Биврёст - Итиль Ирина

– Зато учусь плохо. – Леер издала несколько высоких трелей.

– Да разве учеба важна? – Кира всплеснула руками. – Вот ты или Штейн совсем не беспокоитесь об оценках…

– Еще как беспокоимся. Если Штейн не получит средний балл, то вылетит из академии. А если я буду учиться слишком хорошо, то попаду на госслужбу. А я не хочу на госслужбу. Унылая работа, из-за которой не смогу видеться с семьей по полгода. Но ведь ты не такая. Тебе нравится быть лучшей…

– Вовсе нет! – Она резко обернулась, сжав пальцами кромку юбки. – Я… должна быть лучшей не потому что хочу, а потому что… Дом Гиалп смотрит на меня и мою сестру.

– А, молодая Мать.

Кира кивнула. Штейн громко отдал команду, и феникс огненным колесом взвился в небо и рухнул, рассыпаясь искрами.

– Она не была самой лучшей из Наследниц, но выбрали ее. Так что сейчас идет испытательный срок.

В центре арены, в искусственном пруду, бесновался келпи, разбрызгивая воду, словно бился прибой. Он был недоволен, что Леер прервала игру, и пытался напомнить о себе, стуча копытами и шумно раздувая ноздри. Штейн отправил феникса обратно в Утгард и выдохнул. Кира украдкой покосилась на него.

– Все мы чем-то связаны, – уныло подытожила Леер, сыграла для келпи гамму и продолжила: – семьей, долгом, честью. Я бы хотела просто быть, как вот сейчас: играть на флейте, слушать плеск воды. – Поймав удивленный взгляд старосты, она усмехнулась. – Не похоже, да?

– Да, – согласилась Кира. – Мне всегда казалось, – она смущенно потерла нос, – что тебе плевать на правила…

– Потому что я эдакая бунтарка? Бунтари идут вперед, а я, наоборот, ничего не делаю. Я как он, – кивок в сторону келпи, – просто плыву по течению.

– А твои родители? Как они реагируют?

– Очень плохо, – засмеялась Леер, откидывая голову. – Они бы хотели, чтобы я старалась лучше, чтобы выворачивалась наизнанку.

– Это так несправедливо, – рассеянно поддакнула Кира, увлеченная больше подглядыванием за тем, как Штейн заканчивает тренировку, чем разговором.

– Почему ты ему не признаешься?

– Что? Кому? В чем? – Кира стала заикаться, вызывая у Герд приступ смеха.

– Ты вроде бы умная, но иногда глупее меня.

– Я не понимаю…

– Ладно, давай лучше о весеннем бале? Какая тематика в этом году? Надеюсь, не будет той этнической лабуды, как в прошлый раз?

Они болтали о всякой ерунде очень долго, но их прервали парни. Штейн шумно жаловался подошедшему Джету, что Гин не дает ему свои конспекты, а вот Локи всегда делилась. Гин же делал вид, что его это не касается. В последнее время он выглядел еще более уставшим и осунувшимся и стал ужасно раздражительным. Леер пыталась выяснить у Джета, в чем дело, но друг отмахивался, и даже шоколадки разговорить его не могли.

Резкий звук и боль в зубах заставили всех замолчать. У Леер похолодело в животе от предчувствия беды.

– Снег, – изумленно пробормотала Кира, протягивая ладонь. – Откуда в мае снег?

Редкие, густые хлопья лениво падали на землю, а трава покрылась легкой изморозью. Герд встала и позвала келпи в духовник. Они с Кирой переглянулись.

– О нет. Утгард, – прошептала Гиалп. – Это невозможно.

– Девчонки, вы чувствуете? – Штейн подбежал поближе, указывая в сторону главного корпуса Академии.

– Как будто разом сотня человек прошла через Утгард, – прошептала Кира.

– Берегись! – Штейн сбил Киру с ног за секунду до того, как над ее головой просвистел добрый десяток кунаев. Они скатились с лестницы и упали на арену амфитеатра.

– Что?.. – Леер не успела и моргнуть, как перед ней возник парень в черном с метательными ножами на изготовку. Гин чуть присел, готовясь к атаке. Джет растерянно вытаращился.

– Нам нужна только Кира Гиалп. – Рейк положил руку Джету на плечо, заставив его мелко задрожать. Скверные мешки под глазами, свежие синяки и глубокая рана на щеке, заклеенная медицинским пластырем. – Маленькая богатая девочка…

– Кто открыл вам проход? – спросил Гин. Леер тоже пришла эта мысль на ум.

– О чем ты, очкастый?

– Вокруг Биврёста стоят барьеры Матери Атлы-ас. Сильнее охраняется только Имин Рёг.

Рейк ухмыльнулся, развел руками.

– Меня такие мелочи не касаются. Мое дело – забрать девчонку. – Он в упор взглянул на Леер. Та внутренне похолодела: он принял ее за Киру.

