КниГАзета . - Особый Скорый - 1

Родионов снова помолчал, словно раздумывал, говорить ли дальше.

 - И еще, - продолжал он. – Имеют место весьма странные… повреждения, скажем так. Пистолет вашего покойного напарника, ручка двери приемной, а также некоторые ступени лестницы носят следы какого-то очень мощного…воздействия. Короче говоря, кто-то очень сильный скомкал пистолет, как носовой платок, вырвал ручку вместе с куском двери, оторвал голову телохранителю – и у этого кого-то на руках нешуточные когти. Судя по следам. Более того, судя по состоянию ступеней, с ногами у него та же история.

 - Динозавр, что ли? – истерично хихикнул Алексей Андреевич.

 - Далее, - спокойно продолжал Родионов, достав из портфеля листик и зачитывая оттуда. – Голова вашего напарника, стены приемной, три трупа наверху носят следы применения очень мощной едкой жидкости, предположительно кислоты, состав которой до сих пор – то есть почти через сутки с начала расследования – не установлен.

 - Вы разыгрываете меня, что ли? – разозлился внезапно Алексей Андреевич. – Или это тест на то, знаю ли я кинематограф? Так вот, сообщаю, фильм «Чужие» я смотрел.

Вместо ответа капитан протянул ему один из листков, оказавшийся фотографией. Первое, что бросилось в глаза – знакомый искореженный «ИЖ-71», возле которого лежала бирочка с цифрой «7». Странная кучка то ли грязи, то ли речного ила рядом была обведена мелом. Только разглядев на ней остатки уха, Алексей Андреевич все понял и отвернулся, подавляя тошноту.

 - Вот такие пироги, - подвел итог Родионов и поднялся со стула.

 - Зачем? – надломленным голосом спросил его Соловьев. – Зачем вы мне все это рассказали? Я ведь не дурак, понимаю – неспроста. Вам что-то нужно от меня.

 - Мне от вас уже ничего не нужно, Алексей Андреевич, - ответил капитан, собирая свои листки обратно в портфель. – Скорее, это вам от меня были нужны сведения. А я лишь окончательно подтвердил кое-какие выводы.

 - Да жил бы я и горя не знал без этих ваших сведений! – в сердцах сказал Алексей Андреевич. – Зачем мне эти страшилки, а? Разбирайтесь сами.

 - Зачем? – усмехаясь, переспросил капитан. – Чтобы вдруг не оказалось, что вам предстоит главная битва в жизни, а вы проиграли, даже о ней не узнав.

 - Что? – опешил Соловьев.

 - Ничего, - поднялся Родионов. – Мысли вслух. До свидания.

Он иронически поклонился, щелкнув каблуками, и направился к выходу из бокса.

 - Кто такой Нидхёгг? – спросил Алексей Андреевич.

Родионов затормозил на пороге, и, не оборачиваясь, сказал:

 - Нидхёгг – черный дракон, грызущий корни мирового ясеня Иггдрасиль. Скандинавская мифология. Как написано в «Прорицании Вельвы», тысячи трупов под крыльями его. Самое страшное наказание для грешников – попасть туда, где он обитает, под этот самый ясень. Короче, древнескандинавский Сатана.

 - Вы предполагаете…

 - Я ничего не предполагаю, - сухо перебил Родионов. – Я оперирую лишь фактами. Всех благ.

…Без сил он доплелся до ближайшей скамейки и сел почти вслепую – голова кружилась, в ушах стоял оглушительный звон, а глаза застили незванные слезы.

 - Совсем расклеился, старый хрыч, - укорил сам себя Алексей Андреевич, когда в мозгах чуть прояснилось. – А ну соберись!

В последнее время он все чаще разговаривал сам с собой. Почему бы и нет, черт побери, в пятьдесят семь можно побыть немножко, как это говорится, «того». Вытерев глаза, привычным движением достал сигареты и стал прикуривать. Руки слегка дрожали – но он уже начал привыкать, тремор начался еще вчера, когда его вызвали к лечащему врачу «поговорить».

… - А ведь плохо, Леша, у тебя с сосудами-то, - бесстрастно сказал ему седой врач, разглядывая рентгеновский снимок на просвет. Мельком глянул томограмму и анализы, покивал мыслям и снова вернулся к снимку.

С Алексеем Андреевичем они были на «ты» с первого дня знакомства. Врач сам был из отставных военных, в горячих точках бывал и просил называть его просто Костей.

 - Что, совсем хреново? – сумрачно поинтересовался Соловьев.

 - Совсем, - подтвердил седой Костя. – Твой микроинсульт – это как снежок перед лавиной. Тут у тебя раз…два, три…минимум четыре сосуда на самой грани. Куришь? Мигрени мучают вообще?

 - Да, - неохотно признался Алексей Андреевич. – Частенько.

 - Еще бы, - буркнул Костя и принялся листать его тощую карточку. Почти все записи в ней были сделаны за последние четыре дня – ходить по больницам Алексей Андреевич не любил и делал это только в случае крайней нужды.

