Слеза Рода (СИ) - Васильев Андрей Александрович
— Так вроде Луховицы — они Московская область? Или я чего путаю?
— Так это сейчас. А в старые времена, когда они еще селом Луховичи значились… Ну, не суть. Лучше скажи — штучка та, из-за которой вся шумиха поднялась, от тебя сбежала? Не далась в руки? Верно ведь?
Старая шельма. Соврать? А смысл, она все равно правду узнает, не от меня, так от кого-то еще. Слеза Рода слишком яркий артефакт, он что гвоздь в кармане, все одно дырку рано или поздно проделает.
— Да не кряхти, и так знаю, что она тебя поманила да ускользнула, — рассмеялась Марфа. — Откуда — не спрашивай, не отвечу. Но чтобы тебе спокойней дышалось, вот что скажу: Луной клянусь, что за побрякушкой этой сама гоняться не стану и девок своих на то не отряжу. Больно от нее забот много. Да и кровь она на себя тянет здорово, вон сколько народу уже полегло и здесь, и на Урале. Вот и скажи, Максим, на что мне такая головная боль в хозяйстве сдалась? За ней же немедленно кто-то да пожалует. Ладно ты, с тобой хоть договориться можно. А коли Голем, долбень недоделанный, или Ильич, хрен старый? Дом еще подпалят…
— Ильич? — недоуменно вскинул брови вверх я. — Это который из?
— А ты их много знаешь? — выбрав себе из кучи огурец по вкусу, откусила от него сразу половину ведьма.
— Как минимум двоих, — отозвался я. — А, нет, еще Чайковского забыл. Троих, выходит.
— Так Чайковский гений, а Верховин, пес шелудивый, прохиндей, каких Первопрестольная со времен «тушинского вора» не видала, — прожевав овощ, назидательно произнесла Марфа. — Да и то еще неизвестно, кто из них больше пройда. Ясное дело, я о Матвее-колудуне речь веду. Он нынче один остался, без помогайки, так что сам шустрить станет. Своими силами обходиться. Вот точно тебе говорю — подпалит дом. Как есть подожжет!
— Чем дальше в лес, тем толще партизаны, — потряс головой я. — Какая еще помогайка? Сто-о-оп! Да ладно?
— Смекнул, кажись! — всплеснула руками старушка, умиленно глядя на меня. — Не сразу, но все же. Да-да, та самая, что с Урала в Москву так и не вернулась. Вы все тут, а ее, родимой, что-то не видать. Не скажу, правда, что кто-то по этому поводу печалится, больно уж жадна твоя бывшая суженая была да неразборчива в знакомствах. Странно только, что ее раньше никто не утихомирил, по всему выходит, года два лишних она по улицам пробегала, кабы не больше.
Ну вот, еще один кусочек в мозаике встал на свое место.
— Как мелькнула весточка о том, что наследие Рода в Москву пожаловало, Матвейка сразу шустрить начал, — уже без шутовства продолжила ведьма. — Ему Слеза сильно нужна, вот тогда-то он Виллеруа и нанял. Ты про него наверняка немало слышал, потому понимаешь — под его руку мало кто идти пожелает, даже за хорошие деньги. Но твоя женушка не сильно принципиальна, она согласилась, тем более что Верховин ей своего слугу в помощь дал. Есть у него такой, сменявший душу на долгое бытие, живым его не назовешь, мертвяком тоже, застрял где-то посередине. Но Матвею этот мутноглазый предан как собака, знает, что тот над ним властен.
То-то мне всю дорогу казалось, что от этого типа мертвечиной тянет.
— Странно, что я про него раньше не слышал.
— Э-э-э-э, Максимушка, ты столько всего не слышал, не видел и не знаешь, что лучше больше такого никому не говори. Глядишь, за умного сойдешь.
— В принципе все верно, — кивнул я. — И за инфу спасибо, теперь кое-что у меня в голове сошлось. Одно непонятно — чего он так за Слезой гоняется? Что в ней для него такого?
— Так жизнь, — улыбнулась Марфа, — или смерть. Или и то и другое.
Я молча взял еще один огурец, давая старой ведьме получить удовольствие от той ситуации, которая сложилась. В конце концов, у каждого есть свои слабости, хочет она меня подразнить — пускай. Мне не жалко.
