КниГАзета . - Брат
В этот момент неприметная дверь чуть правее стойки со скрипом открылась, и из проема показалась пожилая женщина в белом халате. Ее седые волосы были закручены в «гульку», а на крючковатом носу красовались практические такие же очки, как и у Артура- «Инны Васильевны». Бубня что-то себе под нос, она остановилась около регистрационного окна, затем задумчиво потерла лоб и только тогда обратила внимания на Ермолаеву.
- Котова? Что ты делаешь в родильном отделении? Какие-то документы принесла?
Вика недоуменно округлила глаза и осторожно спросила:
- Я здесь работаю?
Женщина сняла очки и, достав платок из кармана, медленно их протерла. Закончив с этим, она водрузила их обратно на нос и прищурилась, будто сомневаясь, что видит именно Алису.
- Котова, ведь это ты? Тогда зачем такие глупые вопросы задаешь? Тебя, скорей всего, начальница заждалась, ступай обратно – скоро начнутся приемные часы.
Вика смущенно поправила заплетенные в косу волосы и, не смотря на женщину, тихо спросила:
- Простите, а вы не подскажите, где находится поликлиника?
- Ты не знаешь? Котова, ты хорошо себя чувствуешь? – дождавшись кивка, собеседница поправила очки и продолжила: - Обойди родильное отделение с правой стороны, пройди вглубь парка и там увидишь практически такое же здание. Это и есть женская консультация «Аист». Она расположена чуть ближе к дороге. Ты точно себя хорошо чувствуешь?
Вновь кивнув, «Алиса» тут же вылетела из коридора на улицу, чтоб «знакомая» не успела еще что-то спросить. Ведь не скажешь ей, что ничего не помнишь. Не поймет, еще подумает, что она с ума сошла. И что тогда? Миссия будет провалена? Нет-нет, излишнее внимание ей ни к чему.
Ермолаева поправила воротник болоньевой куртки и вышла на узкую дорожку, по краям которой лежал слегка подтаявший снег. «Парк», о котором говорила медсестра, был небольшой – всего лишь с десяток больших деревьев. Видно было, что за ним ухаживали: здесь было чисто и уютно. Так и хотелось сесть на одну из немногочисленных деревянных скамеек, закрыть глаза и подышать прохладным морозным воздухом. Тихо, спокойно… а летом, наверное, в этом парке и вовсе благодать. Вздохнув, Вика засунула руки в карманы куртки, чтоб согреть их, и ускорила шаг – не хотелось в первый рабочий день после отпуска опаздывать. Кто знает, может, начальница Алисы такая стерва, которой палец в рот не клади – укусит! Тогда эти три недели работы в консультации покажутся Вике сущим адом. Тем более, с учетом того, что она ничего не знает об акушерстве. Первую помощь она еще сможет оказать, если сильно припечет, а вот ассистировать при родах – нет, увольте. Да и крови она боится – с детства в обморок грохалась, если поранится. Эх…
Тяжело вздохнув, Вика дошла до поликлиники. Возле входа стояли две девушки лет двадцати пяти. Они о чем-то весело общались, видимо, дожидаясь кого-то или обсуждая последние новости. При виде Вики они резко замолчали. Актриса лишь раздраженно передернула плечами и прошла мимо. И чего они так на нее уставились? Будто ни разу не видели сонных и ненакрашенных женщин. Наверное, именно поэтому Ермолаева не посмотрела на себя в зеркало, которое висело в холле, а прошла мимо прямо к регистрационной стойке. Небось опять ужасы покажут. К тому же, она была настолько сосредоточена на том, чтобы скорее добраться до рабочего места, что по сторонам почти не смотрела. И не обратила внимания на то, что испачкала пол – грязные лужицы кляксами прочертили кривую дорожку на темно-сером кафельном полу.
Зато это заметила одна из санитарок – кругленькая, как пончик. Она тут же запричитала и подскочила к Вике с упреками. Но как только узнала в ней Алису, замолчала и немного озадаченно хмыкнула.
- Котова, ты? Уже из отпуска вернулась? Быстро ты. Не понравилось, что ли?
Вика неопределенно пожала печами и, вытащив руки из карманов, ответила:
- Да так, возникли некоторые проблемы. Не подскажешь, где я могу переодеться?
Женщина язвительно засмеялась, слегка морща нос.
- Неужто настолько отвыкла от работы, что забыла, где что находится?
Ермолаева насупилась, но промолчала.
– Ладно, вижу, что и, правда, забыла. Вон видишь коридор? Иди по нему прямо, а затем сверни направо. Как увидишь дверь с надписью «Посторонним вход запрещен», заходи смело.
Вика посмотрела туда, куда указывала собеседница и хотела уже сдвинуться с места, когда та схватила ее за руку и покачала головой:
– Но пока постой здесь. Я тряпку принесу, вытрешь ноги, а то грязь за собой потащишь.
