Дмитрий Захаров - Летопись Чертополоха

– Ты говорил, что Ратибор – величайший колдун Вотчины одомитов! – Надя хотел пошутить, но лицо мальчика оставалось серьезным.

– Громмель – мой дядя. Он меня всему научил, кроме игр с молниями. Он всегда считал, что забава с молниями – детская игра. Никто не знал, что это может стать оружием. Молнии – мое личное открытие. – в его тоне не прозвучало подросткового бахвальства. Обычная констатация факта. – Он не должен был здесь появиться. Дядя очень боится Ворот Домны. Есть весомая причина, которая вынудила его преодолеть свой страх.

– И какая это может быть причина?

– Камень Света! – Ратибор погладил пальцем медальон на шнурке. – Надо полагать, Громмель собрал шесть Камней Света, остался только один.

– И что будет, если сей господин соберет в коллекции все амулеты? – вмешался профессор.

– Умный вопрос, мудрый фен! – одобрительно кивнул мальчик. – Тот, кто соберет воедино семь Камней Света, сможет затребовать исполнения любого желания.

– Что значит любое желание? Словно подарки у Деда Мороза?

– Бессмертие, мировая власть, абсолютная сила, безнаказанность… Все, что угодно. Раньше Камни хранились у муравьев. Насекомые лишены индивидуальных желаний. Царь Чертополох был великий воин, он долгие столетия сражался с муравьями, загнал их в пустынные земли. Война всех измотала, и Чертополох заключил мировое соглашение с врагом, и в знак мира, тогдашний король раздал все семь Камней разным провинциям Зеленой Страны. Сам Чертополох, согласно преданию, отправил в Нижний Мир падших одомитов. Они спрятали здесь Летопись, и один из Камней. Прошло много лет, и жители Вотчины забыли назначение Камней Света. Но Громмель знал об этом, и ждал удобного случая.

– А почему муравьи не могли использовать эти Камни?

– Высшая Сила допускает только избранных к реликвиям. Валтасар не может загадать желание, это людской удел. Такова воля Высшей Силы…

– Пьем чай! – Надя решительно включила конфорку. Вид угнетенного колдуна ее озадачил.

– Я прошу прощения, – деликатно вмешался Штрудель. – Вы только что сказали, молодой человек, что автор Летописи, и есть царь Чертополох?

– Конечно! Если существует Летопись, значит кто-то ее написал!

– Логично. Но почему тогда царь Чертополох не воспользовался силой Камней?

– Он воспользовался. И написал свою Летопись…

Девушка разила дымящийся чай по кружкам, нарезала куски сыра, достала из холодильника масленку.

– А если просто отдать дяде Камень? – осторожно предложила она. – Вещица редкая, согласна, но она по праву принадлежит одомитам.

– Дон Громмель загадает скверное желание, тень его топтать! – покачал головой Ратибор. – Всем будет от этого плохо, и фенам и одомитам и чуням…

В дверь позвонили, Надя вздрогнула, заварка пролилась на скатерть. Мальчик равнодушно отхлебнул из своей кружки, зацепив ложкой добрую порцию сгущенки.

– Это Тощий Ром. Пустяки… Индюк парламентер. Можешь открыть дверь, ведьма.

Девушка глубоко вздохнула, незаметно сунула в карман халата столовый нож, и вышла в коридор. Она дернула ручку замка, почему то вспомнила недавний сон. Пальцы впились в рукоять ножа. Прав Ратибор… Ведьма, она и есть ведьма!

Глава 3

Странник

…Коляска, запряженная псами, перемещалась на удивление быстро. Сразу же за воротами замка начиналась однообразная пустыня. Зеленая Страна получила свое названия с большой натяжкой решил Дмитрий. Он вертел головой, осматривая однообразный пейзаж. На горизонте действительно виднелась густая растительность, напоминающая заросли азиатской конопли, но в основном перед глазами растилась голая пустыня. Кое-где возвышались серые скалы, в черной тени копошились загорелые детишки. Завидя коляску, он бежали следом, поднимая ворох густой красной пыли, и угрожающе размахивали деревянными мечами. На севере возвышались горные вершины, в солнечных лучах сверкали заснеженные пики. Солдат натянул поводья, псы уверенно повернули на запад, и помчались вдоль низкорослых одноэтажных домиков, похожих на высохшие грибы свинушки. Над крышами реяли гордые знамена, украшенные свастикой, на улицу выбегали мужчины, они приветствовали колесницу сжатыми кулаками.

– Честь героям! – прокричал солдат, и воздел руку в характерном жесте.