— Для меня эта штучка источник энергии, особенно в лунные ночи, с ним можно такие зелья варить, какие даже ворожеям не снились, — выдержав паузу, продолжила моя собеседница. — Ну и товар, который всегда можно продать с хорошей выгодой. Для Джумы, например, возможность сохранять свою силу и продлить век. Гули хоть и живучи невероятно, но тлен и гниль рано или поздно их подтачивают. Волкодлаки с ее помощью могут в Навь спокойно шастать, ничего не боясь.
— Ну а колдуны… — подтолкнул ее в нужную сторону я.
— Тут особая статья, — рот ведьмы растянулся в улыбке, — не терпит слеза Рода колдовской сути, дружок. Никто не знает почему, но и волхвам, и колдунам от нее, кроме бед, ждать нечего. Что ты глазами хлопаешь? Не понял, о чем речь?
— Нет, кое-что ясно, — возразил я. — Матвей хотел прибрать ее к рукам с тем, чтобы себя обезопасить. Так?
— Это одна сторона монеты, — терпеливо объяснила мне Марфа, — но есть и другая. Чем Верховин славится на всю столицу?
— Жадностью, — подумав, предположил я. — Поскандалить любит. Еще слышал, что он в последнее время зачастил в массажные салоны, такие, которые не только массажем промышляют. Но это нормально, седина в бороду — бес в ребро.
— Властен он безмерно, — вздохнув, сказала старушка, следом за этим постучав мне согнутым пальцем по лбу. — Невероятно. Он еще с пятидесятых годов ужас как хочет всех московских колдунов под себя подмять и говорить им, куда кому идти и что делать, только все всегда посылали куда подальше или на смех поднимали. А вот со слезой Рода все ох как перемениться может! Потому и шустрит Матвейка нешутейно, в поте лица своего.
— О как, — побарабанил пальцами по столу я, размышляя о том, как все же забавно судьба кольца плетет. Не хуже Великого Полоза.
— То-то, — назидательно подтвердила глава ковена, а после рявкнула: — Миленка, стервь такая, банки мой как следует! Сама хоть коростой зарасти, а ее скобли с усердием! Хоть одна плесенью пойдет внутри — неделю на стекле битом спать станешь!
— Жесть какая, — даже вздрогнул я. — На стекле…
— Только так лень и выгонишь из нынешних. Она вперед них родилась, вот мне и приходится из кожи лезть.
— Тяжко.
— Не то слово. Что-то еще спросить хочешь? Просто ты вроде говорил, что времени у тебя немного.
— Это да, — покивал я. — Это есть. А как слеза на колдунов действует-то? Ну, чисто технически?
— Да очень просто. — В глазах Марфы блеснули два огонька, и мне стало понятно — с вопросом угадал, именно ради него она меня сюда и позвала. — Достаточно положить ему ее в руку или там к груди прижать и сказать: «Его сила твоя». И все. Слеза выпьет колдуна до дна. И что он без силы? Просто дряхлый старик, который сам себе шнурки не завяжет. А Матвей так и вовсе помрет, ему лет-то сколько? Зажился он на белом свете.
Любопытно. И действительно несложно. И еще — теперь ясно, что дед Геннадий имел в виду при нашем прощании. Вот только почему толком мне это не объяснил, намеками обошелся?
— Кстати, и в другую сторону это работает, — продолжила ведьма. — Если сказать: «Твоя сила его», то все, что есть в Слезе, уйдет к колдуну. Только при таком раскладе не то что нашему старому хрычу гарантированно карачун настанет, но и тому, кто помоложе. Не выдержит людская душа такого притока первозданной силы, сгорит мигом. И сердце наверняка откажет.
— А артефакт? С ним что случится?
— Превратится в просто камешек, — объяснила мне старушка. — Хочешь — в море бросай, хочешь — дырочку просверли и веревочку в нее продень — вот тебе амулет. На память. Хотя тут подход не слишком рациональный, согласна. Все же вещь уникальная и сильно дорогая.
Очень любопытно. Очень. Главное — насколько это правда? Хотя… Почти наверняка это она. Старая хитрюга хочет убрать моими руками Матвея, это ясно как день, следовательно, врать ей никакого интереса нет. Слышал я о том, как лет тридцать назад Верховин подвел под смерть нескольких молоденьких ведьмочек из ее ковена, а после еще над ней самой посмеялся, мол, «докажи, что здесь моя вина». Доказать не получилось, но, ясное дело, Марфа Петровна ничего не забыла и не простила. Думаю, она и слезу хотела добыть для того, чтобы супротивника своего красиво, с душой и прощальным словом в расход пустить. У самой не получилось, но есть же я, доверчивый и простой, как пять копеек.
