Юнга - Оченков Иван Валерьевич

Друзья немедленно заверили лейтенанта, что очень хотят прослушать развернутую лекцию.

– Наш фрегат построен по проекту типа «Паллада». Сто тридцать метров в длину, шестнадцать в ширину и двадцать в высоту, считая надстройку. Крейсерская скорость – двести сорок морских миль в час. Шесть орудий калибром сто пятьдесят два миллиметра в трех двухорудийных башнях. Ходовые двигатели на кормовой и носовой консолях с винтами диаметром в шесть метров заключены в кожухи, то есть являются импеллерами. Хотите посмотреть башню ГК?[36]

– Очень, – в один голос тут же ответили друзья.

– Тогда пошли туда.

Беседуя, они добрались сначала до верхней палубы, где лейтенант показал им вблизи башни главного калибра фрегата, затем спустились по металлическим трапам на две палубы вниз – к стоящим в полукруглых спонсонах скорострелкам. Поднялись на палубу выше, чтобы посмотреть через иллюминатор, как работают те самые, вынесенные на консолях ходовые двигатели.

– И все же удивительно, как такая громадина может летать… – не удержался от замечания Вахрамеев, внутри которого буквально бурлило сопротивление всему увиденному.

Лейтенант ничего не ответил на эти слова, продолжая показывать дорогу. Наконец оказались в святая святых воздушного корабля – его машинном отделении, где их встретил один из младших инженеров: Дмитрий Карелин, ровесник и приятель Веселаго.

– Батюшки, – немного иронически встретил их процессию Карелин, – какие люди к нам пожаловали!

– Да вот, – обезоруживающе улыбнулся провожатый. – Командир попросил показать этим любознательным юношам, как у нас тут все устроено.

– Да ладно!

– Мамой клянусь! – попытался изобразить кавказский акцент лейтенант, после чего они оба засмеялись какой-то понятной им одним шутке.

– В общем так, ребята, – показал на своего друга Веселаго. – Если кто и сможет поведать вам, как и за счет чего летает наш «Варяг», то только Дмитрий. Он на этом собаку съел. Хотя в королевстве Чосон последнее не редкость.

– Ладно тебе, – добродушно усмехнулся инженер и с немалой гордостью показал на закованный в броневой кокон агрегат, с подведенными к нему толстыми электрокабелями, – вот это, молодые люди, и есть ГДК-10/А, то бишь гравитационный двигатель Колычева десятой новейшей модификации и максимальной подъемной силы – что и значит класс А. У нас на борту таких установлено три. В носовом отсеке, в центральном и здесь, в кормовом. К слову, общая номенклатура включает и значительно менее мощные типы В и С. Их ставят на корветы, малые десантные корабли, часть транспортов, особенно частных, штурмовики и все виды ботов.

– По каким законам физики это все крутится? – не удержался от вопроса Март.

– Они работают по принципам энергофизики, – пожал плечами Карелин, после чего, заговорщицки подмигнув любопытному подростку, добавил: – Которые, говоря по совести, толком пока никто системно не изложил.

– Но как это возможно?

– Был такой человек, даже не так – человечище! – с огромным уважением произнес инженер. – Гений. Самородок. Изобретатель. Иван Архипович Колычев. Да что это я, вам ведь о нем наверняка в школе рассказывали.

– Ну так, – неопределенно покачал головой Виктор.

– Вот он эти двигатели и придумал, хотя так и не успел научно сформулировать законы, по которым они функционируют. Говорил, что сам больше практик, чем теоретик. Мол, потомки пусть поймут, как эти законы работают.

– Хорошо, пусть энергофизика. Но какова механика процесса?

– А тут просто. ГДК создаёт гравитационное поле, которое отталкивает Землю от корабля, если вспомнить второй закон Ньютона. И тут возникает интересный и полезный эффект: всё, что приближается к кораблю снизу, тоже отталкивается полем. Например, артиллерийские снаряды, которые просто зависают в воздухе, не долетая до цели. Правда, из-за этого и штурмботы принять через люк в днище не получится, приходится делать в бортах сдвижные ворота и лацпорт[37] с аппарелью в корме, но за всё надо платить. Все можно описать через классические силы. ГДК создаёт тягу с вектором, гасящим тяготение. Откуда сила берётся, то есть какие сущности взаимодействуют? Помните: «сила всегда порождает противосилу», кто это сказал?