Путы были повязаны туго, но Дмитрий без труда распутал свои веревки, и сидел на твердой скамье, подскакивая вместе с коляской на кочках. Шагнув в зеркало с инвентарным номером ХУ-123 – ЕК., он оказался в глубоком подземелье. Сказывалось отсутствие практики перемещения между мирами. Добрый пяток минут он не мог понять, куда попал. И немедленно получил по голове тяжелым щитом. Нормально. Постепенно адаптировался, на то он Странник! Воздух в Зеленой Стране был много суше, а вот сила тяжести меньше земной, отчего тренированный Рослов мог запрыгнуть на невысокую скалу. После сеанса магии, он ощущал в себе дикую, необузданную силу. Мог запросто свернуть шею своему охраннику, но решил выждать, и посмотреть как будут развиваться события. Коляска повернула еще дважды, и теперь катила по зыбкому песку. Скорость замедлилась, серые домики остались далеко позади, со всех сторон простиралась пустыня, какой ее изображают на туристических плакатах. Колеса вязли в глубоком песке, на пути объявилась черная нора, размером два на три метра. Оттуда пахнуло сыростью, и звериным смрадом. Солдат остановил псов, неторопливо спешился, задрал голову, прищурившись посмотрел на радужный солнечный диск, вытер со лба пот.

– Полдень минул…

– Около того…

– Жарко! – солдат одобряюще улыбнулся, на передних зубах сверкнули серебряные коронки.

– Жарко, – согласился Дмитрий.

– Фены тоже боятся смерти?

– Все боятся смерти…

– Вот, сытья кровь! Муравьи не боятся, сражаются как черти! – он постучал краем щита по высохшему каменному желобу. На окалине выступали залежи красномедной руды. Они сверкали как золотые россыпи. – Может быть, тебя отключить? – сочувственно поинтересовался солдат, и замахнулся мечом.

– Спасибо за услугу. Обойдусь! – Рослов смерил оценивающим взглядом противника. Крепко скроен, могучая шею, накаченные икры, вероятно, приходится много бегать. На плече синяя наколка. «СРАЧ», грудь украшает профиль безвестного господина. Что бы не возникало вопросов, в отношении изображенной персоны, снизу подпись. «Эрген Сладкоречивый – придвадитель одомитов». Не надо быть лингвистом, чтобы угадать две грамматические ошибки в одном слове.

– Все таки вырублю! – решил одомит. – Заодно разомнусь, злобу выпущу. А то давеча нам муравьи крепко поддали, – он отложил щит в сторону, и замахнулся кулаком. Это была его ошибка. От такого колхозного удара увернется даже ребенок. Дмитрий легко ушел в сторону, кулак солдата улетел в никуда. Он с трудом устоял на ногах, оглянулся на пленного, обиженно захлопал выгоревшими на солнце детским ресницами.

– А бить связанного человека «по правилам»?! – усмехнулся мужчина, отвел руки из за спины, выбросил в песок пеньковые веревки.

– Круп тебе в дышло! Ты – колдун?!

– Нет, дружище. Я – питерский опер. Ну, что продолжим? – Рослов широко улыбнулся.

– Продолжим! – солдат размахнулся ногой, как футболист при штрафном ударе. Проще всего было захватить его голень, и сбить опорную ногу подсечкой. Что Дмитрий и сделал. Драка с неуклюжим одоимтом начала его забавлять. Тот растянулся на песке, ударившись затылком о золотой самородок.

– Тень твою топтать! – благородный солдат недолго демонстрировал честь воина. Выхватил из ножен короткий меч, и кинулся на врага. С оружием он чувствовал себя значительно увереннее. Дмитрий оказался быстрее на малую толику секунды. Его дробительный удар правой пришелся в челюсть. Стеклянная точка, ямочка посредине подбородка. Голова отшатнулась, глаза покрылись текучей дурью, одомит рухнул на песок, меч звякнул о камни.

– Счет! – выдохнул Рослов. Он подобрал меч, запихал его себе за ременной пояс. Острие уперлось в бедро, но снимать ножны с поверженного вояки он не стал. Черт его знает, что взбредет в голову этому красавцу, когда он очухается?! Земля задрожала, из черной пещеры донесся шорох. Будто шлепки быстрых ног. Покатились сухие камешки, вскоре все стихло. Солнце палило нещадно, в горле стоял сухой ком. Мужчина подошел к коляске, собаки равнодушно посмотрели на чужака, и отвернулись. Как им не жарко? Отдаленно напоминают кавказских овчарок, только выше в холке. Здоровые черти! На дне колесницы валялась кожаная фляжка, заткнутая тугой пробкой. Внутри плескалась жидкость. Он выдернул пробку, припал губами к горлышку. Кислый вкус, напоминает крепкую брагу. В голове зашумело, но жажда быстро прошла. За спиной застонал нокаутированный герой, пошатываясь встал на ноги, ощупал пустые ножны.