Джонатан Страуд - Кричащая лестница

— Мистер Хоуп здесь в полном порядке, — добавил он.

— Ты идиот! — сквозь стиснутые зубы прошептала я. — Я могла ранить тебя.

— Ох, не будь такой сварливой, — усмехнулся он. — Лучше взгляни. Что думаешь?

Седовласая пара стояла в саду. Женщина — миссис Хоуп, была более старой, более счастливой версией своей дочери, с которой мы успели познакомиться: круглое лицо, опрятная одежда, сияющая улыбка. Ее голова была на уровне груди, рядом стоящего мужчины. Он был высоким, лысеющим, с сутулыми плечами и довольно мощными бицепсами. Он тоже широко улыбался и держал миссис Хоуп за руку.

— Вполне веселые на снимке, не правда ли? — сказал Локвуд.

Я с сомнением кивнула.

— Но ведь должен быть повод для Второго Варианта. Джордж говорит, Второй Тип предполагает, что обязательно кто-то должен сделать что-то по отношению к кому-то.

— Да, но у Джорджа гадкие, ужасно однообразные представления. О! Это напомнило мне, что мы должны найти телефон и позвонить ему. Я оставил сообщение на столе, но он все равно будет волноваться за нас, как всегда. Давай-ка заканчивать с первым этажом.

Он не заметил никаких мертвых огней в этой комнате, я не смогла ничего услышать, что означало — на первом этаже все сделано и намекало на уже известный нам факт. То, что мы ищем наверху.

Более чем уверенная в этом, я ступила на нижнюю ступеньку, и постукивание раздалось снова. Поначалу оно было не громким — таким, каким я слышала его раньше, тихий звук, как в бочке «тук-тук-тук», словно кто-то стучит ногтем по штукатурке или ноготь вкручивают в дерево. Но с каждой ступенькой эхо усиливалось, настойчиво стуча в моем внутреннем ухе, о чем я упомянула Локвуду. Он ступал словно тень у меня за спиной.

— Холодает, — заметил он.

Это было действительно так. С каждой ступенькой температура падала, с минус 13 градусов, к минус 14, минус 15 на середине пути, являющейся еще и серединой полета мистера Хоупа. Я застегнула непослушными пальцами кофту, сама же глядела вверх, в непроницаемый мрак. Лестничный проем — очень узкий, и выше меня здесь совсем не было света. Верхние комнаты дома полностью погрузились во тьму. Мною овладело сильнейшее желание включить фонарик, но здравый смысл воспротивился, ведь это меня только ослепит. Держа руку на рукояти рапиры, я продолжала медленно подниматься. Звук постукивания все увеличивался, холодный воздух щипал кожу.

Я поднималась. Стук громче и громче. Сейчас он напоминал неистовое царапание, словно кто-то наносил резьбу на дерево. Температура уверенно падала. Минус 15 градусов, что светились на экране, превратились в минус 16 и, наконец, в минус 17.

Чернота бесформенно растекалась вокруг. Слева белые перила изгибались на высоте моей головы, напоминая ряд огромных зубов. Я подошла к последней ступеньке, шагнула и встала на пол.

Стук пропал.

Я проверила светящийся экран: минус 15, минус 7, плюс 10 — совсем как на кухне. От моего дыхания в воздухе шел легкий пар.

Мы были очень близко.

Локвуд прошел мимо меня и на секунду включил фонарик, чтобы оглядеться. Обклеенные обоями стены, закрытые двери, мертвая тишина. Кусок вышивки в тяжелой раме, детские письма, Дом, Милый Дом. Много лет назад, дома и впрямь были милыми и безопасными, и никаких железных вещей над детскими кроватями. Все это было до того как пришла Проблема.

Коридор имел форму буквы «L», включая в себя маленькую квадратную площадку, на которой мы стояли и длинное ответвление, уходившее вдаль от нас, параллельно лестнице. На втором этаже был деревянный паркетный пол. Пять дверей, располагались так: одна справа, рядом с нами, одна прямо впереди, и три через значительные промежутки между собой вдоль коридора. Все двери были закрыты. Мы с Локвудом стояли тихо, используя только наши глаза и слух.

— Ничего, — сказала я, наконец. — Как только мы поднялись, стук прекратился.

Локвуд ответил не сразу.

— Мертвых огней нет, — промолвил он.

По усталости в его голосе я поняла, что он тоже чувствует недомогание — весьма странную медлительность, из-за которой мышцы наливаются свинцом. Такое случается, когда Гость поблизости.

— Ну что ж, дамы вперед, Люси. Выбирай дверь, — слабо вздохнул Локвуд.

— Не буду. Я выбирала дверь в тот случай с детским приютом, ты знаешь, что произошло в результате.

— Насколько я помню, все вышло отлично, разве нет?

— Только потому, что я увернулась. Ну, ладно, давай начнем с этой. Но ты идешь первым.

Я выбрала ближайшую дверь справа. Оказалось она ведет в недавно отремонтированную ванную комнату. Современная плитка мерцала и жадно ловила свет фонарика. Здесь была большая белая ванна, унитаз и раковина. В воздухе даже остался шлейф аромата жасминового мыла. Никто из нас не нашел ничего примечательного тут. Температура была такой же, как и в коридоре.

