Владимир Холкин - Сточное время
Ай, блин!
Егор, стараясь не делать резких движений, развернулся и медленно побрел прочь, хотя хотелось рвануть как можно быстрее. А в голове крутилась песня с блатным надрывом: «На седьмом километре их собаки догнали, их солдаты связали, на расстрел повели-и-и-и!..» Потому что мужик, которого увидел Егор, был несомненным и стопроцентным охотником.
Егор укрылся за каким-то ларьком, который приткнулся между вторым и третьим перроном. Что делать? Я этих гадов знаю, разбираться не будет. Шмальнет из парализатора — и привет. Вопрос только в том, есть ли в ихнем архиве фоторобот Егора. Пожалуй, есть. А может, не только фоторобот, но и стереоснимок. Висит где-нибудь на стенде с интригующим заголовком: «Их разыскивает…» Как называется их контора официально? Не знаю. Охотхозяйство, блин. Сезон охоты на «зайцев»…
С другой стороны, раз этот хмырь торчит на вокзале, значит, искомая электричка где-то в непосредственной близости. Только Егор ее пока не заметил. И что теперь — бросить все и валить отсюда? А потом опять забиться в нору и сидеть там, не глядя Юльке в глаза? Нет уж, спасибо. Егор вдруг ощутил злость. Хватит ныть, времени уже мало. В лепешку расшибусь, а сяду на этот поганый транспорт…
Он шагнул на третий перрон. Теперь между ним и охотником была электричка, которая только что разгрузилась. Егор продвинулся по платформе и осторожно посмотрел сквозь грязноватые стекла на своего противника. Крепкий мужик в кожаном плаще до колен. Рожа вполне обычная. Если бы не предельно обостренная интуиция, Егор прошел бы мимо и не заметил. Но почему охотник топчется именно на этом перроне? Между первой и второй колеей? На первой — голые рельсы, на второй — пустая электричка с запертыми дверями. И как это понимать? Смотрим, смотрим внимательно!
Вот на перрон, где стоит охотник, начинают заходить люди. Чего они туда прутся? Медом, что ли, намазано? Дождь усилился, уже почти ливень. Струи воды яростно бьют по окнам запертой электрички, сквозь которые наблюдает Егор, и, как нарочно, размывают картинку. Человеческие фигуры смазываются, заслоняют одна другую. Глазу не за что зацепиться. Надо сосредоточиться, найти ориентир поярче. Вот, например. Ух, ты, какая барышня! Ярко-красный плащик, такого же цвета зонт, сапожки цокают по асфальту. Вот она изящно переступает лужу, обходит фонарный столб, смотрит по сторонам, словно прикидывая, стоит ли идти дальше. Решает, видимо, что не стоит, поворачивается к Егору спиной, складывает зонтик и легко шагает в вагон…
Чего-чего?!
В какой еще, блин, вагон?!
Егор, затаив дыхание, смотрел, как девчонка отряхивает дождевые капли в тамбуре электрички. Той, что стоит на первом пути.
Электричка на Белую Вежу.
Вот она, родимая, где. Пристроилась прямо у всех под носом, и никто не обращает внимания. Только те, кому надо, сразу топают на перрон. Ну, еще бы — у них билеты, с которыми электричку видно как на ладони. Это нам, «зайцам», приходится извращаться… Так, теперь только не упустить. И обмануть охотника. Как это сделать? Этот гад стал в начале платформы и проверяет всех, кто проходит мимо него. Фейсконтроль, типа. В общем, логика есть — я-то как раз и перся с той стороны, просто повезло, что он тогда отвернулся.
Но ведь у перрона есть и другой конец? Черный ход, так сказать. Для местных, кому неохота идти через здание терминала. И вряд ли в дальнем конце перрона будет засада — охотники почти всегда работают в одиночку. Жадные, сволочи — не хотят награду делить. Егор быстро пошел по лужам, не теряя из виду заветную электричку. Чтобы та ненароком не скрылась за пеленой дождя, поэтически выражаясь. В торце платформы были ступеньки. Он быстро спустился и перешел через рельсы. Нужная ему электричка по-прежнему занимала первую колею и совсем не выглядела плодом воображения. Она была выкрашена в серовато-голубой цвет, а на борту сверкал красный логотип РЖД. Ага, конечно, хмыкнул Егор. Очень сомневаюсь, что президент компании (как там его фамилия?) знает что-нибудь об этом маршруте.
Он сделал глубокий вдох и юркнул в ближнюю дверь. Ну, вот я и в Хопре… Сердце стучало, адреналин зашкаливал. Он глубоко вздохнул и вытер лицо. Посмотрел на часы — 16.24. Шесть минут до отправки. Еле успел. Но этот чертов охотник… Он ведь, как только тронемся, наверняка пойдет по вагонам. А бежать тут особо некуда. Надо что-то придумать — и желательно быстро.