Актриса опустила взгляд на ноги и тут же покраснела.
- Ой, простите, я не обратила внимания…
Но извинения повисли в воздухе, потому что санитарка уже исчезла из виду. В холле появилось еще несколько девушек и пара пожилых женщин. Некоторые из них толпились около стойки, о чем-то споря, другие разместились на стульях вдоль стены. «Как в каком-то зале ожидания…». Эта мысль заставила Вику невесело усмехнуться. В этот момент вернулась санитарка. В одной руке она несла ведро с водой, а в другой - швабру. По ее постепенно мрачневшему лицу было видно, как она «рада» наплыву пациенток: теперь уже весь пол был заляпан грязью, а у стойки образовались настоящие лужи.
Ничего не сказав, санитарка прошлепала к Вике и, вытащив из ведра тряпку, кинула ей под ноги.
- На, вытирай. Да побыстрей: мне еще пол мыть. Ах да, вот ключи от раздевалки. Не забудь вернуть потом.
Выполнив то, что от нее требовали, Вика поспешила выбраться в коридор, а оттуда в комнату, о которой говорила женщина. Там она быстро сняла куртку, нашла шкафчик с подписью «Котова», достала оттуда сменные туфли и халат. Натянув все это на себя, она повесила верхнюю одежду на вешалку и только после этого вышла и закрыла за собой дверь. Стало как-то прохладно – темно-синяя водолазка, которую Ермолаева со «скрипом» натянула, не согревала. Что уж говорить про легкий белый халат!
Поежившись, актриса вернулась в холл, чтоб найти расписания дежурств. Возможно, если ей повезет, там будет указано, к какому кабинету и гинекологу она причислена. Тогда Вика хотя бы поймет, куда идти, а то сейчас хоть к каждому, кто в белом халате, подходи и спрашивай, знают ли они ее начальницу.
Увы и ах, затея оказалась безрезультатной. В таблице с фамилиями, должностями и номерами кабинетов никакой Котовой не оказалось. Раздраженно фыркнув, Ермолаева уже была готова обратиться за помощью в регистрационное отделение, как вдруг ее окликнула все та же санитарка. Подхватив ведро с уже мутной водой, она медленно приблизилась к актрисе.
- Ну, чего стоишь? Переоделась уже? Давай ключ, раз уже не нужен. Кстати, Мария Ивановна тебя уже ищет. Попросила не задерживаться: день сегодня обещает быть тяжелым.
Заметив растерянный взгляд «Алисы», женщина причмокнула губами и усмехнулась.
- Что, забыла, где ее кабинет находится? На втором этаже, №212. Иди уже скорее.
Ермолаева смущенно потупила взгляд и слегка покраснела. Что-то, а стыд за время актерской работы она прекрасно научилась разыгрывать. Поглядев на нее, санитарка еще раз хмыкнула и покачала головой, но больше ничего не сказала, молча развернулась и, тяжело ступая, направилась в другой конец фойе. Пару минут понаблюдав за ней, Вика, наконец, стерла с лица виноватое выражение и зло передернула плечами. Ей уже начинала надоедать эта глупая идея с биомуляжами. Особенно, когда оказываешься в теле женщины, которую, казалось бы, все знают… или думают, что знают. И теперь крутись-вертись, стараясь не выбиться из образа, хотя понятия не имеешь, что должна говорить и делать акушерка Алиса Котова.
Задумавшись, грешница даже не заметила, как дошла до лестницы. Она удивленно огляделась и, остановившись, растерянно потерла лоб… М-да, нет слов. Вика покачала головой и, тяжело вздохнув, печально усмехнулась: мысли вернулись в прежнее русло. Нагрянули неприятные воспоминания. Чего она хотела, когда поступала в театральное училище? Играть. Вот в чем Ермолаева видела смысл своей жизни и ради этого пожертвовала ребенком. Так что же ее напрягает в нынешней ситуации? Надо играть Котову так, как будто она, Вика, находится на сцене или на съемочной площадке! Поняв, что это задание, в сущности, та же актерская работа, Вика заметно воспряла духом.
Добравшись до лестничного пролета между этажами, Вика остановилась около окна, чтоб перевести дух, но место уже было занято. Там стояла бледная девушка с большим животом – на восьмом или девятом месяце беременности. Она комкала в тонких пальцах платок и хлюпала носом. Все это, плюс покрасневшие, слегка опухшие глаза, говорило о том, что незнакомка только что плакала. Актриса нерешительно застыла на месте, не зная, то ли пройти мимо, то ли расспросить, что случилось. Впрочем, девушка сама оторвала затуманенный взгляд от серого пола и посмотрела на Ермолаеву. После чего начала нервно оправлять вязаное платье, вытирать слезы, приглаживать растрепавшиеся черные волосы – в общем, суетиться, видимо, втайне желая провалиться сквозь землю. Вика как можно мягче улыбнулась и ласково произнесла:
