Ольга Валентеева - Факультет чудовищ
Студенты переглянулись. Выставлять себя на посмешище не хотелось никому. Но и Айдора дала понять, что участие в фестивале будет добровольно-принудительным. Поэтому хочешь не хочешь, а придется.
– Что за сценку? – робко спросил Ленор.
Я задумался. Те пошловатые миниатюры, которые балаганчик показывал простому народу, никак не годились для академии. Сочинить что-то новое? Никогда не пробовал себя как автор.
– А может, пародию? – предложил Кертис. – У каждого профессора есть свои маленькие… гм… особенности.
– Например? – обернулся я.
Кертис покраснел, но ответил:
– Бюст госпожи Айдоры.
Студенты прыснули. Я сам едва сдержал улыбку, из последних сил стараясь казаться грозным. А что? Это могло сработать. Но как преподнести такую двусмысленную идею?
– Можно взять знаменитый сюжет и переделать на новый лад, – вмешалась Регина. – Например, у нас же праздник Адалеи. Так почему бы не разыграть легенду? Но в Адалее будет угадываться госпожа Айдора. В ее возлюбленном – профессор Аверс, к примеру.
Мысль была хороша. Так хороша, что остаток вечера мы провели, вспоминая мелкие недостатки преподавателей и распределяя роли. Когда меня назначили богом Тьмы, моему удивлению не было предела.
– Но вы же наш куратор, – пояснила Лизи. – Куратора всегда боятся больше других.
Такой ответ меня устроил. Покончив с дележкой ролей, мы разошлись по комнатам. Я посидел еще немного, набросал сценарий, прикинул, какие понадобятся декорации. Уже собирался ложиться спать, когда в двери постучали. В коридоре мялась Кэрри. Вот кого не ожидал увидеть.
– Что-то случилось? – Пропустил девушку в комнату.
– Да. То есть нет, – мяла она подол платья. – Профессор Кроун, мы там тянули жребий, и мне выпало играть Адалею…
– Поздравляю, хорошая роль. – Никак не мог понять, куда она клонит.
– А я никогда не играла на сцене. Что будет, если у меня не получится? – Легкие огоньки заплясали в ее волосах.
– Тише, присядь. – Похоже, сон откладывался. – Ты что, боишься сцены?
– Нет, – покачала головой Кэрри, занимая краешек дивана. – Боюсь, что не получится. Дени говорит, он раньше выступал. Регина – сами знаете, она какая. Лизи часто бывала в театре. А я нигде не бывала. Мы постоянно сидели дома взаперти. Адалея – большая роль. Девчонки меняться не хотят. Говорят, я больше всех подхожу, потому что у меня… в общем… пышный бюст.
Я еле сдержал смех. Кэрри считала свои проблемы настолько громадными и серьезными, что не поняла бы, начни я смеяться в голос.
– Послушай, не во внешности дело. – Подбирать слова оказалось сложно. – Нужен талант. Сможешь ли ты показать Айдору-богиню так, чтобы это было весело. Легко сыграть трагическую роль. А вот заставить людей смеяться, забыв про все проблемы, – сложно. Спроси себя об этом.
– Не знаю. – Кэрри угрюмо покачала головой. – Я не смешная. А вы когда-нибудь выступали перед публикой, профессор?
– Было дело, – улыбнулся я.
– Боялись?
– Только в первый раз. Но мне понравилось. Люди слушают только тебя. А когда приходят посмотреть на выступление, забывают о своих проблемах и заботах. У них есть шанс окунуться в другой мир. А артисты им этот мир дарят.
– Вы так красиво говорите, – задумчиво протянула Кэрри. – Мои родители так не умеют. А брат горазд только шутки шутить. Почему вы решили стать профессором? Это же так скучно.
– Ошибаешься, – опешил я от такой откровенности. – Академия – не единственное место, где я работал. Приходилось примерять разные роли. Сейчас мне интересно преподавать вам. Возможно, потом станет скучно, и решу заняться чем-то другим.
– Не надо, – воскликнула Кэрри.
– Почему?
– Если вы уйдете, будет тоскливо, – опустила она голову. – Вы хороший. У меня были учителя дома. Они все смотрели на нас с Кертисом как на монстров. Заходили в комнату только по двое, никогда не поворачивались к нам спиной. А их глаза! Вы себе не представляете, профессор, как они на нас смотрели. Словно мы вот-вот набросимся на них. Мы пытались с ними поговорить вот так, как с вами сейчас, – но они сбегали или игнорировали все вопросы. Сначала я не понимала почему. А потом мы подружились с соседской девчонкой, и Кертис нечаянно поджег ей платье. Родители тут же запретили ей общаться с нами. Но главное не это, а то, что она могла пострадать. Больше ни с кем дружить не хотелось. А тут многие такие, как мы. И профессора не относятся к нам как к чудовищам. Не уходите, пожалуйста.
Я не знал, что ей сказать. Впервые в жизни сидел и молчал, глядя на смутившуюся девушку. Меня тяжело поставить в тупик, но Кэрри это удалось. А виновница моего замешательства отводила взгляд и разглаживала складки на платье.
– Насчет сцены… – пришлось сменить тему. – Не бойся. Мы все отрепетируем. Уверен, у тебя получится.
– Спасибо, – улыбнулась Кэрри. – Спокойной ночи.
Она выпорхнула из комнаты, а я так и сидел, задумавшись. Ничего не бывает без воли богини. Значит, не случайно оказался именно здесь, с этими ребятами. Возможно, я нужен им. Хоть я и не профессор и никогда не смогу показать сложное заклинание защиты. Но для меня они перестали быть чудовищами. Я не боялся их растущих сил. Почему-то крепла уверенность, что студенты справятся. Вон, перестали же взрывашки жечь все направо и налево. Дени не кидается на людей с когтями. Регина тоже не шипит по поводу и без. О способностях Лизи и Джема мне до сих пор приходилось догадываться, но уже хорошо, что они не стали их прилюдно проявлять.
Пришлось признать, что мне нравилось в академии. Нравилось рассказывать студентам о чем-то новом, проводить практикумы, общаться с ними. Даже заглядывать в библиотеку к рыжему коту. Если бы еще у меня самого было право преподавать.
Весь следующий день мы посвятили сценарию. Я набросал общую канву, а ребята вносили свои поправки. Так, они наградили богиню Адалею не только бюстом, но и платьем один в один, как у Айдоры. От Аверса мы взяли привычку все время отводить взгляд, когда с ним говорит деканша. Богиней Неба, к моему удивлению, избрали Элену. К этому образу присоединили длинную косу и глубокое декольте. Долго думали, кто же станет ее супругом. Остановились на профессоре боевой магии Драгане Филоре. Профессор был крайне харизматичным персонажем. А еще он часто оглядывался, словно за ним кто-то следит. Мне было ужасно любопытно, каким представят бога Тьмы. Сначала студенты упирались, не хотели раскрывать карты, но затем признались – бог Тьмы на всех посматривает свысока, даже старается казаться выше ростом, чтобы было удобнее смотреть сверху вниз. Не замечал за собой такого. Да и ростом меня богиня не обделила. Но говорить ничего не стал. Это их спектакль, им виднее.
Роли распределили по жребию еще ночью. Богиней Неба стала Регина. Лизи – посланницей богов Миртой. Ленору предстояло изображать меня. Дени – супруга Адалеи. Кертис и Джем стали слугами Даранта, Ветром и Зноем. А Кэрри, кажется, смирилась с образом Адалеи. Слова тоже писали скопом. Взяли в библиотеке записанную легенду – и перекроили ее на новый лад. Затем поделили группу надвое – Ленору, Джему и Лизи предстояло заниматься костюмами, а Дабл Кей, Регине и Дени – декорациями. Сам я примерил роль постановщика. С важным видом осмотрел будущую сцену, наметил, что нам понадобится для спектакля, и пообещал на выходных отправиться в город вместе со студентами. В хлопотах прошел целый день. Вечером с ног валился от усталости, но достаточно приятной. Мне приходилось играть в спектаклях, но ставить их еще не случалось. Что ж, если решу вернуться к балаганному способу жизни, сменю амплуа.
Утром я еще глаза не успел открыть, как вся группа толкалась у моей двери. Они так шумно спорили, что снова появился Аверс и пообещал спустить их с лестницы, если не замолчат. Пришлось поторапливаться. Даже позавтракать не удалось. Хорошо, хоть успел умыться и одеться.
Погода радовала. Наша дружная гурьба катилась по знакомой дороге к городу. Студенты обсуждали костюмы и покупки, а я наслаждался одним из последних теплых дней. Смотрел на деревья в золотистых одеждах, на блеклую синь неба и думал о том, как бы проводил время, если бы не очутился в академии. Вариант первый – женился бы на Амалии и строил бы планы побега от «прекрасной» женушки. Второй – колесил бы по стране с балаганчиком. В наших фургонах давно прохудились крыши, и я бы пытался найти способ устранить течь, чтобы хоть как-то перезимовать. Наверное, ставили бы новую пьесу. Интересно, где сейчас те, кого я привык считать своей семьей? Восемь лет – немалый срок. И мне их не хватало.
