Виталий Вавикин - Пятая планета
— Ты не должен здесь находиться! – заявил вошедшему мастер По. Латиял занёс свой топор. – Убирайся! – успел сказать старый учитель, прежде чем сталь рассекла воздух, раздробила кости и разделила его тело надвое. Поверженный наставник рухнул на пол. Несколько мгновений уцелевшие студенты смотрели, как вздрагивают в конвульсиях его ноги, вываливаются внутренности, затем, словно очнувшись ото сна, закричали, пытаясь спастись. Но спасения не было. Безжалостный убийца был хладнокровен и расчётлив. Его топор мелькал в полумраке, монотонно забирая жизни. Одну за другой. Одну за другой. Прячась за статуей, Новлен слышал крики своих друзей, видел, как Латиял ходит из одного читального зала в другой, уничтожая все, что было дорого Новлену, всех, кто был ему дорог. И он – Новлен, ничего не мог сделать. Не мог даже спасти себя, потому что узлы Найдо были слишком сложными, а верёвки слишком крепкими, чтобы освободиться. Ему оставалось лишь ждать и надеяться, что смерть обойдёт его стороной. Слушать предсмертные крики друзей, наставников и заставлять себя молчать. Молчать, чтобы уцелеть, чтобы избежать смерти. Прижиматься к холодному камню и умалять всех известных богов пощадить его, сделать так, чтобы Латиял не заметил его. Ведь наставники так часто говорили им, что перворождённые, оставив земной мир, превратились в высших существ, которые теперь наблюдают за своими младшими братьями, заботятся о них, ведут их. Что они стали теми, кого было принято так долго считать богами. И именно этим богам молился Новлен. Молился о своём спасении… Но боги были глухи в эту ночь. Да и было ли им дело до какого‑то смертного, если Латиял, по сути, был одним из них? Нет. Не было. Новлен понял это, когда увидел, что Латиял приближается к нему. Он пропустил его. Он оставил его напоследок.
— Пожалуйста! – взмолился Новлен, зная, что мольбы всё равно не спасут его, но продолжая надеяться. – Я не хочу умирать. Не хочу. Не хочу… – Латиял вытащил его из‑за статуи Рашилайи. Разорвал державшие верёвки. Сломал кости рук и ног, заставив упасть на колени, взмахнул топором и перерубил хрупкую шею Новлена. – Будь ты проклята, Найдо! – успел сказать он перед тем, как его голова покатилась по каменному полу, и мир завращался перед глазами. Мир тишины и коптящих лампад. Мир древних статуй, законов и правил. Мир науки, знаний. Мир, который Найдо оставила в эту ночь, чтобы встретиться со своим возлюбленным.
Покинув институт, она шла к нему навстречу. Больше. Она бежала к нему, как бежит ребёнок в распахнутые объятия матери. Бежала в крохотную квартиру, которую ему удалось снять после того, как его исключили из института Рашилайи. И работа, которую он нашёл в клинике неотложной помощи. Ох, уж эта работа! Найдо ненавидела её ещё больше, чем убогую квартиру своего возлюбленного. Ей казалось, что они убивают его, меняют его суть. Суть гартрида, который создан, чтобы постичь глубины древних знаний, а не помогать санитарам копаться в грязных, брызжущих кровью людских телах. И ещё была железная лестница, обвивавшая серое здание, словно змея. Её Найдо тоже ненавидела. Красться в ночи, прятаться, скрывать свои чувства. Как же ей всё это опостылело, измучило её. Она остановилась возле окна квартиры Ромула, замерла, припав к стеклу, не смогла ничего разглядеть, постучала. Тёмный силуэт поднялся с кровати. Силуэт, который она могла бы узнать, даже если вокруг не было ни одного источника света. На ощупь, по запаху, не важно – она знала его, знала, знала…
— Ромул! – Найдо с трудом дождалась, когда он откроет окно, сжала его лицо между своих ладоней. – Милый, любимый, Ромул! – она осыпала поцелуями его щеки, глаза, губы.
— Мастер По знает, что ты здесь?
— Что ты, Ромул! Что ты!? – Найдо запрокинула голову и громко рассмеялась. – Иногда мне кажется, он не знает ничего кроме своих мертвецов!
— Кто‑то должен разговаривать с ними.
— Брось, Ромул! Если бы ты слышал, какую ерунду они несут!
— Я слышал.
— Прости, – Найдо виновато опустила голову. – Твои родители… Они всё ещё приходят к тебе?
— Мастер По позволил бы мне вернуться, если что‑то изменилось.
— Ненавижу его. Сначала он открывает человеку мир Бину в этом чёртовом институте Рашилайи, а затем сам же и выгоняет его за то, что он стал слишком хорошим учеником.
— Мастер По не виноват. К тебе же не пришли твои усопшие родители.
— Если бы ты знал, кто ко мне иногда приходит! Вернее, если бы только мастер По знал об этом!
— Прости, Найдо, но если честно, то я уже порядком устал от этого. Андера – это город героев и монстров, которые собраны здесь, кажется, лишь для того, чтобы забавлять и веселить людей. А для древних наук существуют другие города, другие миры. Более тихие, более мудрые.