– Зачем? – спросила Герд. Штейн моргнул, придерживая Гиалп за плечи. Она испуганно косилась то на него, то на Рейка.

– Нет-нет-нет. – Он сделал знак Тенешагу, который спустился на несколько ступеней, держа Леер в поле зрения. – Это ты нам скажи.

– Что?

– Почему в наш Нифльхейм повадились заходить богатые хеймдалльские крысы со своими указаниями? Какой хели вы угрожаете нам? – С каждым словом Рейк приближался, и когда он оказался так близко, что Леер почувствовала исходящий от него остаточный холод Утгарда, схватил ее за воротник формы и тряхнул. Никогда еще Герд не было так страшно. Она чувствовала его ненависть, его бессильную злобу, его ярость, еле сдерживаемую под маской мнимой спокойной улыбки.

Кира дрожала от ужаса, не в силах перебороть себя и признаться. В глазах Леер застыла безмолвная мольба: «Скажи им! Скажи, что это ты!»

– А ну не трогай ее! – Гин перехватил руку Рейка. И тут же вскрикнул, когда рядом чиркнул кинжал, едва не задев его.

Знакомое покалывание ощутили все: щиты захлопнулись, отрезая возможность уйти через Утгард дальше двора академии. Рядом с Джетом появился мужчина в форме СБ. Он стряхнул иней с духовника-сабли и наставил хельское оружие на Рейка.

– Брат! – воскликнул Джет.

– Уходите! – Йохан дернул головой. Растерявшийся на мгновение Штейн понял и, кивнув, подхватил Киру и нырнул через арку в заросли. Бритоголовый последовал за ними, а Леер уловила момент, чтобы схватить духовник и юркнуть за спину Гина. Колени ее дрожали. Одно дело – тренироваться с манекенами, а другое – когда перед тобой живой человек с мыслями и чувствами. Учителя в Биврёсте всегда говорили, что вардены – это защитники. Они не нападают первыми, они обороняются. И Леер была согласна никогда ни на кого не нападать. Ее ладони вспотели, несмотря на холод духовника-хлыста, а мысли, всегда такие спокойные и вялые, превратились в вязкое болото. Леер Герд всегда плыла по течению, не думая о последствиях, о словах и поступках, существуя в мире, которого не касались войны или драки. Почему Кира не призналась, почему втравила ее? Все эти разборки домов Герд не касаются. Хлюпая носом, Леер вытерла рукавом застилающие глаза злые слезы.

Вакидзаси Рейка рубануло Гина в плечо, призывая достать духовник. Но Гин не сделал этого, уклоняясь от удара со спокойной холодностью. Леер вцепилась ему в рубашку, зашипев:

– Дерись, почему ты не дерешься?

– Рано, – коротко бросил он, поправив очки.

– О, богатый мальчик решил со мной голыми руками расправиться?

– Леер, зови духа.

– Я не могу, – прошептала она. – Я боюсь… прости… – Герд медленно сделала несколько шагов назад и собралась бежать.

– Леер! – Она успела обернуться, чтобы увидеть, как гориллоподобный урод замахивается для удара. «Конец!» – успело мелькнуть в ее голове.

Но удара не последовало. Между ней и смертью встал Джет и, дрожа от напряжения, отразил удар щитом.

– Уходи. Уходи скорее! – пропыхтел он. Герд отползла в сторону, плача от осознания собственной трусости и бесполезности. Если бы она не на флейте играла, а тренировалась больше, то сейчас бы сражалась вместе со своими друзьями.

Тем временем Йохан предупреждающе выстрелил в ноги Тенешагу. Когда «Ворон» замешкался, сотрудник СБ грубо схватил Герд поперек туловища, но не успел подняться, потому что кунай чиркнул его по ноге. Они свалились на ступеньки, и Леер оказалась со своим страхом снова один на один. Надо было как-то отвлечь противника, выиграть время, пока Йохан не очнулся. Она стояла, шумно дыша ртом, беспомощно сжимая и разжимая руки. Гин бился с Рейком, нанося точные, красивые, выверенные удары. Джет с трудом сдерживал удары Аоза: пот валил с него градом, а доброе, простоватое лицо исказилось от усталости. Думай, Леер, думай. Варден – это защитник. Он дерется не грубой силой, а своей личной способностью, талантом. Что у тебя получается лучше всего, Леер? Кто ты какая, Леер? Ты всегда была слабачкой, всегда скрывалась, всегда молчала. Всегда плыла по течению, оттягивая разговор с родителями до последнего, всегда кивала и мямлила. Так перестань же быть той, какой тебя хотят видеть. Варденом в стенах Имин Рёга, перебирающей бумажки. Бунтуй, Леер, бунтуй, стань не бревном, плывущим по реке, а самой рекой.