Локвуд открыл следующую дверь. За ней скрывался просторный кабинет, в нем царил такой кавардак, какого, пожалуй, не отыскать во всем Лондоне. Свет фонарика выхватил массивный, деревянный стол, перед зашторенным окном, его сложно было разглядеть под кучами бумаг, рядом стояло старое кожаное кресло. Локвуд посветил вокруг — да, здесь черт голову сломит! По всей комнате громоздились высокие стопки различного хлама и бумажек в величайшем беспорядке. Ряд темных полок, занимавший три четверти дальней стены, хранил хаотичные груды книг. Остальное пространство занимали всевозможные шкафы. Здесь чувствовался слабый запах, присущий мужчинам. Я различила лосьон после бритья, виски и табачный дым.

Мы жутко замерзли. Термометр показывал минус 17.

Я тихонько прошла через бумажные нагромождения и раздвинула шторы, потревожив толстый слой пыли, что заставило меня закашляться. Тусклый белый свет от соседних домов пересекал сад, и теперь смог наполнить комнату.

Локвуд с интересом разглядывал старый, потертый ковер на деревянном полу, он подталкивал его из стороны в сторону носком ботинка.

— Весь продавлен, — заметил он. — Наверное, был здесь кроватью, пока мистер Хоуп не взял на себя…

Локвуд не закончил мысль, но обследовав комнату, пожал плечами и добавил:

— Может, он вернулся, чтобы перебрать свои бумаги.

— Вот здесь, — сказала я. — Это Источник. Чувствуешь, как холодно? А тяжесть? Ты даже говоришь с трудом.

— Плюс, это то место, где миссис Хоуп увидела легендарную «движущуюся фигуру».

Дверь громко хлопнула где-то на первом этаже. Мы аж подпрыгнули.

— Думаю, ты права, — сказал Локвуд. — Это и есть Источник. Надо начертить круг.

— Стружка или цепи?

— Э-э-э, стружка. Стружка в самый раз.

— А ты уверен? Еще нет девяти, а призрак уже так сильно проявляется.

— Не так сильно. Кроме того, чего бы мистер Хоуп ни хотел, я не поверю, что он вернулся со злыми намереньями. Иногда стоит верить интуиции. А еще… — он как-то заколебался.

— А что еще? — спросила я, буравя его взглядом.

— Я забыл принести цепи. Эй, не смотри на меня так. Ты становишься, какой-то странной с таким взглядом.

— Ты забыл принести цепи? Локвуд…

— Джордж взял их, чтобы смазать маслом, а я не проверил, положил ли он их обратно. Таким образом, вина Джорджа на лицо. Да, ладно тебе, ерунда какая. Они нам не нужны в работе вроде этой, верно же? Лучше разложи железо, пока я осматриваю другие комнаты. Встретимся здесь.

Я сказала бы куда больше, но сейчас было не до того. Я старалась глубоко дышать, что помогало успокоиться.

— Ничего страшного, бывали проблемы и посерьезнее, — сказала я. — В прошлый раз, ты тоже стал бродить и умудрился запереть себя в туалете.

— Привидение меня заперло, я тебе сто раз повторял.

— Ты что-то такое утверждал, но нет и крошечного доказательства, что…

Но он уже ушел.

Со своей задачей я справилась легко и быстро. Я растолкала несколько стопок пыльных, желтых бумаг в разные края комнаты, освободив место в центре пола. Затем оттащила ковер в сторону и рассыпала стружку по кругу, сделав довольно небольшой радиус, но железной стружки и так было немного. Это было нашим главным убежищем, куда бы могли отступить в случае чего, однако нам могли понадобиться еще круги, в зависимости от того, что мы обнаружим.

Я вышла в коридор.

— Быстро спущусь за железом.

Голос Локвуда отозвался эхом из ближней комнаты:

— Ага. Включишь чайник?

Я пошла к лестнице, взглянув на открытую дверь в ванную. Когда я положила руку на перекладину перил, то кожу обожгло холодом. Я заколебалась, стоя наверху, усердно вслушиваясь, затем стала спускаться, выборочно освещая части холла. Через несколько ступенек, мне послышался звук торопливых шагов за спиной, но обернувшись, никого не увидела. Взявшись за рукоять рапиры, я продолжила спуск, прошла через холл, в теплую кухню, трещина между полом и дверью тускло светилась. Я немедленно зажмурилась, войдя внутрь, даже такой слабый свет показался невыносимо ярким. Наскоро подкрепившись печеньем, ополоснула кружки и поставила чайник греться. С двумя сумками в руках открыть дверь оказалось непросто, пришлось толкнуть ее ногой. После освещенной кухни, холл выглядел еще более темным, чем раньше. Не было ни единого звука, Локвуда я тоже не слышала. Скорее всего, он должен проверять дальние комнаты. Благодаря своей тяжелой поклаже поднималась я медленно и неуклюже. Сначала было прохладно, потом холодно, потом еще холоднее.