 - А тут про мигрени ни слова, - констатировал врач. – Ну да ладно, чего уж теперь…только имей в виду, при твоем состоянии даже один инсульт – не совсем чтобы верная смерть, но…

 - Костя, я все понимаю, - решительно прервал его Алексей Андреевич. – Ты прямо скажи  - сколько мне осталось?

 Костя пожал плечами.

 - Может, месяц, может, год. Может, больше, но это вряд ли. А может, прямо тут тебя возьмет и скрутит. Я не Господь, чтобы такие вещи решать. Полежишь пока у нас, потом на дневной стационар переведем…

 - Выписаться можно? – прямо спросил Соловьев. – Неохота чужое место занимать.

Врач помолчал, поглядел на него внимательно. Алексей Андреевич усмехнулся ему уголком рта – левым, специально показывая, что все с ним уже в порядке.

 - Можно, - решился Костя. – Завтра с утра.

 - Спасибо, - от души поблагодарил охранник и пошел к двери.

 - Удачи тебе, - сказал ему в спину Костя.

Он кивнул, не оборачиваясь, и вышел из кабинета.

…А из «Кобры» его выперли, оказывается, уже три дня как. Понятно, с таким-то диагнозом, да еще возраст, да еще эта мутная история с «Сибгорнодобычей» - все одно к одному. Алексей Андреевич, словно зомби, подписал все бумажки, что подсовывала кадровичка, получил восемнадцать тысяч расчета и, тревожно прислушиваясь к нарастающему звону в ушах, поспешил уйти из офиса.

До ближайшей скамейки.

И куда теперь прикажете? В одинокую комнатку в коммуналке на Васильевском, к въедливой Александре Егоровне под светлые очи? О, как старая карга обрадуется, что его с работы поперли…  Соловьев прямо слышал, как квартирная хозяйка язвительно смеется, тряся крашенными в рыжий цвет жидкими волосенками. С Алексеем Андреевичем они были не в ладах; вернее, Егоровна со всеми квартиросъемщиками была не в ладах, но с ним особенно.

Нет, не хотелось домой, совсем не хотелось. Но куда еще-то, в таком случае?

…Взгляд остановился на стене здания напротив. Это, как видно, был новомодный кинотеатр  - куб из темного стекла и бетона, он в таких пару раз бывал. Полстены занимала афиша премьерного фильма. Актеры, выстроенные на плакате в ряд на манер Маркса-Энгельса-Ленина, были сплошь незнакомые, Алексей Андреевич узнал только унылый профиль Томми Ли Джонса. Чтобы разглядеть название, пришлось напрячь глаза.

«СТАРИКАМ ТУТ НЕ МЕСТО»

 - Да твою же мать, а! – в сердцах сплюнул бывший охранник, бросая окурок под ноги. А потом поднялся со скамейки и зашагал куда глаза глядят.

Курить больше не хотелось, но телом управлял уже какой-то автопилот, а не он сам. И руки совершенно самостоятельно достали сигарету из пачки и зажигалку из кармана, а легкие послушно вдохнули дым. Курить вредно. Сжимаются сосуды. Вот что ему сейчас меньше всего нужно – чтобы что-нибудь там происходило с сосудами…

Хотя, наверное, уже все равно.

Алексей Андреевич стоял на лестничной площадке совершенно неизвестного ему подъезда и отрешенно смотрел в темное окно. Как он сюда попал, вспоминалось с трудом, но, впрочем, вспоминать было особо и незачем. Этаж тоже в памяти не отложился, единственное, что было важно – кнопку в лифте он нажал самую верхнюю.

Все достаточно просто. Открыть тяжелую фрамугу, стать ногами на подоконник, перенести тело наружу. Пятнадцать секунд. Всего делов-то. Пятнадцать секунд – и все. Докурить, и вперед.

Единственное, что останавливало, это почти двадцать тысяч в бумажнике. Вот как-то нелепо было выбрасываться из окна с такой суммой в кармане. Выложить? Да, тут же, на подоконник. Кому-то отличный подарок достанется…

Резкий металлический звук заставил его обернуться и спрятать бумажник обратно в карман. Сердце суматошно заколотилось, будто застукали за чем-то неприличным, вроде справления малой нужды в подворотне. И смех и грех…

По чердачной лестнице кто-то медленно и тяжело спускался. Алексей Андреевич придал лицу скучающее выражение и прислонился к стене, выпуская дым из ноздрей. Интересно, кто это лазает по чердакам в такое время?

На площадке вверху показался силуэт. Алексей Андреевич досадливо сморщился: незнакомец явно не торопился идти по своим делам – прислонившись к стене, он медленно перебирал ногами, потихоньку дрейфуя вниз. Пьяных только не хватало…

Только увидев, что по белой известке за незнакомцем остается прерывистая красная полоса, он понял, что дело нечисто.