Егор осторожно выглянул на перрон. Сквозь струи воды он кое-как рассмотрел, что охотник заходит в тамбур на другом конце поезда. Ну, понятно, будет там стоять до упора, чтобы «заяц» не проскочил в момент отправления.
Ладно, мой ход.
Егор быстро шел по вагонам, не замечая остальных пассажиров, и мысленно тянулся вперед, к тому месту, где подстерегал добычу охотник. Адреналин, наложившись на вколотое в кровь зелье, странно искажал восприятие. Он видел себя и охотника словно со стороны, как двух мышей в лабиринте. Егор миновал последний вагон и застыл перед дверью тамбура, чувствуя противника за тонкой перегородкой. Медленно утекали секунды.
— Электропоезд отправляется, — объявил машинист, — осторожнее у дверей…
Оглушительно грянул гром.
Егор отодвинул створку и шагнул в тамбур.
Охотник, стоя спиной к нему, выглядывал на перрон.
Вагонные двери едва уловимо дрогнули.
Изо всех сил Егор толкнул противника в спину.
Ветка, сорванная резким порывом ветра, ударила в кабину локомотива.
Машинист вздрогнул и на секунду отвлекся.
Охотник вылетел на перрон.
Двери закрылись.
Поезд тронулся.
Егор отвернулся, пряча лицо.
Охотник, сделав три шага, споткнулся и упал на колени. Но через секунду вскочил и стремительно развернулся. Поезд был еще совсем рядом. Охотник рванулся, однако нога поехала, и он снова потерял равновесие. Наконец все-таки поднялся и пробежал несколько шагов, прихрамывая на левую ногу. Поезд набирал ход. Дождь хлестал по перрону. Охотник остановился и выругался, потирая содранные ладони. Яблочный огрызок, раздавленный его подошвой в лепешку, медленно погружался под воду. Раскаты грома заглушали стук вагонных колес.
Глава 2
Когда электричка отползла на приличное расстояние, Егор осторожно выглянул из окна. Все было в порядке. Охотник не висел на подножке и не скреб узловатыми пальцами по стеклу. Загонщик отстал от поезда, на котором его дичь уезжала в сторону горизонта. Жалко, что закатного солнца не было, на фоне которого мог бы красиво раствориться последний вагон.
Теперь охотник может сколько угодно метаться по пустому перрону. Связаться с конторой он все равно не в силах, будь у него с собой хоть три телефона. Связь между остановками на этом маршруте отсутствовала в принципе. Единственный способ — лично сесть в электричку. Если, конечно, знаешь, что она существует…
Кстати, о телефонах. Надо позвонить Юльке, пока не проскочили мембрану. На вокзале некогда было, а теперь, пожалуй, самое время. И стоило Егору подумать об этом, как мобильник задергался и заблеял. Он посмотрел на экранчик и тяжело вздохнул. Вот, блин, на две секунды опередила.
— Привет, Юлька, — сказал Егор преувеличенно бодрым голосом. — А я только что тебе звонить собирался.
— Слушай, — зачастила она, — встреть меня сегодня с работы, ладно? Сначала в магазин зайдем, а потом, как договорились…
Он представил себе, как она сейчас стоит у окна, пока очередная клиентка томится в кресле со свежеокрашенной шевелюрой, а рядом Юлькина коллега Наташка водит кому-то кисточкой по ногтям и при этом трещит не переставая. А в зеркалах отражаются тугие струи дождя, и с подоконника, где стоит магнитола, долетают позывные «Русского радио»…
— Юль, — как можно мягче сказал Егор, — сегодня не получится, извини.
— То есть как — не получится? — Юлька аж поперхнулась.
— Мне тут работу предложили, надо заняться…
— Работу? Классно! — пропищала она, но потом спросила с подозрением в голосе: — А почему в субботу вечером?
— Ну, заказчик так захотел, — промямлил он. — Я лицо подневольное…
Юлька замолчала, а потом очень тихо произнесла:
— Егор, ты что — опять на вокзал собрался? Ты же мне обещал…
«Эх, — подумал Егор, — вот и вся конспирация…»
— Послушай, — сказал он, — все будет нормально, вот увидишь. Я в понедельник уже вернусь. Ну, может быть, во вторник. И деньги будут…
— При чем тут деньги? — яростно зашептала Юлька. — Ты в прошлый раз, как вернулся, трое суток пластом лежал! А я от страха тряслась…
— Ну вот, — пробормотал он. — Сидишь без работы — она ругается. Нашел работу — опять ругается.
— Не придуривайся! Короче, Карпухин — если ты пойдешь на вокзал, то я с тобой больше не разговариваю.
— Юлька, — сказал он, — давай, я вернусь, тогда и поговорим, ладно? Я все равно уже в поезде…