— Один мир.
— Не важно.
— Этому учил нас мастер По.
— Я помню все, чему он нас учил. Сейчас я говорю не о себе. Я говорю о жителях города, для которых вся жизнь превращена в шоу, – на лице Ромула появилось болезненное выражение. – Да они даже не верят в первородных! – он всплеснул руками и начал жаловаться на коллег по работе, на их неверие, безразличие…
— Бедный! Бедный Ромул! – шептала Найдо, желая лишь одного – обнять его, защитить, спрятать в своих объятиях.
— Мне здесь не место, Найдо.
— Знаю, любовь моя. Знаю! Н о умоляю тебя, потерпи ещё немного.
— Прости, Найдо, но сил больше нет. Совсем.
— Нет, Ромул! – она схватила его руки и прижала к своей груди. – Я не отпущу тебя!
— Я не могу больше оставаться здесь ни дня.
— Тогда мы сделаем это сегодня, Ромул. Вместе. Ты и я. Мы пойдём к мастеру По и станем умолять его открыть для нас двери в подпространство, чтобы вернуться домой, на старый, добрый Рох.
— Я слышал, что есть и другие способы уйти отсюда. Другие люди, способные видеть двери.
— Но сколько из них обманщиков? Сколько из них лжецов, которые лишь заберут твои мечты и надежды, оставив разочарование, да пустые карманы? А мастер По наш друг. Строгий учитель, но хороший друг. Как и все гартриды. Ты же знаешь, – Найдо пытливо заглянула ему в глаза. – И не смей говорить, что ты забыл об этом. Я знаю, этот мир не может изменить тебя, не может стереть твою память.
— Я просто хочу вернуться домой, – сдался Ромул. Их поцелуй был страстным, а объятия крепкими. Никто из них ни разу не видел, чтобы мастер По спал, поэтому их ничуть не смущал тот факт, что они идут к нему ночью… Идут к тому, что осталось от мастера По.
— Боже мой! – шептала Найдо, не веря своим глазам. – Боже мой! – она металась по читальному залу, словно загнанный зверь. Голова шла кругом. Запах крови въедался в сознание, вызывал тошноту, отчаяние, опустошённость. – Как же так? Как же так? – Найдо схватила себя за волосы, причиняя себе боль, но даже не заметила этого. Хотелось упасть на колени, сжаться, закрыть глаза и убедить себя, что всё это сон. Страшный, беспокойный сон, который может победить лишь утро, рассвет, солнце. – Кельи! – пришла в голову новая мысль, новая надежда. – Нужно проверить кельи. Кто‑то должен был уцелеть. Обязан уцелеть! – она выбежала в коридор, увидела залитую кровью Новлена статую Рашилайи, затем обезглавленное тел о сокурсника. Разорванная верёвка, которой она привязала его часом ранее, всё ещё висела на статуи. Окровавленная верёвка, с которой неспешно падали на пол крупные капли крови. – Все мертвы, – поняла Найдо, находясь на грани обморока. – Они все мертвы, – она слышала, как мимо неё ходит Ромул, заглядывает в читальные залы, в кельи и аудитории, ищет выживших, но выживших нет. – Никто не уцелел, ведь так? – спросила его Найдо. Он молча кивнул, опустил голову, увидел обезглавленное тело, узнал одежду, амулеты, затем увидел окровавленную верёвку. – Это я привязала его к статуе, – тихо сказала Найдо. – Он не хотел, чтобы я шла к тебе, поэтому мне пришлось оставить его здесь.
— Но ты не убивала его.
— Я знаю, – она запрокинула голову, вглядываясь в лицо Рашилайи, словно требуя ответов у этого высеченного из камня символа знаний и науки на планете Рох. Время замерло, остановилось. Весь мир, казалось, замер… Но жизнь продолжалась. Эта странная, непонятная жизнь. – Нам нужно уходить, – сказала Найдо, очнувшись от оцепенения. Она взяла Ромула за руку и потянула вглубь коридора.
— Выход в другой стороне, Найдо, – осторожно напомнил ей Ромул.
— Ты ошибаешься.
— Найдо…
— Ты помнишь, зачем мы пришли сюда?
— Не думаю, что сейчас подходящее время.
— Сейчас самое время, Ромул! Мастер По мёртв, но его секреты… Они всё ещё в его келье, – Найдо высвободила свою руку из ладони Ромула и побежала по коридору, не заботясь о том, что убийца всё ещё может быть где‑то здесь, где‑то рядом, наблюдать за ними, выжидать.
— Найдо! – звал её Ромул. Он бежал следом. Она слышала топот его шагов, гулко раздающихся по коридору. – Найдо, подожди! – его рука сжала её плечо в тот самый момент, когда она добралась до кельи мастера По. Дверь в келью была закрыта, но не заперта. Одинокая лампада горела в дальнем углу. Исходивший от неё свет дрожал, преломлялся. – Нам лучше уйти, Найдо.