– Ньютон.

– Верно. В энергофизике это фундаментальное явление описывается через понятие «тёмной энергии», которая по теории есть сила отталкивания. ГДК создает избыточный «тёмный заряд» по отношению к «темному заряду», находящемуся с самом центре планеты и который имеет небольшой диаметр.

– Но почему не использовать гравитационные линзы для создания «толкающего луча» под углом к горизонту? – не удержался Март от вопроса.

– Соображаешь, – с уважением и некоторым даже удивлением посмотрел на него бортинженер. – Жаль, но не выйдет каменный цветок у Данилы-мастера. Тангенциальная проекция ядра незначительна, поэтому использовать ГДК для горизонтального полета воздушного корабля не получится, как ни старайся.

– Понятно. Получается, дно в принципе на сто процентов защищено? А если сразу и очень много залпом дать?

– Ишь какой дотошный, – засмеялся Карелин. – Никто не пробовал. Но теоретически могут и обнулить подъемную силу. Тогда, выходит, корабль упадет. Как и всякий иной предмет. Но ГДК у нас с большим запасом, так что…

– А если один двигатель все же выйдет из строя?

– Даже одна «ашка» позволяет нашему фрегату безопасно опуститься на поверхность. А любые два гарантируют полную работоспособность корабля.

– То есть у вас такой переизбыток мощности поддерживается? Богато…

– Можем себе позволить. А вот те же японцы больше двух «ашек» не ставят. Хотя, по правде сказать, у них, как правило, «бэшки» и «цэшки». Этих много больше требуется. Их и расставляют иначе.

– Выходит, ГДК создают подъемную силу, а винтовые двигатели только работают толкателями или тоже помогают с набором высоты?

– Ну, вовсе избежать эффекта создания подъемной силы за счет набегания воздуха на планер корабля и тем более крыла консолей на скорости в шестьсот километров в час, конечно, невозможно.

То, что предельные скорости воздушных кораблей ограничиваются шестьюстами – шестьюстами пятьюдесятью километрами в час, Марта не удивило. Очевидно, местные еще не додумались до турбовинтовых двигателей и соосных винтов переменного шага, работающих в противоположных направлениях – по часовой и против часовой стрелки. И тут определенно крылся задел на развитие, которым мог воспользоваться Март. Он двигателистом никогда не был, но, безусловно, понимал саму схему и мог ее системно изложить и, вероятно, даже запатентовать, став первооткрывателем.

– А где эти двигатели делают?

– И гравитационные и винтовые производят на заводах концерна Колычевых. Да и наш корабль на их верфях собран. Чего уж там говорить, почитай, все технологическое оборудование фрегата делается на колычевских предприятиях. Это, парень, силища! Они и артиллерию, и башни вырабатывают.

– Прям монополист российский.

– Бери шире – мировой! Прежде они и вовсе одни на весь свет белый гравитационники делали, теперь-то уже иначе, но лидерство они крепко держат до сих пор!

Вскоре их разговор привлек внимание подчиненных Карелина – техников, обслуживающих основные и вспомогательные механизмы летающего корабля. Один из них – крепкий светловолосый парень с пытливым взглядом зеленовато-серых глаз и нашивками сверхсрочника на рукаве, улучив минутку, спросил у Марта:

– Я смотрю, ты хлопец головастый. К технике склонность имеешь.

– Есть такое. Нравится с железом возиться и руки вроде откуда надо растут.

– Смотри, у меня тут гироскоп[38] забарахлил, знаешь, что это такое?

– Это трехстепенной роторный?

– Верно, да не совсем. Это авиационный гироуказатель курса или гирополукомпас. Что в нем может сломаться, представляешь?