У меня ведь и подруга-то была лишь одна. А парней так и вовсе ни одного. Те, что крутились вокруг меня и слюни пускали, облизываясь на грудь и задницу, они не в счет.
Вероника замолчала. Валерик тоже не спешил поддержать беседу.
- Я в какой-то момент до такого дошла, - продолжила она, - что удавиться собралась, но вовремя опомнилась. Теперь вот решила уехать из города куда глаза глядят, и жизнь сначала начать. С нуля, с пустого места. Как ты думаешь, у меня выйдет?
Валерик честно подумал и покачал головой:
- Нет, не сейчас. Пока тебя чувство вины перед Иринкой держит, ничего не выйдет. Скинешь его хоть вполовину – тогда получится.
Теперь Веронике настала очередь задумываться. Она молчала довольно долго, несколько минут, что-то обдумывая. А потом брякнула, глядя Валерику прямо в глаза:
- Возьми меня с собой, а? Ты ведь не будешь сидеть в доме всё время. Где-то по делам своим поедешь, к пациентам. А кто в это время будет за Иринкой смотреть? Кормить её, обихаживать? Я теперь уже сумею. Не профессионал, конечно, но вполне справлюсь, если не случится ничего неординарного. Рано или поздно её состояние дойдёт до какого-то логического завершения, в одну или другую сторону. Тогда я смогу сказать, что всё, что от меня зависело, я для неё сделала.
Предложение было уместным и своевременным. Валерик и сам подумывал нанять в посёлке женщину, которая бы помогала ухаживать за Ириной. Но так, наверное, будет даже лучше. Не пойдут лишние сплетни по округе, не будет лишних вопросов. Вероника в разговоре была предельно искренней, он не ощутил даже тени вранья. Надо только выяснить одну вещь:
- ГБ наверняка узнает о твоем переезде и начнет давить на все кнопки, склонять тебя к сотрудничеству, заставлять шпионить и доносить.
К удивлению Валерика, реакцией стал гнев:
- Да я их всех в гробу видала в белых тапках! На папашу мне плевать, как он на меня наплевал. А за себя я не боюсь. Всё, отбоялась!
И опять: искренние эмоции, ни слова лжи. Это рассеяло сомнения окончательно.
- Ну что ж, тогда иди, собирайся. У тебя полтора часа, потом придет машина. А я пока займусь билетами, да подготовлю Иринку.
***
Подполковника в отставке Бориса Фёдоровича Усольцева не было дома несколько дней. На звонок в дверь никто не открыл. Это было странно: дочь давно уже не выходила из дома. Он отпер своим ключом, бросил рюкзак в угол прихожей, разулся и первым делом проверил дальнюю комнату: пусто. Значит, Меркушин слово сдержал: в течении десяти дней подружку свою забрал. Куда – не его, Усольцева, дело. Ну а Вероника, освободившись от сдерживающего фактора, наверняка куда-нибудь усвистала.
Усольцев ушел к себе, переоделся в домашнее и отправился на кухню. Включил чайник, достал из шкафа заварку, сахар, хлеб. Повернулся к холодильнику за маслом и сыром и взгляд тут же упёрся в листок бумаги, прикрепленный магнитом к дверце. На нем почерком Вероники было написано лишь одно слово: «Прощай». А ещё – подпись и дата.
***
Переезд прошел строго по плану. То ли звёзды так сошлись, то ли вмешались высокие покровители, но машина была подана вовремя, поезд пришел строго по расписанию, а в нужном вагоне нашлось свободное место в соседнем купе. К полустанку назначения поезд пришел вовремя, а там уже ждала другая машина, которая с должным бережением довезла до нужного места и пациентку, и сопровождающих её лиц.
У дома обнаружились машина электросетей, пара электриков, со всей возможной скоростью заканчивающая монтаж оборудования, и лично господин Трофимов.
- Здравствуйте, Валерий Григорьевич, - улыбнулся навстречу приехавшим посредник. – Вероника Борисовна, если не ошибаюсь?
Та молча кивнула.
Трофимов подошел к каталке, посерьезнел:
- Да, фотографии явно приукрашивали действительность. Но пойдемте в дом. В нем все работы уже завершены, осталось только подключить его к сети, чем и занимаются доблестные электрики. Им осталось работы от силы на полчаса. А пока они трудятся, я вам всё покажу. Кроме того, Ирину Васильевну стоило бы сразу поместить в предназначенную для неё комнату. Не стоит смущать рабочих, они без того уже на нас косятся.
***
Электрики, как и обещал товарищ посредник, закончили через полчаса. Дали свет, проверили, что всё везде включается, и отчалили. Следом за ними засобирался и Трофимов. Оставил в прихожей ключи от дома, четыре экземпляра. Вроде бы все, какие полагаются, но Валерик всё равно решил поменять замки в ближайшее время. Никто ведь не мешал сделать дубликат.
Оставив Веронику обживаться, Валерик сбегал в посёлок и притащил оттуда рюкзак предметов первой необходимости и продуктов первой очерёдности. Раскидал покупки по шкафам, заполнил холодильник, застелил постели новым бельём и принялся готовить ужин. Вероника тем временем вымыла дом: полы, стены, окна.
Когда они закончили, уже наступили сумерки. Бледный призрак луны поднялся над озером и едва заметная дорожка пробежала по воде от дальнего леса к мосткам. В раскрытое окно вливался свежий чистый воздух, шумели деревья, колышимые лёгким ветерком, а на свет лампы летели ночные бабочки, всякий раз натыкаясь на москитную сетку.
Валерик накрыл на стол: простой ужин, без деликатесов. Жареная на сале картошка, свежий хлеб, огородная зелень, крупно нарезанные огурцы с помидорами. И чай с печеньем, на первое время магазинским. Вероника придвинула к себе тарелку и принялась метать все подряд, не забывая откусывать солидные куски от целой краюхи.
- Ты ж растолстеть боишься, – поддел её Валерик, - а здесь всё сплошь антидиетическое. И холестерин, и мучное, и еще куча вредных продуктов.
- Отстань, проголодалась я очень, - объяснила девушка.
С полным ртом вышло невнятно, но пояснений не потребовалось.
Чуть позже, когда тарелки опустели, настала очередь чая. От печенья Вероника отказалась. Сидела, сжимая двумя руками кружку, словно у неё мерзнут руки, глядела за окно.
- Хорошо у тебя, - сказала вдруг она. – Тепло, душевно. И красиво. Наверное, в таком доме можно прожить всю жизнь и каждый день заново любоваться всем этим – лесом, озером, небом.
- Не думаю, что мне позволят прожить здесь эту жизнь. Нет, вначале, когда это всё закрутилось, я даже почти поверил. Но потом одно, другое событие, случай за случаем. И если их все собрать вместе да как следует подумать, то выходит кисло. Как только я там, наверху, стану не нужен или возникнет какой-то резон, который перевесит значимость моих услуг для небожителей, меня тут же сдадут. И я сейчас буду стараться по максимуму использовать эту передышку, чтобы получить знания, профессию, Иринку вылечить, если это в принципе возможно. Хорошо, если получится лет пять относительно спокойной жизни. Десять – просто замечательно. Вот и буду жить, пока дают.
